Испорченный король

– Тише. – я погладил её по волосам, стараясь вложить в это движение всю нежность, на которую был способен. Моё сердце сжималось от одного вида этой девушки, истекающей кровью. – Мы поговорим об этом позже, но, чтобы тебя не напугало, теперь ты в безопасности. Я найду того, кто это сделал, и он заплатит за свои действия. Главное – не засыпай, оставайся со мной.

– Нет… пожалуйста… не надо… – она попыталась поймать мою руку, сжать её своими пальцами, но сил не хватило. – Так будет только хуже…

Её слова оборвались на полуслове, голова безвольно откинулась назад, и она потеряла сознание.

– Настя! Проснись! – рявкнул я, и наклонившись, осторожно приподнял её голову, положив на свои колени.

Прижимая её к груди, я сжал челюсти так сильно, что заныли зубы. Этот ублюдок, который посмел причинить ей боль, не уйдёт от меня. Я найду его и медленно, с наслаждением буду пытать его, наслаждаясь каждым его криком. Никто не смеет трогать то, что принадлежит мне.

Потому что я не могу потерять ещё одну девушку, под моей ответственностью… только не снова. Образы прошлого, которые я так пытался забыть, вновь встали перед глазами, отравляя меня изнутри. Я не переживу, если с Настей что-то случится.

ВОСПОМИНАНИЕ. Десять лет назад.

Сырой воздух подвала, пропитанный затхлой плесенью, страхом и тошнотворной смесью грязи и спермы, сдавливал горло, словно удавка. Желудок скручивало от тошноты, но я не мог оторвать взгляда от кошмара, разворачивающегося перед глазами. Боже, сколько же здесь крови… Она была повсюду. На каменных стенах, потемневших от времени и ужаса. На грязном полу, залитом мерцающим в свете тусклой лампочки. На рваном матрасе в углу, который служил ложем для немыслимых страданий и унижений.

Крики, стоны, мольбы о пощаде, звериный рык похоти – все эти звуки сливались в один нескончаемый поток боли, от которого раскалывалась голова. Я так и не смог понять, что из этого было реальностью, а что – кошмарным сном. Словно попал в ад Данте, только вместо девяти кругов – один, мой собственный.

Я стиснул зубы, стараясь унять дрожь. Меня, Доменико Моррети, будущего Дона Коза Ностры, человека, перед которым трепетали даже самые отмороженные ублюдки, провели, как мальчишку. Сыграли на моих чувствах, как на дешёвой скрипке. Хуже всего было то, что я не мог заставить себя ненавидеть ту, из-за которой оказался в этой ситуации. Я любил Софию до безумия, до ломки в груди. Планировал сделать ей предложение, уже представлял, как надену кольцо на её тонкий палец…

Но мой чёртов папаша решил иначе. Вколол мне снотворное и запер в этом аду. Очнувшись, я обнаружил себя прикованным к стене, а перед глазами разворачивалось самое отвратительное зрелище в моей жизни. София, моя любимая девушка, сосала член одного из наших солдат. Её прекрасное тело, которое я так любил ласкать, было покрыто синяками и ссадинами. Она плакала, но продолжала давиться и даже не пыталась вырваться.

В течение нескольких дней я был вынужден наблюдать, как мою женщину накачивают наркотиками и насилуют снова и снова, а она стонет не от боли, а от извращённого удовольствия! Сейчас Софи лежит на матрасе, вся в крови и сперме, с закрытыми глазами. Её грудь тяжело вздымается, а с её губ срываются когда-то любимые мной звуки.

Я понимаю, что она заслужила наказание, в этом не было сомнений. Но сердце… отказывалось верить в предательство. Неужели все её ласки, слова о любви были лишь фарсом, уловкой опытной лгуньи? Я видел доказательства собственными глазами, но разум цеплялся за призрачную надежду, словно утопающий за соломинку. И как бы я ни был зол на Софию, я не могу убить её, как того требует отец. У меня всегда были границы, и поднять руку на женщину, была одна из них. Поэтому я вынужден наблюдать, как двое мужчин одновременно насилуют мою женщину после того, как это сделали ещё трое.

