Свобода

Он принялся покрывать ее лицо поцелуями. Оксана открыла глаза, глядя мимо Андрея. Он тут же посадил ее.

– Спасибо, Оксана!

Он тут же дал выпить ей все лекарства, настойку, и продолжал подливать ей в кружку воды, пока та ни напилась вдоволь и снова не легла на кровать.

И снова Андрей просидел рядом с ней до вечера, следя за каждым ее движением. Но, температура не снижалась. Вечером он повторил ту же процедуру с лекарствами, сделал ей укол и тщательно укрыл одеялами.

Наступила ночь. Андрей встал над Оксаной и долго смотрел на ее лицо, улыбаясь. Сегодня у нее не было бреда. Температура не поднималась выше сорока градусов.

– Мы справимся, – прошептал он.

Вдруг снаружи послышался вой. Андрей вздрогнул и бросился к двери. Выйдя на улицу, он оказался в серой мгле. Ночь, казалось бы, должна была скрыть все краски, замалевав все пространство черным цветом, но вокруг все было серым. Все серело разными тонами, но в целом оставалось серым. Серые деревья, серые кусты, серая тайга. Серый рваный туман летал вокруг. Снова послышался вой, уже ближе. Вой усиливался, разделялся, сливался, переливался.

– Волки, – прошептал Андрей, – стая волков.

Он бросился в дом, заперся изнутри и полез в погреб. Вытащив винтовку, вставил магазин, засунул за пояс два пистолета, прихватив к каждому по обойме, и выбежал обратно на улицу, накрепко заперев дверь.

Вокруг все также оставалось серым. Он сделал несколько шагов от дома. Завывания слышались со всех сторон. Андрея охватил ужас. Он вспомнил Ислама.

– Вспомнил Ислама? – послышалось ему.

– Вы же не волки, вы псы, в чем тут дело? – стараясь говорить как можно тверже, спросил Андрей.

Раздались многочисленные смешки.

– Как тебе серый цвет? Это цвет твоей жизни. Это цвет любой жизни. Все вы серые, все ваше рабское племя серое и тонет в сером болоте. Будь у тебя хоть все золото мира, твоя зависимость от золота будет настолько сильна, что ты будешь копошиться в сером болоте. Будь у тебя хоть вся власть над миром, ты будешь зависеть от собственной власти, кувыркаясь в сером болоте. Будь у тебя любовь хоть всех женщин в мире, ты будешь трепетать над ней, барахтаясь в сером болоте. Не будь у тебя ничего, живи ты всю жизнь один, питаясь воздухом, ты будешь дрожать над своим хрупким одиночеством и мнимой независимостью, утопая в сером болоте.

– Это как посмотреть, – смело заметил Андрей.

– Ты еще шутишь? Дурачок, неужели ты даже не представляешь, насколько это удобно – жить в сером болоте, в теплом сером болоте? Ты спокоен, как сам штиль. И вся жизнь будет штилем, никаких волнений, беспокойств, стрессов. Сказали – сделал. Тот, кто тебе сказал, тому сказали, а тому еще сказали, и так далее, замкнутый круг, лишенный индивидуальной ответственности. Спи, жри, да трахайся! Чего еще нужно? Ты с детства, с самого раннего детства живешь, исполняя приказы. Взрослея, ты не замечаешь, что продолжаешь жить, только благодаря этому. Ты продолжаешь жить, ты живешь, только благодаря тому, что ты…

И снова, как и накануне со всех сторон грянул жуткий рычащий хор:

– Благодаря тому, что ты раб!

– Я не раб, – не заставляя себя ждать, ответил Андрей. – Я не буду рабом.

И снова раздались многочисленные смешки.

Вой, переходящий в лай и рычание приближался. Андрей заметил, как за кустами промелькнула черная тень, за ней еще, потом еще. Черные тени закружились среди кустарника, вокруг дома. Андрей вскинул винтовку и, прицелившись в одну из теней, выстрелил. Тени закружились быстрее, их очертания приближались. Стая сужала круги. Андрей не выдержал и принялся палить во все стороны, пока не израсходовал магазин. Тени кружились, приближаясь, рыча и воя. Он сменил магазин и возобновил пальбу. Отбросив винтовку, он выхватил из-за пояса пистолеты, взяв их по одному в каждую руку.

Тени перестали кружить. Прямо напротив Андрея, в куще деревьев, тени начали стекаться, собираясь вместе. Андрей поднял обе руки, направив оружие в огромную черную тень, готовую броситься на него массой звериных туш. Прямо перед собой он ощущал дыхание, вырывавшееся вместе с грозным рыком из единой пасти стаи.

Стая затихла.

– Ну, что вы замерли, твари? – закричал Андрей. Он уже был готов ко всему. – Я вас жду! Что вы притухли? Идите ко мне! Я не сдамся, не отступлю и не смирюсь! Я не раб! Слышите вы, черные суки!

Множество пар желтых глаз вырвалось из серой мглы и ринулось на Андрея. Зажмурившись, он спустил курки обоих пистолетов…

Грянул гром и хлынул ливень, придавливая тело Андрея к земле. С трудом поднявшись, он отбросил пистолеты и осмотрелся. Серые краски сменила черная ночь. Ветер гнул деревья к земле. Андрей поднял голову вверх, встречая поток дождя, и закричал во все горло. Он кричал и кричал, не замолкая, пока не охрип. Тогда он перешел на смех.

– Тебе смешно? – раздался голос.

Андрея тут же подхватили цепи и пригвоздили к столбу. Он продолжал смяться.

Первый удар плети не смог заставит его замолчать. Второй, третий, четвертый…

– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…

Андрей уже перестал смеяться. Он, стиснув зубы, крепился, боясь потерять сознание.

– Двадцать пять, двадцать шесть…

Андрей беззвучно орал.

– Тридцать девять, сорок, срок один!..

Андрей беззвучно хрипел.

– Это все в твоей голове, это твой разум, это твой каземат… – доносилось откуда-то изнутри, из глубины его испуганных и спутавшихся мыслей.

– Пятьдесят восемь, пятьдесят девять…

Андрей перестал что-либо слышать.

– Семьдесят шесть, семьдесят семь…

Счета уже не было слышно. Лишь плеть яростно свистела, да впиваясь в спину, сотрясала тело Андрея.

Вдруг что-то произошло. Что-то необычное. Удары прекратились, цепи спали с его рук, и он рухнул, обнимая столб, на землю.

– Ну и дурак! – послышался удаляющийся голос.

Андрей хотел было подняться, но тут же потерял сознание.

Тела не было, его невозможно было ощупать, почувствовать. Голова была сокрушена настолько, что уже ничего не хотелось с ней делать. Теплилось слабое чувство победы. Казалось, наступило лето.

– Андрей, что с тобой?

Андрей приподнялся с пола и увидел Оксану. Она сидела на кровати, свесив босые ноги вниз, и с удивлением разглядывала позу, в которой ее возлюбленный распластался посреди комнаты.

– 56 –

Андрей резко вскочил, но тут же повалился на пол – тело полностью затекло. Он засмеялся, и, предприняв вторую попытку, поднялся, плюхнулся рядом с Оксаной и обнял ее, что было силы, уткнувшись лицом в плечо.

Уложив Оксану обратно в кровать, строго наказав ей не подниматься без надобности, он принялся готовить завтрак.

– Тридцать восемь и шесть, – объявила Оксана, глядя на градусник.