Спасительная неожиданность

– Сейчас нам велено ждать до завтрашнего дня, раньше гонцу не обернуться, – продолжал Полярник.

– А догонит ли он Большую вообще?

– Догонит! В ушедшей стае три беременные самки, также имеется очень старенькая бабушка, полно детенышей, особо сильно с таким балластом не разгонишься. А вдогонку должен отправиться зрелый самец в полной силе.

– Хорошо, что они нам стремятся помочь.

– Стремятся, да не все, и далеко не во всем. Кто поумней, да половчей, стремятся всячески отлынить от просьб и приказов наземных жителей, это я по прошлым, еще Невзоровым делам помню.

Да и общались мы в ту пору с простыми Матерями стай, на Большую не выходили ни разу. А ведь она должна быть гораздо умнее их всех.

– Ну и ладно, от судьбы не уйдешь.

– Ты мне этот фатализм брось! Напряги свои немногочисленные человеческие извилины и придумай, чем мы ее можем заинтересовать.

– Данных маловато. Да и чем мы можем заманить главную начальницу аж всего моря? Угостим соленой таранькой? Денег, как я понимаю, у них нет, на наши драгоценности внимания не обратят, дары цивилизации им безразличны. Чем их можно манить? Не представляю! Только рассказы о грядущем Армагеддоне заставят ее нам помогать.

– А если она людям верит еще меньше, чем кентавры? Вдруг ваши рыбаки на нее уже успели поохотится? Или на ее глазах убили родного сына-дельфинчика? Поймали вместо рыбы в сеть ее мать и пришибли веслом? От вас ведь всего можно ожидать!

– После такого человеческого зверства все наши мольбы о помощи будут отвергнуты. Вот поэтому и говорю – от судьбы не уйдешь! Ладно, пошли завтракать.

В корчме было шумно. Наши галдели и прощались. Отсутствовали Богуслав и Христо. Я спросил свою яичницу, Хрисанф, уточнив количество яиц, подался ее жарить. Я попросил еще заварить мне какого-нибудь отварчика из ягод, от вина уже устал.

Обнялись на прощанье с Матвеем, присели поговорить.

– Деньги, что ты на поясе носишь, теперь в полном твоем распоряжении. На них закупишь провиант на дорогу и корм для лошадей. В ватаге идешь старшим.

– Золото лишнее, нам серебра на дорогу хватит.

– Отсыпай его мне, я знаю, как этим золотишком распорядиться.

Пока Матвей возился с поясом, я продолжал говорить.

– Документы на землю и лесопилку у вас с Еленой в наличии, из коней возьмешь себе Ушкуя, Олегу я Вихря отдам. В Переславле оставишь протоиерея с тяжеловозами – пусть вернет их митрополиту, и пристроишь к Богуславу на двор остальных лошадей, у него конюшня большая.

Ушкуйник ссыпал на стол горсть золота.

– Позови, будь добр, мне Олега с Татьяной.

Оборотень с богатыршей подошли. Я отсчитал им десять солидов, поделил их на две кучки.

– Вот вам по пять золотых монет, это в пересчете на привычные деньги шестьдесят серебряников на каждого.

– А за что ж такие деньжищи? – поинтересовалась Таня. – Иуда Христа всего за тридцать серебряников продал.

– Деньги плачу за неудобства, перенесенные в походе, и за мужество и героизм, проявленные в бою. Плюс к тому, дарю оборотню княжеского коня Вихря. Вы уже поели?

– Да.

– Олег, погуляй где-нибудь, мне с Танюшей с глазу на глаз потолковать нужно.

– Он со мной и парой тяжеловозов сейчас до базара прогуляется, жранину закупим и будем грузить, – ответил за волкодлака подошедший Матвей.

Они ушли.

– Тебе, поди, Пелагея нужна? – понятливо спросила богатырка. Я кивнул. – Получи! – и прикрыла глаза.

Через пару секунд мы говорили уже со Старшей ведьмой Киева.

– Ты у меня насчет поездки во Францию узнать хотел?

– Именно. Боюсь, Анна Ярославна, она же вдовствующая королева Анна, она же настоятельница женского монастыря обители святого Винсента мать Агнесса, Богуслава не узнает – они 46 лет назад виделись, он еще подростком был, когда княжна уезжала, и говорить с нами не станет. А вы уж между собой как-нибудь столкуетесь – ты ей наставницей была. Как Таня смотрит на это дополнительное путешествие?

– Да никак. Она не поедет. Страшно по сыну и матери соскучилась.

– Я много денег дам!

– Она на деньги не падкая. Ты правильно насчет Ани понимаешь – она с вами из осторожности толковать не станет, а мы с ней всегда договоримся. Перебираться мне в кого-нибудь из вас нужно.

– Перепрыгивай в меня, составишь Бобу Полярнику компанию.

– Не знаю никакую бобу полярную и перепрыгнуть в тебя не могу. Мне нужна согласная на мое подселение женщина, ни один мужчина для этого не подходит.

– Боюсь, ни одна чужая девка или баба ведьму в себя не поселит. Согласится если за деньги, день-два потерпит и прямо с тобой убежит. Нужен кто-то понимающий из своих.

– Да понимающая у нас в наличии одна Наина – ехидна редкая! И не пустит в себя белая волховица черную сущность, нипочем не пустит! Если только какое-то слабое место у нее нащупать… Ты Наину ведь с самого Новгорода ведешь, может знаешь о ней чего-то интересное?

– Да давно она возле Вани кружит, еще и в поход его с нами идти вместе с этой ловкачкой уламывали. Что мне о ней известно? Да вроде все обычно: любит путешествовать, прошла и Славутич, и Волгу сверху донизу, падкая на тряпки, очень хочет подороже одеться. Для нее Ванькой покомандовать первое дело. Постоянно рисуется, а на самом деле магические способности довольно-таки слабенькие. Жадновата.

– А что, можно и попробовать, – задумчиво произнесла Пелагея, и мы с ней обвели харчевню ищущими взорами.

Ближе всех к нам сидел Венцеслав с зеленой рожей и вяло пытался отхлебывать что-то из бокала. Разгульная жизнь в русском варианте не пошла иностранцу на пользу. Надо бы ему мясного отварчику заказать, глядишь и отпустит похмелье потихоньку.

Мои вчерашние предположения, что молодожены от обиды уйдут завтракать в другое место, с треском рухнули. Видимо, Наина и дерзкий поход за пивом уже расценивала как необоснованный убыток, ведь за все приходилось платить из собственного кармана.

А она за время похода привыкла, что все расходы берет на себя общая казна. Поэтому, если Иван и попытался сегодня пойти не в эту таверну, то был жестко пресечен выражениями вроде:

Пусть за все ваш хваленый Владимир платит, не обедняет!

Теперь молодые уныло чего-то грызли в дальнем углу.

– Ну что, – сказал я, – сейчас их позовем, а дальше уж излавчивайся, как можешь.

– Попытка – не пытка, – дерзко отозвалась Пелагея.

Я подошел к молодым, поклонился и начал хитрые речи.

– Моя вина, мне и ответ держать. Вчера был пьян, погорячился, прошу простить!