Странники

Дом был тяжелым, внутри и снаружи, он однажды вырос на пустоши, чтобы навсегда остаться здесь, наверное, его хозяева чувствовали это, поэтому заполнили его добротными, практичными и вечными вещами, заявляющими своей решимостью о незыблемой беспросветной мрачности его сменяющихся хозяевах. Он был уместен для жизни одинокой, угрюмой натуры, кем и являлся по сути нынешний Хранитель. Завораживающее спокойствие дома разрывали клокочущие всхлипы, дом, кажется, затих еще сильнее стараясь подавить необычный шум и оглушая звонкий плач своей немотой.

– Возьмите стакан с водой! – повелительно сказал Хранитель и протянул ей его. – Или мне придется вылить его содержимое вам на голову – предупредил он ее.

С опаской посмотрев на него, она забрала стакан, и, сделав глоток, была атакована забежавшим следом за ними котенком. От испуга, девушка выронила стакан и тот вдребезги разлетелся, ошарашив грохотом кота, от страха когтями раздирающего портьеру и рывками забираясь на потолок.

– До чего ж вы оба шумные – заметил Хранитель и снял ощетиневшееся животное. – Иди к своей хозяйке, она у тебя сегодня разбушевалась не на шутку. – Кот мяукнул и крепко впился когтями в его рукав.

– Он не мой. Бежал к вашему дому. Поблизости где-то живет, – проговорила она и не стала забирать кота.

– Здесь граница города, кроме меня здесь никто не живет. Потерял кто-то из приезжих, скорее всего – уточнил он, пытаясь выбраться из когтистых лап.

– Но далеко он не мог уйти! Мал еще. Может кто-то бросил его проезжая мимо – мудрила она.

Хранитель пожал плечами, зная что это невозможно, но разъяснять ей ничего не стал. Город был достаточно изолирован, скоростная магистраль была единственным сообщением с внешним миром, условным, потому что в самом городе автомобилей и соответственных для них дорог не было. Дороги были гужевые и пешие. Возможно, в городе заботились об экологии или на то были другие причины, никто в городе не собирался рассуждать об этом, все жили по установленным правилам. Несмотря на труднодоступность, отдаленность и изолированность города, потоки и миграции людей в нем были колоссальные. Каждый день приезжали люди, кто-то мимоходом, идя дальше, а другие шли на мост через реку и ждали у дороги проход к дому Хранителя, чтобы получить ключ временный или постоянный, чтобы уйти или остаться. Откуда приходили люди, куда уходили, никто не ведал, никто и не хотел знать. Таков был уклад города, таков порядок и жизнь людей – и всех живущих в нем он устраивал. Он ничего не сказал ей про город. Девушка хоть и получила ключ для пребывания в городе, но не соответствовала для жизни в нем. Уж слишком она была мятежна, беспокойна и испугана. Он видел много таких, они не шли дальше и не задерживались в городе надолго, возненавиденные всеми, они уходили в свои прошлые жизни – навсегда, а кто-то нет. Он посмотрел на девушку, и почему-то волна ненависти заранее всколыхнулась в нем.

«Не задержится долго! – зло подумал он и, сопроводив ее из дому, приказал помощнику отдать ей брошенную коробку с ключом, а сам вернулся в дом и опустошенный упал в кресло.

В комнату вошла женщина и, неодобрительно посмотрев на беспорядок, подняла осколок.

– Вернулась? – с усмешкой произнесла она и все осколки объединились в только что разбитый стакан, а вода на ковре исчезла.

– Мне не нравится этот стакан, давно мечтал его выбросить – ушел он от ответа.

– Выбрось, – твердо сказала она.

Хранитель усмехнулся и поднял стакан: – Не могу, не так-то просто выбросить то, что никогда не разбивается. Меня угнетает его идеальная бесконечность. Тебе не кажется странным, что он постоянно есть? – задал он тревожащий его вопрос.

– Ах, вот в чем дело, совсем не в стакане! Выброси эту глупость из своей головы! Не нравится вещь, отдай ее.

Хранитель покачал головой: – Все повторится. И другой будет такой же! Ты же знаешь об этом?

– Ты не разбивай, не проверяй ничего. Такова жизнь цельная и вечная, череда спокойствия и постоянства и другой нет и быть не может. Из-за нее у тебя такие мысли? Она чужестранка, другая, ей нет дела до нашей жизни здесь. Она постоянно уничтожает все, и делает это не впервые , не правда ли. Ее вред был бы не восполним, если бы жизнь менялась. Ты хотел бы, чтобы она ушла навсегда! – она говорила за него, заполняя его логичные пробелы, он воспротивился.

– Нет, я не хочу, чтобы она уходила! – рассердился он.

– Хочешь. – Твердо уверяла она. – Чтобы ушла или осталась навсегда. А не эта повторяющаяся непонятная бесконечность. Не так ли?

Он выдохнул и посмотрел в окно. За окном росло дерево, усыпанное белыми цветами.

«Середина весны – олицетворение новой жизни! И мне, кажется, повезло наблюдать жизнь именно в это мгновение, следить за цветением этого дерева, видеть жизнь в ее взрослом состоянии, в тот момент, когда роста уже нет, и, кажется, все остановилось. Но все не так, дерево плодоносит, отдает лучшее и забирает худшее, живет каждый день, подчиняясь кружению звезд, и когда-то умрет, дано ли мне это увидеть? Может быть и нет. Но неужели нужно увидеть и пережить все? Или замкнуться в монотонности взрослого и ждать неизбежную старость? Искать смысл жизни и причину бытия?»