– Посмотри на неё, Доменико. – раздался рядом голос отца, и я почувствовал на своей шее его горячее, пахнущее табаком дыхание. – Посмотри, что бывает с женщинами, которые осмеливаются предавать семью Моррети.

Я сжал зубы, чувствуя, как ярость и отчаяние пожирают меня изнутри.

– Она чёртов агент ФБР и собиралась усадить нас за решётку. – продолжил он, и в его голосе послышались стальные нотки. – И пока ты, как последний дурак, бегал в поисках обручального кольца, она трахала своего настоящего мужа! Тоже, кстати, федерала!

Сжав кулаки, я с ненавистью посмотрел на отца.

– Ты всё равно не имел права наказывать её! Это я должен был разобраться…

Не успел я договорить, как в живот прилетел сокрушительный удар, от которого я согнулся пополам задыхаясь. Отец схватил меня за волосы, заставляя поднять голову.

– Заткнись, щенок! Я тебя воспитывал не для того, чтобы ты был грёбаной тряпкой! – прорычал он, сжимая мои волосы в кулаке. – Эта шлюха использовала тебя, обвела вокруг пальца и заплатит за это!

Его хватка ослабла, и я, теряя равновесие, рухнул на колени, тяжело дыша. Отец подошёл к Софи и резко дёрнул её вверх за волосы, заставляя поднять голову.

– Ну что, сучка, готова к следующему раунду? – ухмыльнулся он, многозначительно обхватив свой член поверх брюк.

– Отец, не надо! – прохрипел я, пытаясь подняться на ноги. – Оставь её в покое! Прекрати всё это дерьмо!

Он лишь презрительно усмехнулся в ответ, и его лицо, изборождённое морщинами, казалось, в этом мрачном полумраке маской самого дьявола.

– Она грёбаная предательница и с удовольствием трахается у тебя на глазах, а ты ещё смеешь просить за неё? – его голос был похож на шипение змеи. – Ты грёбаный слабак, как и твой брат! Какая-то чёртова киска лишила тебя рассудка! Доменико, ты не достоин занять место во главе нашей организации!

– Нет… – единственное, что я смог выдавить из себя, чувствуя, как меня накрывает волна тошноты. Не только от вида крови и грязи, но и от слов отца. Неужели он прав? Я действительно настолько слаб, что не мог убить человека, который предал меня?

София застонала. Её голова безвольно болталась, на шее алел багровый след от его пальцев.

– Посмотри на меня! – прорычал отец, вновь заставляя её поднять голову. – Это из-за тебя мой сын превратился в размазню!

– Нет… – прошептала она, с трудом шевеля губами. – Это не так… Я…

Её слова прервал жестокий, звонкий удар, который отец нанёс ей прямо в лицо. Из разбитых губ Софии хлынула кровь, оставляя багровые пятна на её бледном лице.

Я вскочил, бросился к ним, но железные цепи, крепко связывающие меня, не дали мне сделать и шага, и я снова рухнул на колени.

– Остановись! – закричал я, чувствуя, как в груди что-то надламывается. – Я сделаю, всё, что ты хочешь, но прекрати!

Но он лишь зловеще рассмеялся, стягивая с себя ремень.

– Я её трахну, а ты будешь смотреть и наблюдать каждую секунду, пока твоя грёбаная шлюха принимает мой член и кончает на нём! И попробуй, блядь, отстраниться хоть на мгновение, ты очень пожалеешь об этом!

Если бы я только знал, что отец не остановится на этом, и что это было лишь начало…

Глава 12. Доменико

Я медленно спускался по трапу частного самолёта, ощущая, как густой, пряный воздух родной Палермо окутывает меня, словно приветствуя и напоминая, кто я есть и где настоящий дом. Сердце забилось чаще в предвкушении возвращения, ведь эта земля – моя кровь и плоть, она взрастила меня и сделала тем, кто я есть сейчас.

