Принцесса Дюны

– А где отец? Почему он не вышел с нами попрощаться?

И ее слезы хлынули вновь.

– Сегодня утром у Императора много важных дел! – сказала Мохайем, хотя знала, что Шаддам занят только рутинной бумажной работой в своем кабинете.

Теперь обе младшие девушки выглядели грустными, поднимаясь на борт, в то время как старшие сестры остались на посадочной площадке. Мохайем очень хотелось прямо сейчас тоже улететь на Уаллах IX, но здесь у нее было слишком много обязанностей, имеющих первостепенное значение.

Компетентность порождает компетентность. К сожалению, верно и обратное.

    Руководство для офицеров-сардаукаров

Зал выглядел непритязательно: обычная столовая для нижних чинов, с простыми столами из пластика и разнокалиберными стульями – одни мягкие, другие нет. После того как Зенха впал в немилость, его доброжелатели вряд ли смогли бы найти лучшее место для проводов – лишь это тесное помещение, куда набилось как минимум человек сорок. На столах стояло лишь символическое количество блюд. Впрочем, все присутствующие были товарищами Зенхи. По такому поводу они куда больше налегали на выпивку, чем на еду, и его это вполне устраивало.

Ради этого мрачного события – проводы разжалованного капитана – люди переставили дешевую мебель так, как им удобно. Опальный офицер сидел во главе импровизированного длинного стола, по обе руки от Зенхи расположились его ближайшие друзья по службе: штабс-капитан Селлью, молодой офицер с ярко-голубыми глазами, и штабс-капитан Недлох – старый ветеран с боевым шрамом на щеке. Оба только что вернулись на Кайтэйн с заданий на других планетах.

Все присутствующие на этом угрюмом собрании знали, как манипулировать военно-бюрократической машиной, чтобы добиться желаемого, ибо официальную прощальную вечеринку никогда бы не санкционировали.

Эти добрые товарищи, исполненные сочувствия, были простыми офицерами в имперской униформе – никто не принадлежал ни к элитным войскам сардаукаров, ни к благородному высшему командованию. Вся компания продвигалась по служебной лестнице вместе с Зенхой благодаря упорному труду и компетентности, не имея преимуществ происхождения. Все служили адъютантами при напыщенных и неумелых номинальных командирах. И знали свое место.

Высокомерные командиры не желали видеться с опозоренным офицером, но друзья не оставили его. Большинство из этих воинов много раз путешествовали через всю Империю в составе флотских подразделений на борту лайнеров Гильдии, возглавляя императорские миротворческие силы. Когда стало известно о том, что произошло с Зенхой, они горячо поддержали его.

Бывший капитан принял судьбу с достоинством, не поникая головой от стыда. Он сидел в новенькой форме лейтенанта, без каких-либо шевронов и медалей, но поклялся себе, что заслужит их вновь – сколько бы времени ни потребовалось. Он сделает это ради памяти тысяч погибших под его руководством из-за преступно недостоверной информации, которую ему предоставили. Травмированная голень чувствовала себя намного лучше после медицинской помощи и специального башмака, и теперь он почти не прихрамывал при ходьбе.

Прислушиваясь к приглушенным разговорам, Зенха отпивал из бокала и делал вид, что ему весело. Он очень ценил присутствие этих людей. Большинство друзей находились в мрачном настроении – и оттого, как с ним обошлись, и поминая бойцов, павших на Отаке. Зенха никогда не смог бы забыть кровь этих потерь на своих руках. Миссия пошла бы совсем по-другому, если бы ему заранее дали точные сведения.

– Хуже всего то, что теперь тебе придется служить под началом герцога-баши Горамби, – вздохнул штабс-капитан Селлью. – Это же надо придумать такое нелепое звание! Хорошо хоть мой собственный командир весьма безразличен к службе – я могу устранять проблемы и поддерживать порядок в отряде без его вмешательства. А Горамби не просто дурак, но дурак с инициативой! Очень напористый тип.

Недлох ткнул Зенху локтем в бок:

– Ничего, наш Моко обведет его вокруг пальца!

– Экая несправедливость – приставить тебя к этому болвану! – проворчал другой офицер, крупный бородач. – Горамби втягивает свои войска в одну неудачу за другой, причем крайне глупым образом.

Зенха выдавил из себя улыбку и одарил ею всех присутствующих:

– Я сделаю все, что в моих силах. Как и всегда.

