И Куба здесь совсем ни при чём, хотя…

– Мохито.

– А, мохито, слышал, – и, замяв соломинки рукой, залпом выпивает все из стакана. – Крепкий, я думал, он полегче.

Коктейли, друзья мои, это часть национальной PR— компании островного государства под названием Куба. Спросите у себя, у какой еще страны коктейли являются национальным символом? Правильно, ни у какой. Кто сейчас вспомнит родину «кровавой мэри», «секса на пляже» или «джинфуса». Никто. Все вы полезете в интернет, чтобы узнать, а потом блеснуть своими знаниями в какой-нибудь компании на какой-нибудь вечеринке. Расскажете легенду и привлечете к себе внимание. А теперь я спрошу у вас – где родился Мохито, Куба Либре и Дайкири? И вы сразу, даже не задумываясь, ответите – Куба.

Чем отличаются Мохито, Куба Либре и Дайкири, сделанные на Кубе, или, например, в Москве? Ничем? А вот и не угадали. Мохито может быть оригинальным только на Кубе. Нет, не потому, что он смешан именно на Кубе, а потому, что в Москве вы будете пить Мохито с обычной мятой. А вкус ее сильно отличается от кубинской травки. И еще потому, что Мохито на Кубе не делается в снегу, как это принято в Москве, туда кладутся кусочки льда, и еще потому, что рома в кубинском коктейле 70%, а не 30, как у нас. На Кубе люди ждут, пока растает лед, чтобы насладиться вкусом. Именно за это время кубинская мята отдает всю себя без остатка напитку.

А Куба Либре? Это название только с большой буквы. Почему? Да потому, что Куба Либре – волшебный напиток! Почему? Как такое возможно? Это лишь ром и кола! Вы в чем-то правы. Это действительно ром и кола. Но Куба сейчас – единственное место в мире, где кола производится на сахаре. Да-да! Вы не ошиблись, в состав местной Tu-cola входит исключительно сахар. Она без грубого металлического вкуса, который дают подсластители типа «аспартама» и прочих «Е». Куба Либре должна содержать в себе рома и колы в соотношении 60/40 и льда столько, чтобы, когда коктейль начал таять и вы начали бы его пить, он не обжег бы вам горло и не был водянистым пойлом, пился мягко, волшебно, завораживающе. Самый лучший коктейль для увеселения сердца человека! Кстати, один из моих друзей называет этот коктейль не иначе, как сексуальным.

А Дайкири? Вы что-нибудь понимаете в живописи или музыке? Я вам так скажу, Дайкири – это смешение запахов, звуков и красок. Вы пробовали ананас вместе с музыкой Бетховена, или гранат когда смотрите картины Дега и слушаете Шопена? Нет? Действительно, мало кто пробовал. Дайкири – коктейль творчества, коктейль для вкусовых экспериментаторов, коктейль сочетаний. Спасибо тебе, старина Эрни, за этот чудесный напиток!

И хвала вам, бармены, которые сумели раскрасить наше бренное существование этими нектарами! Но я опять отвлекся, за что прошу у почтенной публики прощения!

Серега дрожал от нетерпения.

– Да расслабься ты. Никуда твой мещер не денется.

– Да, чё-то приперло.

– Ты ж в «Саванне» отстрелялся? Это меньше суток назад было.

– Организм – штука сложная. Логика тут не работает.

Я выпил свой мохито. В горле защипало. Какие-нибудь две минуты еще подождать, и удовольствие было бы полным. Чертов Серега!

Мы направились к выходу. Нас ждал наш водитель.

– Слушай, а, может, мы его наймем до отъезда в Варадеро? Будет дежурить, возить и прочее.

– Посмотрим, – Сереге не улыбалось ездить по городу в пятерке.