Навстречу спешил Алессио, его глаза, обычно холодные и расчётливые, горели почти маниакальным огнём. Я хмуро взглянул на него, не понимая причины такой радости.

– Привет, старший брат!

– Ты чего какой довольный? – хмыкнул я, обнимая его и похлопывая по плечу. – Неужели так соскучился?

– Мы вчера ночью с Марселой ходили в клуб. – ответил он, многозначительно пошевелив бровями. – Так что да, у меня фанта-блядь-стическое настроение.

Чёрт возьми! Я бы никогда не подумал, что увижу брата в подобном расположение духа. Ещё совсем недавно Алессио упивался тьмой, веселился, когда предвкушал чужую боль и страх. Но, с тех пор как брат похитил и женился на принцессе Каморры, Марселе, она словно перевернула его мир с ног на голову, действуя на него как живительный эликсир. И, признаться, я был рад видеть брата таким счастливым, ведь семья для меня превыше всего.

– И что, это не вызвало у твоей драгоценной жёнушки желания сдать тебя в ближайший монастырь для умалишённых? – ухмыльнулся я, точно зная, в какой клуб они ходили.

Мне было хорошо известно, где раньше Алессио проводил свои ночи и что делал с девушками, по крайней мере, до того, как похитил Марселу. Но мне всё, равно как и чем он занимается со своей личной жизнью, главное, чтобы это не принесло проблем.

– О, ей больше, чем понравилось это место! – рассмеялся Алессио, и в его глазах мелькнуло знакомое пламя собственника. – Я там VIP-комнату выкупил. Могу, кстати, поделиться, если хочешь.

Скорее всего, любого другого мужчину эта идея очень бы привлекла, но не меня. Когда я ещё увлекался сексом и мог получать от него удовольствие, меня не прельщали клубы, где похоть выворачивают наизнанку, выставляя её на всеобщее обозрение. Да и насилие, которое так любит мой брат, даже тогда меня не привлекало.

У меня был свой излом – искусство власти, подчинения и обладания, сплетённое из тугих узлов и шелковых лент. Шибари. Оно всегда завораживало меня, позволяя погрузиться в атмосферу абсолютного контроля, дирижировать не только телом, но и душой. Власть, скрытая в каждом натяжении или узле, опьяняла, превращая меня в творца, а мою покорную музу – в произведение искусства. Но я уже давно не прикасался к верёвкам и уж тем более не играл ни с кем. Хотя сейчас, стоило мне задуматься об этом, в моём сознании вспыхнул соблазнительный, почти осязаемый образ – Настя, подвешенная к потолку, а её изгибы красиво обвиты красными верёвками. Голубые глаза, затуманенные страстью и страхом, её кожа, покрытая мурашками от каждого прикосновения шёлка, её голос, превращённый в хриплый шёпот. Но я резко отмахнулся от этой мысли, словно от назойливой мухи.

– Нет, спасибо. – голос прозвучал резче, чем я планировал. – Меня это не интересует.

Всё во мне требовал, чтобы я вернулся в Нью-Йорк, но именно поэтому я здесь, а не рядом с её постелью. Беспокойство за Настю было слишком сильным, оно затуманивало разум, мешало холодно мыслить и принимать взвешенные решения. А я не имел права на ошибки. Поэтому, когда в аэропорту мне сообщили, что её жизни ничего не угрожает, я не медля ни секунды, поднялся на борт самолёта. Оставил её под охраной моих надёжных солдат и улетел домой, чтобы заняться делами.

Алессио тем временем внимательно наблюдал за мной, явно почувствовав перемену в моём настроении. Он знал, что наши дела всегда стоят для меня на первом месте, но, видимо, что-то в моём лице выдало моё волнение.