Разжалованный капитан старался не пить слишком много, чтобы сохранить ясную голову. Теперь он взглянул в дальний конец зала, где наособицу от всех сидел имперский наблюдатель – неприметный по задумке, но до боли очевидный. Этот темноволосый человек имел при себе записывающее устройство – несомненно, для отчета, который собирался подать; он почти ничего не ел и не пил. Заурядной внешности, в имперском деловом костюме – похоже, он наслаждался вечеринкой не больше, чем Зенха.

Шум в зале становился все громче – по мере того, как товарищи Зенхи надирались и постепенно повышали голоса, перебивая бормотание друг друга. Один из офицеров, сидящих поблизости, капитан Хорон, встал и поднял бокал:

– С тобой поступили ужасно, мой добрый друг. Тебя бросили в самое пекло, навешав лапши на уши. Как, по их мнению, ты должен был добиться успеха? Это все равно что высадить вас на Арракис в шубах и с полярным снаряжением! – Помолчав, Хорон угрюмо заключил: – И все потому, что ты осмелился просить руки принцессы!

– Да уж, Моко, высоковато ты нацелился! – фыркнул Недлох.

Все вокруг согласились и осуждающе загомонили. Крупный офицер пророкотал:

– Подумать только! Один из нас просит руки дочери Императора!

– Проклятый Шаддам мог просто сказать «нет»! – выпалил Селлью.

Смутившись, Зенха покосился на императорского соглядатая, не сомневаясь, что обо всем будет доложено во дворце. И удивился, увидев, что тот выключает записывающее устройство и вытаскивает катушку шигафибра, больше не интересуясь происходящим.

Обратил шпион внимание на неосторожные слова или нет, Зенхе было что сказать, и его не волновало, кто его услышит. Собрав все свое мужество, а возможно, и глупость, он обратился напрямую к наблюдателю:

– Может, вы снова включите свой диктофон? Чтобы Император мог услышать мои собственные слова!

Шпион лишь слегка улыбнулся уголками рта.

Явно раздраженный его присутствием, штабс-капитан Селлью прошагал к концу стола, схватил диктофон и шваркнул об пол, а затем растоптал устройство сапогом для пущей надежности. Неприметный соглядатай встал, сохраняя невозмутимый вид.

И тут Селлью неожиданно ухмыльнулся и хлопнул шпиона ладонью по спине:

– Моко, познакомься с моим адъютантом, лейтенантом Бошем!

Зенха разинул рот от удивления:

– Выходит, это не засланец Императора?

Волна облегчения прокатилась по залу. Те, кто знал об этом заранее, хохотали. Селлью гордо приосанился, довольный собой:

– Нет, но у этого парня есть связи, и ему удалось достать один из костюмов, в которых они обычно ходят! Бош может настроить или починить все, что угодно! С помощью других своих знакомых он обеспечил полную конфиденциальность этой нашей встречи. Здесь нет никаких записывающих устройств, скрытых микрофонов или глаз-шпионов. Мы можем говорить все, что захотим.

– Отрадно слышать, – кивнул Зенха, – но я в любом случае собирался сказать то, что хочу.

– А мы хотим послушать! – воскликнул Недлох, почесывая шрам на щеке.

Вся компания преданных, проверенных товарищей одобрительно забарабанила кулаками по столам.

Зенха ощущал вибрацию вокруг себя, как броню. Хотя общее настроение улучшилось, он все еще ужасно переживал утрату своих войск, вновь и вновь прокручивая в голове отданные им приказы, сомневаясь в себе. Потеряно три десантных корабля! Так много погибших!

Теперь, полностью завладев вниманием друзей, Зенха поднялся во весь рост, оставив бокал на столе.

– Я ожидал, что Император приговорит меня к смерти, однако он решил, что служба в опале – худшее наказание. Но я все же намерен это изменить! Я могу быть хорошим лидером, несмотря на людей, под чьим началом приходится служить!

– Верно, верно! – закивали вокруг и выпили еще по одной.

– Назначение тебя к Горамби мало чем отличается от смертного приговора! – фыркнул капитан Хорон.

Никто не засмеялся. В зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь шорохом мундиров и позвякиванием бокалов.

Бородач продолжил, явно приободренный тем, что предполагаемый шпион оказался адъютантом Селлью:

– Герцог-баши Горамби, вероятно, самый большой дурак из всех этих благородных павлинов. Вы хоть раз слышали, чтобы он сказал что-нибудь умное, рассуждая о военных делах? Он как мальчишка, передвигающий игрушечных солдатиков по полу своей спальни.

Бош присоединился к другим офицерам за столом, хотя костюмом выделялся среди остальных.

В смятении покачав головой, Зенха произнес: