Спасительная неожиданность

– На старика, который не любит винограда? Конечно.

Я врач, и людей запоминаю не по лицам, а по болезням. А Хрисанф кулинар, и помнит нас по вкусовым пристрастиям. Я, наверное, в его памяти навсегда останусь любителем черного кишмиша сорта Астра.

– Так вот, я моложе друга-боярина всего на год, просто очень молодо выгляжу.

– А твоя третья жена тоже старуха?

– Отнюдь. Она молодая красивая девушка.

– Как же она относится к твоей старости?

– Сказала, что ей на мой возраст наплевать, лишь бы не загулял. Сейчас от меня беременна.

– Ну ты силен!

– Не жалуюсь. Я чего за тобой зашел: пойдем выпьем за твои золотые руки и ясную голову, которые сделали из тебя лучшего повара, встреченного мной за всю мою долгую жизнь.

Хрисанф засмущался.

– Скажешь тоже, лучший! Таких, как я много.

– У меня дома великолепный повар Федор. Как ушел ко мне, харчевня, в которой он раньше служил, тут же разорилась. Народ туда только отведать его стряпню и ходил.

Я много раз обедал в гостях у других бояр, они плохих поваров не держат. Не раз бывал на пирах у двух русских князей, тоже вкусно. Гостил у десятков разных самостоятельных женщин, которые из кожи вон лезли, лишь бы поразить меня своими кушаньями.

Ты готовишь лучше всех их. Потому я и поклонился твоему незаурядному таланту. А теперь пора выпить.

– Конечно идем. А то уж меня как бабу разболтать ваши тайны тянет. Сейчас прихвачу заветный кувшинчик, который для себя держу, и пойдем.

Ухватив небольшой изящный кувшинчик, плотно запечатанный деревянной пробкой, Хрисанф вспомнил о принце.

– Надо же разбудить вашего Пяста, увести с собой, налить ему рюмочку.

– Пустое, – отговорился я, – Венцеслав на сегодня уже отгулял. Пусть отдохнет. Может хоть чуть-чуть придет в себя, не придется тащить его на себе до постоялого двора. Кстати, а у тебя свежее мясо есть?

– У меня все мясо свежее! – гордо заявил владелец харчевни. – Из залежалых продуктов не готовлю!

– Нужно самое свежее, – терпеливо пояснил я, – просто свежайшее.

– Есть прямо парная говядина. Есть телятина. Она понежней, но позавчерашняя. Из чего готовить будем и что?

– Давай парное!

– Да блюдо из него жесткое и безвкусное будет! Мясу дозреть, надо, доспеть и дойти, покрыться тонкой корочкой. А парное же и не сварить толком, и не пожарить. Сколько ни вари, все невкусное получается, и его не разжевать.

– Я его сырым с собой возьму. У нас с мальцом друзья голодные сидят.

– Что ж ты их с собой не взял? Денег пожалел?

– Мы с Венцеславом денег на своих овчарок-волкодавов не жалеем. А не взяли, потому что их часто люди пугаются, неведомо как в корчме к ним отнесутся.

– Я собак очень люблю! Давно бы и сам завел, да жена их терпеть не может. Ко мне всегда могучего пса приводи, приму как родного. А сырым мясом разве можно собаку кормить? Озвериться же может.

– А кто тебе сказал, что нам добряки да лизуны нужны? Чтобы волка в чистом поле без помощи человека задушить, боец и зверь нужен, а не цепная гавкалка.

– Приводи! Завтра же приводи!

Мы вышли в зал. Богуслав сидел уже со слегка снулыми глазами, говорил и думал помедленнее обычного – тоже чувствовалось опьянение. Конечно, до польской юношеской пьяности нам с ним было еще далеко, но насторожиться уже следовало.

– Слав, нам поджиматься уже пора – хватит с этой пьянкой горячиться. Завтра может случится нелегкий день, а с нас похмельных проку будет маловато.

Богуслав подумал, встряхнулся и стал говорить рубленными фразами, делая между ними продолжительные паузы.

– Не пить крепкого. Или уйти. Как скажешь. Ты у нас командир. Тебе решать.

– А я думал, ветеран у вас главный! – ахнул Хрисанф.

– Володя главный. Лучше меня.

– Ты прав, крепкие напитки сегодня уже пора исключать, – согласился я с Богуславом. – Но вот с корчмарем я выпью обязательно.

– Вот-вот, со стаканчика мальвазии вам не поплохеет, – весело затараторил грек, наливая нам по полстакана вина насыщенного янтарного цвета из заветного кувшина, – очень полезный напиток!

Интересно, что ж за напиток трактирщик утаивает от посетителей? Чего тут в Херсонесе нет в свободном доступе? О мальвазии я читал у классиков и не раз. Обычное доступное вино.

Спросил.

– Что ты! – поразился Хрисанф, – мальвазия дешевой не бывает! Те, от кого ты это слышал, рассказывали о паршивых подделках, неизвестно из чего сделанных. Какой-нибудь десятый отжим самого поганого жмыха. И давай, волоки на Русь, там все равно не поймут, хорошего-то вина и не видали сроду.

Приличная мальвазия делается из золотисто-желтых виноградинок сорта винограда с тем же названием. Растет только в горной местности на Крите. Из других сортов такого вина уже не получишь. Отбираются обычно лучшие ягоды. Бродить будет поставлен только первый отжим! Можно сделать и второй, и даже третий, но все это уже будет не то – дешевка она и есть дешевка.

Получается сладкое ликерное вино с необычайно приятным сладким вкусом и тонким, глубоким и выразительным запахом-букетом. Будто смешиваются запахи фиги, неведомых цветов и мандаринов.

Запахи, вроде бы обычные, но тут они приобретают новые красоты аромата. Правда, у вас на Руси не растет…, – тут Хрисанф задумался, а мне захотелось выкрикнуть: зато у нас рожь и лен хорошо растут!

– Не растут у вас фиги, и ты можешь не знать их запаха.

– Ни фига у нас не растет, – озвучил я свою мысль, – но фигу дают понюхать часто!

– Завозят, значит, – сделал ложный вывод трактирщик. – Но раз в десять – пятнадцать лет мальвазия дает урожай необычных ягод: они в полтора – два раза крупнее обычных, их сок более насыщенного цвета и вкуса.

Вот к этим виноградинам опытные виноградари никого не подпускают – все делают сами. Разом этот урожай не собирают, снимают с ветки по одной вызревшей ягодке в течение определенного времени.

Затем давят сок. Берут только первый отжим! Потом мастер лично следит за брожением. Дают настояться. В результате получается великолепнейшее вино – мальвазия люксус, которая стоит гораздо дороже обычной.

И вот она перед нами! – Хрисанф обвел наш столик широким взмахом руки. – Угощайтесь!

Мы со Славой взяли стаканы в руки и понюхали. Видимо опьяненный Богуслав уже успел потерять нюх, потому что оценил запах так: