Странники

Булочная была просторная, заполненная хлебами и батонами сверху до низу, соседствующая с прилавком пекарня пылала от жара и горячий воздух плыл. Разгоряченные пекари, только и успевали формовать плюшки, ставить и вынимать их из печи. Вдруг, открылось большое окно и оттуда белыми плотными клубами рванул холодный танцующий пар, быстро рассеивающийся по раскаленной пекарне.

– Принимай! – крикнул пекарь и передал в окно короб уже подостывшего хлеба, который тут же сгрузили в повозку и окно закрылось. Булочница выкладывала пирожки на прилавок и освободившись спрашивала: – Что вам подать? – также она обратилась и к Юнне.

Девушка вздрогнула от неожиданности, не заметив, как подошла ее очередь: – работа – неуверенно произнесла она.

– Что? Работа вам нужна? У нас нет, – проговорила громкоголосая булочница

– Извините! – вежливо просила Юнна – Мне сказали, что я могу спросить об услуге в любой лавке. Попробую в другой!

– А, дел у нас всегда полно! – встрепенулась она и, схватив бумажный пакет, положила туда багет, хлеб и разных пирожков. – Отнесите хлеб господину Олдерману, он старик, одинокий, но ходит старается, правда обижается на весь свет и запирается в доме. Неделю уже не выходил, а у него хлеб закончился, да и суп бы ему отнести. Вчера ходила не пустил, сказал приходи, как хлеб закончится. Вот адрес, это над нами, дом обойти со стороны двора, может повезет откроет вам, а то сидит там голодает, бедолага. – Она протянула бумажку с адресом и пакет. – Да, зайди еще в столовую, в соседнем доме, возьми суп, скажи для господина Олдермана, они знают. Как придете к нему, если впустит, спросите, что купить, напишите список и в бакалею отдайте, вечером кто-нибудь занесет ему продукты. Пусть не хандрит и делает зарядку! – Юнна растерянно уставилась в листок: – Сама не могу! – продолжала булочница, не успеваю, да и Эвианн сегодня не пришла, обычно она к нему ходит.

– Простите, – не знала как спросить Юнна – мне сказали, что за оказанную помощь я могу купить шляпку, вы дадите мне расписку? – смущенно спрашивала Юнна.

– Ой, да что вы, какие расписки, скажите, что оказали услугу господину Олдерману, а попутно булочной и столовой и вам поверят на слово – простодушно уверяла она.

– Но я могу не сделать! – переживала Юнна. – Как вы можете доверять мне?

Она махнула на нее рукой: – Не сделаете, все узнают, тут же! Город у нас не такой большой как кажется. Да и вы не станете обманывать, у вас же нет дохода – Юнна не стала допытываться до причин такой безалаберной простоты и быстро вышла из булочной и попала под струи набежавшего вновь дождя. Вспомнив про дождевик она вбежала назад, но ее дождевика не оказалось на месте, на вешалке расположились все цвета радуги, но ее желтый пропал.

– Где мой дождевик? – возмутилась она так, чтобы все слышали.

– Берите любой, они не подписаны! Здесь так принято,– сказал кто-то из покупателей

Юнна недоверчиво искала глазами высказавшегося: – Что, простите? Я не могу надеть чужое – Люди странно поглядывали на нее, она осеклась, не собираясь ни с кем вступать в ссору, но все же решив, добиться справедливости: -А никто не боится что у меня может быть кожная болезнь или на худой конец вши или грипп? – запугивала она их, надеясь, что кто-нибудь ее поддержит в стремлении сохранить личные вещи.

– Вы, приезжая, конечно, но фантазии ваши зашкаливают – посмеялся кто-то. – В нашем городе нет болезней, мы их победили, уже давно, тем более паразитов! – Кто-то откровенно смеялся над ней.

Лицо Юнны раскраснелось, а уши зажгло от возмущения: – Неужели все? Даже неизлечимые? – упорствовала она.

– Да, – спокойно сказала булочница и продолжила свое дело.

