Интеграл Пьявица

– Чафики! – Вскрикнула Элли и бросилась к деду.

– Никакие не «чафики»! Ешь сиди! – Через улыбку прохрипел он.

– А что тогда? – Элли вернулась за стол и стала доедать оставшийся на дне тарелки рассольник.

– Вот, – он достал из кармана металлический ключ с позолотой. – Сказал, тебе оно пригодится больше.

– И от чего он? – удивилась она.

– Это ключ от хранилища гильдии успеха в городе Примум, – он перевернул ключик на столе, и указал на ручку, – видишь номер триста пятьдесят восемь. Он сказал, что по нему нам предоставят доступ к личному хранилищу.

– Эмм, – задумалась она, – а почему мне, а не тебе? И что там? В этом хранилище?

–В хранилище ничего, но это платная услуга для горожан, как я понял, а мистеру Генри она досталась во времена работы на Успех. А ключ тебе, а не мне, только для того, чтобы ты туда положила вот это – он достал из кармана наручные часы серебристого цвета с кожаным ремешком и положил их на стол, —чтобы не потерять, когда будешь «лазить по крышам»…

– Часики! – с еще большим восторгом выпалила она.

– Ну в общем да, часики, – Дон продолжал улыбаться, – а личное хранилище нам пригодится, ну и тебе, если ты захочешь убрать туда часы…– на секунду он задумался, – я даже не знаю, большое ли оно.

Элли взяла со стола механические часы и стала их разглядывать. На обратной стороне красовалась большая буква «М», окруженная кругом с расходящимися линиями. По краю металлического корпуса, находились выгравированные трудночитаемые символы. Сам металл удивлял качеством, так как на поверхности Элии с трудом нашла пару царапин, чего нельзя сказать о стекле, закрывающим циферблат. Темно-зеленое, матовое, целиком покрытое мелкими и глубокими царапинами. Беглым взглядом, непривыкшему человеку, было бы довольно проблематично определять время через такое стекло. Но Элли, каждый раз при встрече с мистером Генри, любопытно изучала и выпрашивала эти часы.

– А ты не знаешь, что это за язык? – спросила она у своего деда, показывая обратную сторону часов.

– Хм-м, – задумался Дон, – по-моему, это немецкий, видишь много «u» и «n»

– А ты не умеешь читать на немецком?

– Так и не выдался случай его изучить. Вот тётя Роза знала его немного… Она вообще много языков знала… Кстати, о каком чемодане ты вчера говорила?

– Да я когда увидела, что они на паром отправляются, приметила то, что с ней чемодан какой-то странный, квадратный такой и с медными пряжками. Я его ни разу не видела у нее.

– Ну, значит не показывала она тебе его. Всё это ты ее считаешь воровкой, – усмехнулся он.

– А откуда у нее тогда такие красивые и дорогие вещи? Живет-то она одна, где бы она взяла деньги? – задумалась Элли

Дон промолчал в ответ, он знал, где «доставала» Роза деньги, но это был далеко не детский разговор. Буквально до вчерашнего дня, он не понимал одного, почему Роза всё еще жила здесь, хотя практически ни к чему, или же кому, не «привязана».

– Так, давай еще раз пройдемся по списку, – скомандовал дедушка.

– Есть! – салютовала рукой, с уже надетыми часами, ему Элли.

– Теплые вещи?

– Есть!

– Спальное белье?

– Есть!

– Мыло и зубной порошок?

– Есть!

– Кружки ложки и тому подобное?

– Есть, – продолжала выкрикивать Элли, задумываясь на секунду.

– Еда и вода на сутки?

– Есть, – она указала на завернутые кульки с овсяным печеньем, и металлические фляжки воды.

– Так, свои личные вещи то собрала? – продолжал Дон

– Да и твои и мои из тумбочек сложила, – сказала она, показав на два походных рюкзака, аккуратно сложенных на кровати деда.

– Умничка! Вот те свертки тоже убери ко мне в рюкзак, – он указал на принесенные им два тюка.

– Мне кажется, я знаю, что там, – пробурчала Элли, предварительно вытянув губы.

– А ты не умничай, и просто убери ко мне в рюкзак. Всё то она знает! – ухмыльнулся дед. – Через час нам надо уже быть на остановке. Я немного вздремну, разбуди меня если что! – наказал он ей.

– Есть, – сказала она все еще с гримасой на лице.

Фермерское угодье номер тысяча десять, ранее занимающееся выращиванием пиломатериала, находилось в самом конце десятого «кармана» восточной паромной переправы, города Примум. Раз в день, в районе пяти вечера, «карманный» паром, прибывал к стыковочной площадке конечной фермы, доставляя мелкий провиант и путешествующих жителей. Последние полгода люди только улетали, практически никто сюда уже не приезжал. Но транспорт продолжал выполнять свою работу между фермами, по всей «десятой» ветке натянутых антигравиевых тросов.

– Деда, а нам долго его ждать? – немного замерзая, спросила Элли.

– Не думаю. Время уже пол пятого. Наверное, скоро прибудет, – обнадежил Дон.

– А что, если всё? – застучала зубами Элли. – Что, если вчера был последний?

На стыковочной площадке, рядом с закрытыми складскими помещениями ветер пронизывал до костей. Даже с учетом изменившегося климата и утепленных одежд, находиться на открытом пространстве было довольно тяжело. Дедушка всячески пытался закрыть собой внучку от порывов ветра.

Спустя минут десять томительных ожиданий на горизонте, вдоль провисших тросов из антигравия, стало виднеться транспортное средство. Плавным ходом продолговатая платформа, метров двадцать в длину, выполненная из желтоватого металла, напоминающего смеси бронзы, аккуратно сблизилась со стыковочной площадкой. Был слышен звук заканчивающих работы парогенераторов, доносившейся из машинного отделения, находящегося где-то снизу.

Элли ни разу не путешествовала на нем, только наблюдала со стороны, как люди входят и выходят в данное транспортное средство. Сквозь немногочисленные матовые зеленоватые окна парома Элизабет заметила движение внутри. Глухая дверь открылась, внутри стоял пожилой человек с седой бородой. Медленным движением руки он опускал рычаг, находившийся рядом с проходом. Порывы ветра, затягиваясь внутрь, развивали меха на зеленоватом плаще паромщика. Трап со скрежетом выдвигался из отделения под входной дверью. Когда стыковка завершилась окончательно, мужчина произнес:

– Добро пожаловать на борт! – громко произнес паромщик, но фразу разрывали порывы ветра.

– Ну вот, а ты переживала, – произнес Дон, – давай внутрь быстрее, – скомандовал он «внучке», а сам взял два чемодана.

– И вовсе не переживала, просто замерзла, – оправдалась она, поправляя съехавшую на бок металлическую фляжку с водой, закрепленную на кожаных застежках рюкзака.

Элли быстро заскочила внутрь и ее встретил теплый воздух с привкусом машинного масла.

– Вас здесь только двое? – удивленно спросил паромщик.

– Ну пока только я и мой деда, – быстро ответила Элизабет, снимая перчатки и растирая руки.