Глава 18. Чё почем

Мы снова колесили по улицам, которые были хорошо освещены и безлюдны. Водитель, по всему, не очень хорошо знал район. Он постоянно притормаживал и искал номера домов. В конце концов, мы прибыли на место. Это был дореволюционный особняк какого— то богатого кубинца. Дореволюционный – значит, до революции на Кубе, а не у нас. Одна колоннада при входе чего стоила. Сереге место нравилось. Выйдя из машины и не закрывая дверь, Серега поторопил таксиста:

– Chicas, chicas. Go, go.

Тот согласно кивнул и уехал. Мы открыли калитку и, пройдя палисадник, вошли в открытую дверь слева от колонн. На пороге нас встретила кубинка лет под пятьдесят.

– Buenas noches, senores.

– И тебе не хворать, – буркнул Серега. Ему пока не удавалось получить то, что он хотел. То этот гребаный бейсбол, то теперь эта старуха.

– Buenas noches, senora, – я старался быть вежливым.

– Cafе? – женщина очень хотела нам угодить.

– Dos, por favor, – сказал я, пока Серега усаживался на стул.

Я осмотрелся. Вход, через который мы вошли, был явно непарадный. В доме света не было. Экономия или шифруется от властей? Кстати, стукачество на Кубе распространено повсеместно. Высота потолков была выше моего понимания. Метров шесть, не меньше. Узкая комната имела один вход-выход и две двери в противоположной стороне. Я заглянул туда. Это были две маленькие комнаты с большими кроватями и с совместным душем и туалетом. Комната, в которой мы ждали хозяйку с кофе, была очень опрятной, но по мебели крайне бедной. Стол и стулья были металлическими, покрашенными белой краской. Стол был застелен видавшей виды клеенкой. Было еще столовое трюмо. Совсем простенькое.

Серега закурил, как только увидел пепельницу на столе.

Спустя несколько минут после окончания моего осмотра, появилась хозяйка с подносом, на котором стояли две крохотные чашки на блюдцах. Она поставила поднос на стол и поставила каждому его чашку. Я сел.

Чашка была ровно на глоток, а кофе был потрясающе вкусным. Тягучая, сладкая субстанция медленно наполнила мой рот и так же неторопливо отправилась дальше, исследуя все неровности пути до желудка. Казалось, что столь насыщенный кофе должен был взбодрить меня сразу, но возбуждение накрывало меня постепенно, кругами, как палочка дирижера, которая выписывала круги со все больше увеличивающейся амплитудой для того, чтобы показать оркестру, как надо играть крещендо.

Я был в восторге. Серега, как все большие люди, не понимал такие мелкие вещи. Он пил кофе исключительно на работе из огромной чашки, на борту которой было написано «The Boss». Эта чашка водоизмещением была похожа на небольшой нефтяной танкер, а кофе он пил только растворимый.

С улицы послышался звук подъезжающей машины и скрип тормозов. Через минуту в комнату вошли две молодые кубинки. Совсем молодые. Только бы не школьницы.

– Чур, моя та, что помельче, – Серега огляделся раньше, чем я. – И вообще, у меня приоритет, я провожу эксперимент.

– Хрен с тобой, – я был еще под впечатлением от кофе.

– Возьмешь направо или прямо?

Я даже не понял, о чем он. Серега повторил вопрос. По направлению его взгляда я понял, что он предоставлял мне право выбора комнаты. Благородно, чику он выбрал первый, комнату должен выбрать я.

– Мне пофиг.

– ?

– Ладно, давай прямо!

Серега повернулся к кубинкам.

– How much?

– Fifty dollars.

Сказано это было с диким испанским акцентом.

– For all? – Серега превзошел сам себя.

– For one and for two hours, – на всякий случай я перевел. – Они хотят полтинник за 2 часа на каждую.

– Пошли их на х…й!

– You mean USA dollars or cubana convertible?

– Cubana convertible.

– It`s very expensive for us. May be ten dollars?

– Mmmmm, how long you need?

– Тебе на час или больше?