Испорченный король

– Что-то случилось, брат? – тихо спросил он, положив руку мне на плечо.

– Нет, тебе не о чём беспокоится. – ответил я, уверенным тоном, и направился к чёрному, как вороново крыло, «AUDI», который ждал у края взлётной полосы. Каждый шаг давался с трудом, ноги словно приросли к раскалённому асфальту.

– С возвращением домой, дон Моррети. – почтительно склонил голову мой солдат, открывая передо мной дверь автомобиля.

Я коротко кивнул ему в ответ, скользя в прохладный салон. Алессио, на удивление, не проронил ни слова, молча устроившись на заднем сидении. Хотя брат знает, что я никогда не делюсь своими проблемами, предпочитая разбираться с ними самостоятельно.

В салоне повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь тихим урчанием мотора. Прикрыв глаза, я откинулся на спинку сиденья, позволяя себе на мгновение расслабиться. Аромат кожи и хвои, пропитавший салон, немного успокаивал нервы, но не мог заглушить тревожные мысли.

– Итак, какие новости? – начал я, не открывая глаз. – Вы с Неро, конечно, звонили каждый день, отчитываясь, как прилежные ученики, но теперь я хочу знать всё. В деталях.

Следующие тридцать минут, пока наш AUDI мчал по извилистым дорогам Палермо, Алессио в красках рассказывал, что произошло в моё отсутствие. Сделки, переговоры, мелкие стычки с конкурентами… Всё, как всегда. Всё то, о чём они и так докладывали мне по телефону каждый божий день. Но сейчас я жаждал услышать больше, ведь в моё отсутствие могло произойти что-то по-настоящему важное, о чём они могли не рассказать мне по вызову, прекрасно осознавая возможность прослушки. К моему облегчению никаких серьёзных проблем не возникло.

Впрочем, брат и не был обязан отчитываться передо мной, как мальчишка, – это скорее была работа моего консильери. Пусть Алессио и был младшим боссом, но чаще всего он предпочитал действовать в тени, выполняя роль головореза, который держал в страхе всю Италию, и безжалостно разбирался со всеми, кто решил обмануть или предать нас. Но была наша норма, наш кровавый семейный бизнес, и брат был вовлечён в него так же, как и я, пусть и предпочитал более… насильственные методы.

Когда машина, наконец, припарковалась возле главного входа в наш семейный особняк, больше похожий на королевский замок. И дело было не только в его поистине роскошном, почти вызывающем виде, но и в той ауре неприступности, которой он был окутан. Высокие стены, массивные кованые ворота, система безопасности, охрана, вооружённая до зубов… Для чужаков это место было неприступной крепостью, но для меня оно всегда было надёжным убежищем, тихой гаванью в бушующем море криминала и насилия. Местом, где я мог хоть ненадолго отрешиться от того груза ответственности, который лёг на мои плечи вместе с титулом Дона.

Я вышел из машины, ощущая, как напряжение, сковывавшее меня последние часы, постепенно отпускает. На пороге меня уже ждали трое людей. Один – высокий, широкоплечий, с суровым лицом – без раздумий принял бы за меня пулю, и второй человек после Алессио, которому я безоговорочно доверял свою жизнь. Неро Бруно – мой консильери и лучший друг. Рядом с ним стояла пожилая женщина – Лукреция Коппола, которая стала для нас с Алессио второй матерью после самоубийства нашей мамы. Оберегала от ошибок… и, надо признать, частенько прикрывала перед отцом наши мальчишеские проделки. Сейчас она управляла моим хозяйством и персоналом в доме. А третьей в этой компании была Марсела – жена Алессио. Я пока ещё особо не доверял ей, но не был негативно настроен в отношении девушки, потому что она делала брата счастливым.

Лукреция, не дожидаясь, пока я поднимусь по ступеням, сбежала навстречу и заключила меня в объятия, едва не задушив своим фирменным ароматом – смесью лаванды, розмарина и свежевыпеченного хлеба.

– Добро пожаловать домой, Доменико! Мы так по тебе скучали! – её голос дрогнул от волнения, и я позволил себе на мгновение расслабиться в её тёплых объятиях, вдыхая аромат, знакомый с детства.