– В городе есть люди, которые считают себя больными, но это старики или дети, или особо впечатлительные, их мало, и они проходят лечение в пансионате, и больше и не думают о болезнях – рассказывал ей освободившийся покупатель. – Если вы впечатлены от болезней, то и вам стоит посетить здравицу.

– Хорошо! – резко оборвала его Юнна – Можно одолжить зонт у кого-нибудь, не знаю, как не замочить пакет с хлебом – Грубо попросила она.

– Вы под дождевик спрячьте пакет, зонты слишком тяжелые, а дожди у нас непредсказуемы.

Юнна в спешке накинула чужой дождевик и, раздраженно спрятав пакет, побежала в соседнюю столовую. Она была зла и угрюма, пытаясь унять раздражение и быть вежливой, она все же слишком резко попросила суп для господина Олдермана и чуть не опрокинула его тут же. Продавщица любезно не замечала ее нервозности и передавала свои доброжелательства старику. Дождь закончился, а Юнна и не вспомнила про дождевик, оставив его на крючке в столовой. Было свежо и лужно, а господин Олдерман жил над булочной с входом со двора. Девушка ринулась огибать дом, намереваясь побыстрее закончить с услугой. Влетев по лестнице, она остановилась перед дверью отдышаться и постучала. Дверь отворили сразу, старик собирался на прогулку и полностью разодетый для холодного дня встретил ее в одном ботинке с воткнутой в него обувной ложкой. Открыв ей двери, он продолжил свое нелегкое занятие, выдергивание ложки.

– Давайте, помогу! – сжалилась Юнна, наблюдая за тщетными усилиями старика.

– У меня еще есть силы! – сердито оттолкнул ее руки старик. – Хлеб принесли? – буркнул он.

– Да, хлеб и суп! – неуютно толклась она в прихожей.

– Иди, разогрей, раз уж пришла! – и он, наконец-то с кряхтением вытащил ложку из ботинка. На лице его заиграла торжественная улыбка и он, постучав ложкой по ботинку принялся за следующий.

– Но вы же уходите? – спросила неуверенно она, не зная что делать. Старик, не обращая внимание на ее растерянность, боролся со вторым ботинком: – Чего непонятно? Сначала поем, а потом на выход, – настаивал он на своем. – Что, в обуви нельзя? – справился он со вторым ботинком и потопал прямиком на кухню. Девушка рванула следом, торопливо обыскивая ящики и мельтеша перед его глазами, в поисках нужной утвари.

– Вы дома в обуви ходите? – настойчиво выспрашивала она, ждущего свой суп старика.

Он махнул на нее рукой, вытащил из пакета хлеб и, откусывая корку с целой булки, проговорил, бодро и весело жуя: – Я сам убираю свой дом и чищу обувь после прогулки! Так что не беспокойтесь за мои ботинки! А вот вам, неплохо бы было разуться, после улицы! – бросил едко он, вгрызаясь в хрустящий хлеб.

Юнна вылетела в коридор и сбросила туфли, костеря себя за столь досадную промашку и придумывая оправдания.

– Вы капусту мне принесли? – донеслось с кухни.

– Нет, мне не сказали ничего про капусту! – вернулась она на кухню, успев увидеть его возмущенный вздох. – Меня просили написать список необходимых вам продуктов и отнести его в бакалею. Может мне сейчас сбегать? – встрепенулась она.

– Нет, я уж сам, раз уже никто не помнит, что мне нужно, – бубнил он. – Посмотри в холодильнике морскую капусту – попросил он и с надеждой всматривался в открывающуюся дверь. Холодильник оказался пуст подчистую и зря морозил воздух.

– Может, его выключить? – предложила Юнна.

– Не нужно делать лишних телодвижений – замудрено растянул расстроенный старик, и, приподнявшись проковылял к плите, торжественно перелив суп в тарелку и осторожно донес его до стола, он не спеша приступил к его поглощению, смакуя каждую ложку.

– Пустой холодильник можно использовать в закаливающих процедурах – пошутила Юнна, а старик поперхнулся и закашлялся.– Ой, простите! – постучала она ему по спине.

