Спасительная неожиданность

С тещей я пожил и представлял, как она начнет пилить зятя: теперь каждый вечер всех пьяных доченьке под бочок будешь притаскивать? Да еще возникнет куча немыслимых версий о твоих деловых качествах, которых нашим мужским умом ни в жизнь не охватить – узнаешь очень многое о своей невероятной паскудности, и этот вариант тут же отпал сам по себе.

– Армяк для него может бросить на пол? – предложил Христо, – не зима, не озябнет.

– А он ночью вскочит и побежит постоялый двор искать, – усомнился в этой идее я. – По пути его точно где-нибудь ограбят, а то и вовсе зарежут.

Задумку связать поляка я тоже отверг – спесивый шляхтич за такую о нем заботу мстить будет по гроб жизни.

– Да давайте его на моей тележке увезем!

И то верно.

– Длинноват он только, – как-то совершенно по-прокрустовски оценил рост Венцеслава Христо, – ноги свисать будут.

– Подогнем! Положим его на бок и подогнем, – творчески развил идею бывший врач-совместитель «Скорой помощи», не раз переносивший к машине людей необычайной длины.

Христо усомнился.

– А вдруг он резко разогнется, да как пнет меня в живот? Мало не покажется, парень, похоже, крепкий!

– Ну давай я его покачу.

– Ты давай лучше своего друга-боярина до постоялого двора доведи, какой-то он сомнительный. А мне за риск доплатишь…

– Не надо ничего доплачивать! – вмешался Хрисанф. – Я покачу. Меня никаким пинком через пузо не достанешь!

Такого убытка Христо не ожидал. Сначала оторопел, потом начал хитрить.

– Как же ты по ночному городу один назад брести будешь? Самого того и гляди разбойники зарежут.

– Ты же на ночевку сегодня ко мне пойдешь?

– Ну да…

– А тебе, думаю, вся эта бандитская шатия-братия хорошо известна, вечно тут день и ночь ошиваешься.

Ламврокакис отвел хитрые глазенки.

– Да так, знаю кое-кого…

– Вот сам с ними и потолкуешь, – подытожил кулинар. – Денег я с собой не возьму, одет в простой хитон, невелика радость меня грабить.

– Если небольшая толпа будет, могу я их перебить, – внес свою лепту я, – неплохо обучен.

– Да у тебя и меча-то с собой нету! – поразился моей наглости Христо.

– Кинжалом буду действовать.

– Один?!

– Вдвоем, – отозвался уверенный голос Матвея, неожиданно вернувшегося в корчму с уже привычной саблей на боку и совершенно трезвого.

– Забыл чего-нибудь? – поинтересовался я.

– Пожелать тебе спокойной ночи! – захохотал ушкуйник. – Грузим поляка.

Мы погрузили парня на тележку, и пошли, прихватив с собой факел и мясо для собак. Тележку по очереди толкали то Хрисанф, то Христо, Матвей вслушивался и вглядывался – не подстерегает ли нас бандитская засада, я освещал дорогу, Славу мы с ушкуйником вдвоем вели под руки.

Завязалось продолжение беседы о наращивании числа посетителей в харчевне.

– И как прикажешь к купцам подкатываться? – все играл в лопуха Христо, – хватать за рукав да орать: побежали скорей жрать?

– А говорил, что ловок! – удивился я. – Не надо никого хватать и ничего орать. Первым делом погляди, чем стали заниматься приезжие. Если разгружать товар с судов, надо обождать – пусть люди неотложное сделают, потом подойдешь.

Свалят заботы на приказчика или уже разгрузятся и в город подадутся, подсунься, предложи за твой счет на радостях выпить.

– А какая у меня радость?

– Да любая! Сын родился, ты наследство получил, теща от вас выехала – выпить тебе не с кем, а один не любишь. У нас, на Руси, все очень любят выпить на дармовщинку.

– Да и у нас в Византии не откажутся!

– Если срочных дел у них нету и гости пошли с тобой, уверенно ведешь приплывших в корчму к Хрисанфу, а по дороге рассказываешь, что лучшее вино только там, еда – выше всяких похвал – повар самого Комнина кормил, и у него чистота, красота, продукты свежайшие. И цены – очень разумные, лишний нумий не запросит. Про родство не ври! Ни к чему это.

– А дальше что?

– Зашел в таверну, развалился на стуле и шуми:

Дайте мне лучшего вина и самой вкусной еды! Долго ждать не люблю!

Хрисанф, у тебя есть какое-нибудь простенькое, но очень вкусное кушанье?

– Как не быть! – отозвался повар, – враз эскалопов нажарю!

– Да чтобы народ зря не томить, выдай хорошего вина с легкой закусочкой, ну там винограда или слив подсунь, и иди спокойно жарь.

– А дальше?

– Дальше – больше. Христо пусть занимает народ расспросами об их житье-бытье, да купеческой лихости – мужчины больше всего любят своими подвигами хвастаться, а ты быстренько пожарь каждому посетителю по одному маленькому эскалопчику для разжигания аппетита, подай на стол, и спокойно жди основного заказа.

Вот выпили они по стаканчику, заели этой маковой росинкой, тут-то их голод с дороги и прошибет!

А Христо вдруг вспомнит про какие-то дела неотложные, сунет тебе монетку, спросит: достаточно? Ты кивнешь, и он убежит. А приезжие уже разгулялись, жрать охота неимоверно, начнут делать заказ. Вот тут и надо жестко разграничить: вот за это заплатил Христо, а дальше уж вам рассчитываться!

– Может не надо? – неуверенно спросил кулинар.

– Еще как надо! Купцы вечно без чести и достоинства в чужих городах дела ведут, ведь все равно никто не узнает. Смолчишь – обожрут кругом, а оплату на Христо перевесят. А вот если четкая договоренность будет, тут уж им деваться некуда.

– А вдруг уйдут?