– Я тоже скучал по тебе, tata! – тихо ответил я отстраняясь.

Марсела в это время стояла, слегка откинув голову назад, и разглядывала меня с ленивой улыбкой. Красные как кровь, губы изогнулись в усмешке, обнажая ряд идеально ровных зубов. Она знала себе цену и не стеснялась это показывать. Я наклонился и легко коснулся губами её щёки.

– Рад тебя видеть.

– С возвращением в своё королевство, деверь! – ответила она с нахальной ухмылкой.

Затем я перевёл взгляд на Неро. Его проницательные глаза внимательно изучали моё лицо, будто пытаясь найти какие-то ответы на свои вопросы.

– С возвращением, Дом! – произнёс он, протягивая мне руку. В его голосе, обычно невозмутимом, я уловил нотки беспокойства. – Ты же вроде должен был прилететь не один?

На данный момент никто не знал о Насте. Только Неро был посвящён в эту часть моей жизни, которую я предпочитал держать в тайне. Будь моя воля, я бы и от него скрыл эту девушку, эту… аномалию в моём мире, состоящем из чётких правил, холодного расчёта и железной дисциплины. Но мне нужна была его помощь, поэтому я был вынужден рассказать вкратце о том, как Настя появилась в моей жизни. И он уже успел не раз дать мне понять, что я совершил ошибку, которая позже точно укусит меня в задницу.

– Планы изменились. – коротко ответил я, сжимая его ладонь в крепком рукопожатии. Мой взгляд заявлял сам за себя: «Лучше не начинай!».

– Мальчики, все ваши разговоры о делах потом, а сейчас обедать! – властно воскликнула Лукреция, хлопая в ладоши. – Доменико, наконец, вернулся домой, и я не позволю вам с порога заниматься своими тёмными делишками!

Она бросила на Бруно многозначительный взгляд, и тот, чуть заметно усмехнувшись, склонил голову в знак покорности. Даже мой консильери, человек, которого боялись самые отпетые мафиози Сицилии, не смел перечить Лукреции, когда дело касалось семейных традиций. Особенно связанных с едой.

– Идём, Дом. – Неро обхватил меня за плечо, подталкивая к дому. – Твоя tata три дня не выходила из кухни, готовя твои любимые каннеллони. И не вздумай отказываться, а то она нас всех накормит аранчини, пока не лопнем!

– Хорошо-хорошо. – пробормотал я, позволяя Лукреции обнять себя за талию и увлечь в сторону массивных, дубовых дверей. – Только не надо угрожать, пощади старика!

– Какой ты старик, Доменико! – возмутилась Коппола, но в её голосе слышалась тёплая улыбка. – Ты у меня ещё о-го-го! Вот женишься, заведёшь внуков, тогда и поговорим, кто старик…

Я почувствовал, как Неро напрягся рядом, а Марсела и Алессио громко рассмеялись позади нас. А вот я не видел в словах Лукреции ничего уморительного. Женитьба вызывала у меня неприятную дрожь, а от мысли о детях становилось не по себе. Узы брака, семейные хлопоты – всё это было для меня чуждым, непонятным миром, который я предпочитал наблюдать со стороны, оставаясь в тени.

Когда-то я действительно планировал обзавестись семьёй – домом, женой, детьми. Но судьба распорядилась иначе. И теперь это было категорически невозможно. Любые проявления слабости или сентиментальности неуместны и опасны. Особенно когда на моих плечах лежит ответственность за жизни сотен людей и судьбу целого клана.

И всё же, сейчас, когда я, наконец, вернулся домой, в свою крепость, я почувствовал, как холодная броня моего равнодушия, в очередной раз за последние несколько дней с появлением Анастасии, дала трещину. На одно крохотное мгновение в моей голове промелькнула мысль: а что было бы, если бы здесь всё-таки была Настя, как я изначально планировал? Как бы она отреагировала на Лукрецию, на моего брата и Марселу, на Неро, на этот дом?

«Скорее всего, бы сбежала от тебя не оглядываясь! И правильно бы сделала!» – ехидно бросил внутренний голос, или один из моих демонов. – «Ты не заслуживаешь её, или капли счастья, или лучика света в своей проклятой жизни. Ты не смог спасти Софию. Так зачем подвергать Настю той же участи? Зачем обрекать её на страдания?».