– Не убейте меня! – отмахнулся он от нее. – Уходите уже, спасибо за суп! – прокашлялся он.

– Я еще не довела вас до магазина! – настаивала настырная девушка.

– Еще немного и вы доведете меня до могилы! – посмеялся он. – Список я сам отдам, но если хотите меня проводить, дело ваше, перечить не буду, – доедал он свой суп, успокаиваясь.

Отведя старика в магазин, она оставила его на попечении бакалейщика, а сама радостно отправилась в шляпный. Она не чувствовала себя, выполнившей большую услугу за которую могли просто так продать ей головной убор, поэтому рассчитывала, что в магазине придется предложить свою помощь или взять в долг. Город ей начинал нравиться, хотя и удивлял своими странностями. За бакалеей оказалась гончарная мастерская, находившаяся во внутреннем дворе между домами и, свернув с тротуара, она отправилась ее рассматривать. Прилавок с хрупкими горшками был на улице, а гончарщик, жонглировал посудой, зазывая прохожих. Юнна заворожено уставилась на летящие горшки, помощник все время подкидывал ему новые, а те летели с невероятной скоростью, так, что скоро их невозможно было разглядеть, казалось, еще один и все разлетится вдребезги, очередной, подкинутый горшок полетел в устоявшийся круг и не найдя себе места выбил один в середину круга, заставив их всех полететь вниз. Юнна отвернулась в испуге, не желая видеть, как они разобьются, но не услышала шума бьющейся посуды, оглянувшись, увидела их целыми, на полках, а гончарщик, предлагал расписать красками понравившийся и улыбался. Юнна улыбнулась в ответ и направилась дальше. Она внимательно осматривала вывески с той и с другой стороны, но шляпный все не попадался. Она заметила магазины одежды: Мужской, Модница – О, то что нужно! – подумала она и забежала внутрь, но головных уборов здесь не оказалось. По пути встречались разные вывески: сто мелочей, игрушки, банк, аптека.

– Интересно, зачем им аптека если они не болеют?– Усмехнулась она и пошла узнавать. В аптеке не было ничего, лишь белая стойка за стеклом. Звонок оповестил аптекаря о посетителе и она появилась, вынырнув из белой стены, оказавшейся обыкновенной дверью.

– Здравствуйте, а что вы продаете? – любопытничала Юнна, перебивая вежливого аптекаря.

– Все что вам нужно, чтобы выздороветь! – смущенно отвечал тот.

– Мне сказали, что в вашем городе не болеют! – нахально допытывалась она, укоризненно уставившись на аптекаря.

Аптекарь поежился: – Вы новенькая? – догадался он и улыбнулся – Здесь действительно нет больных людей, нет болезней – очень серьезно проговорил он.

– Зачем вы тогда нужны? – издевалась злорадно она, сама не ожидая от себя такой дотошности.

– Некоторые люди хотят болеть, особенно новенькие, старики или малые дети. Последних можно простить они еще не разумные, старики любят внимание и их можно понять, а приезжие еще не адаптированы, вот для них мы и работаем! – учтиво доложил он и спросил нужно ли ей еще что-нибудь.

Юнна хмуро качала головой, отгоняя от себя нахлынувшее негодование и уже бросала следующий вопрос: – Так чем же вы их лечите? Конфеткой, вместо настоящего лекарства или все же лекарства настоящие?

– Все настоящее, не сомневайтесь! – убеждал он ее. – Нуждающиеся принимают свои лекарства до тех пор, пока не поймут, что они здоровы.

– А если никогда не поймут? А если навредят себе? – возмущенно спрашивала она, просовывая голову через окошко, заставив аптекаря попятиться назад.

– Не навредят! – настаивал он и настойчиво выдворил рукой ее голову из своего заоконного пространства.

– Как вы можете быть в этом уверенны? У вас что, не умирают? Только не рассказывайте мне про бессмертие! – огрызалась она, но все же всмотрелась внимательно в его лицо, пытаясь высмотреть тень обмана или насмешки.