Нет, он хотел бы наблюдать те мгновения, которые доступны ему, жить, замечая жизнь, не обращая внимание на цикличные повторы мира, монотонную серость привычного и безысходную непонятность существования. Он наслаждался осознанием восприятия себя, как часть мгновения бесконечной жизни, и был счастлив наблюдать движение жизни, и был готов принять умирание, как путь к рождению нового человека. Но он не понимал, почему девушка, пришедшая который раз за ключом, исчезает и возвращается вновь, бесчеловечно, каждый раз умирает в этом городе, а потом снова появляется на его границе, полная сил и здоровья, несущая мятежный дух непонимания и разрушения. Он понимал повторения бытия, но не мог принять хаотичную цикличность ее появления. Мгновения ее жизни были так отличны от человеческих и заставляли усомниться в правильности происходящего

«Как долго он не обращал внимание на устойчивость его мира?» – Он же совсем недавно определил, что стекло здесь вечно.

– Я не хотел бы об этом говорить. Зачем ты пришла? – встрепенулся он.

– Поддержать тебя? Ты ничего не рассказал ей? – спросила.

– Нет, и не собираюсь, прошу не вмешивайся в мою жизнь, – раздраженно проговорил он. Не приходи, когда тебя не просят, – грубил он ей.

– Расскажи ей, пока она снова не наделала глупостей – предостерегла женщина

– Бесполезное занятие, она уже начала. Я устал рассказывать, сколько можно.

– Пока не вспомнит – давала она свои бесконечные советы. –

– Не могла бы ты уйти – устало произнес он. – У меня еще много работы.

– Я пришла за котом – проговорила она и взяла на руки старого облезлого кота, приковылявшего к ней, котенок бежал вдогонку и замяукал в ногах, просясь на руки.

– Он мой, – глухо выдавил Хранитель, – Забери котенка, у меня нет желания возиться с ним. – Женщина усмехнулась. – Мучайся, тебе полезно, не будешь думать о смысле жизни – и, прихватив стакан со стола, собралась уйти.

– А стакан чем не угодил? – возмутился он.

– По той же причине. Хотя, все что не нужно мужьям, забирают бывшие жены, таков закон. Расскажи ей все. – Снова влезла она.

– Я тебя услышал! – отчеканил он. – Спасибо за совет. Прошу не приходи без приглашения.

Она ничего не сказала и тихо вышла из дома. Давно став советником, она наведывалась к нему в самые трудные минуты, откуда она узнавала о его проблемах, он не знал, но он и не спешил узнавать об этом. Ее словам он не придавал большого значения.

« Что ж, Юнна вернулась! Надолго ли? Неважно. На этот раз все будет по другому, он не будет видеться с ней, что бы с ней не происходило, его не взволнует ее судьба. Его решимость придала ему бодрости и он успокоенный вернулся к своим обязанностям. Дело Хранителя расселить новоприбывших, тех, кто задержался в городе, и раздать ключи представителям семейства.

ПРОХОЖАЯ ГЛАВА 2

Юнна рванула в обратный путь, чуть касаясь земли, она спешила к отцу, так опрометчиво оставленного одного в столь неприятном месте. Мешая неспешно прогуливающимся, а то и чем-то занятым людям, она, наконец, добралась до него. Отец понуро опустил голову и сидел на том же месте, а их лошадь вольготно разгуливала по клумбе и подъедала, оставшиеся цветы.

– Пап, цветы! – вскрикнула она. Он вздрогнул и, вскинув голову, посмотрел на нее, поднялся резко и от неожиданности снова сел.

– Ой, прости, ты спал? – ласково приобняла она растерянного старичка, а потом решительно направилась к лошади.

– Она уничтожила всю клумбу! А ну, поди отсюда, шалая голодранка. Нам еще попадет за тебя теперь. Зачем мы взяли лошадь? – возмущалась девушка и со всей силы хлестанула ее ладонью. Лошадь даже глазом не повела. Зато Юнна отбила себе всю ладонь. Согнать ее с цветника не было возможности, ее настырная в поедании морда, не обращала никакого внимания на них.

– Осторожно, она может лягнуть! – распереживался отец, оттирая испарину со лба. Он ужасно боялся лошадей, и их длительное путешествие оказалось для него огромным испытанием. Но правил он отлично, только с лошадью, вот беда, так и не примирился.

– Как ты сходила? – спросил он и тут же отвлекся, с кем-то поздоровавшись, ему так понравилось, что он без передышки начал здороваться с каждым.

– Пап, ты лучше спроси адрес! А я с лошадью управлюсь – крикнула ему Юнна, отдав коробку. – Только попробуй меня укусить! – боролась она с настырной лошаденкой.

Отец с опаской взглянул на противоборствующих и открыл коробку. На белой подложке лежал ключ, скрепленный, булавкой, а на внутренней стороне коробки был выгравирован адрес.

– Здесь адрес, Юнна! – обрадовался отец, но не решился вмешиваться в ее лошадиные разборки и стал выискивать кого-нибудь себе в помощь.

– Будьте любезны!– обратился он к проходящей женщине. – Где нам найти наш дом? – протягивая коробку с гравировкой, спросил он.

– Недалеко! – быстро сориентировалась она. – Давайте провожу, мне по пути! – предложила она.

– Кажется, наша лошадь не уйдет пока не съест всю растительность – опечалился отец.