Мне хотелось бы возразить и напомнить, что это именно она предала меня, но я знал, что в каждом этом слове была правда. Как бы Софа ни поступила со мной тогда, я должен был сделать хоть что-то, чтобы помочь ей выбраться из этого ада. А не просто сидеть сложа руки и смотреть, как над ней издеваются, как ломают её, как превращают в безвольную куклу.

Я должен был быть лучше отца, а не таким же чудовищем как он!

Глава 13. Анастасия

Я открыла глаза и моментально почувствовала тяжесть на сердце. Очнувшись в роскошном пентхаусе Доменико, я снова ощутила себя пленницей в этих мрачных, но уютных стенах. Богатый интерьер, отделанный в тёмных тонах, казался одновременно надёжным убежищем и душной тюрьмой. Я осталась одна, лишь зловещий шёпот ночи напоминал, что я всё ещё жива, хотя порой мне хотелось, чтобы это было не так.

Диего, ответственный за мою безопасность, сообщил, что его босс улетел на Сицилию, но из-за неотложных дел не смог дождаться моего выздоровления. Однако перед своим отъездом Доменико позаботился о том, чтобы врач осмотрел рану и оказал мне лучшее лечение. Пожилой мужчина вколол мне сильное обезболивающее, но эта лекарственная субстанция не могла заглушить боль, которая разрывала мою душу.

Доменико купил меня, как товар, но в его глазах, когда он смотрел на меня, я видела нечто большее, чем просто собственность. Там таился огонь, который то вспыхивал ярко, то гас, оставляя меня в состоянии тревожного ожидания. И сейчас, когда его не было рядом, эта неопределённость ощущалась ещё острее. Я чувствовала себя в бездонной пропасти, а он был едва заметной ниточкой надежды, что могла удержать меня от падения в бездну. Но он бросил меня. Как и все остальные.

Я снова и снова задавала себе вопрос: неужели я действительно настолько ничтожна? Что такого я сделала, чтобы заслужить эту участь? Ответа не было, только давящая, безмолвная тишина, которая впечатывала меня в пустоту, ещё больше усугубляя моё отчаяние.

Но что я могла ожидать после того, как сбежала от людей Доменико? Возможно, мне следовало предупредить его солдат, но страх сковал меня, затмив разум. Я не могла думать и действовать рационально. Всё, что меня волновало – это бежать, спрятаться от него, от этого воплощения ада в человеческом обличии, от одного из самых опасных убийц Братвы.

Я понятия не имею, по какой причине Пётр искал меня, и вряд ли это из-за того, что моя «семья» беспокоилась о моей судьбе. Но когда наши взгляды встретились, я увидела в его глазах холодную бездонную пропасть, и поняла, что он пришёл с одной целью – убить меня… свою сводную сестру. Какая чёртова ирония!

Пётр – родной сын моего отчима, Фёдора Васильева, правой руки Пахана – Олега Смирнова, а я… всего лишь «жалкое ничтожество», незаконнорождённая дочь Марии, которую она нагуляла от мужа.

Брат, конечно, попытался убить меня. Выстрел пронзил мою ногу, разрывая плоть, оставляя за собой жгучую боль. Я упала на холодный бетон, мир вокруг закружился, а кровь, стекая по ноге, казалась густой, тягучей и чёрной, как моя собственная безнадёжность. Но что-то отвлекло Петра, и он скрылся, прежде чем появились солдаты, а затем и сам Доменико.

Однако даже в тот момент, когда я погружалась в пучину боли, я видела взгляд Доменико, его тёмные глаза, обычно холодные и властные, были искажены чем-то непонятным. В них я разглядела не только гнев, но и что-то ещё… боль? Страх? Сожаление? Но была ли это реальность или игра моего воображения? Я не знала.

Но сейчас я уверена, что Доменико просто отмахнулся от меня. Я стала проблемой, которую нельзя уничтожить, но и не хочется держать рядом. Я понимала его логику. Я была как шип в его ботинке, который не давал ему спокойно идти по жизни. Я была не той женщиной, которую он хотел видеть рядом с собой.