Спасительная неожиданность

Если бы в развитие человечества не вмешались мы, как ты выражаешься – полярники, а дельфинов не подправили существа с Большой Медведицы, будем их для краткости звать – медведики, на Земле было бы на один вид крупных мартышек больше на суше, и на один вид мелких китов побольше в воде.

Пусть вы были бы умнее всех прочих обезьян, чаще хватались за палку и более ловко отбивались от хищников, но вы все равно еще очень надолго остались зверями. И дельфины бы блистали на фоне бестолковых собратьев-китов, но не развили бы абстрактное мышление, хитроумный язык, сложные взаимоотношения.

Это случилось около ста тысяч лет назад. И нам, и медведикам нужны были помощники. Мы выбрали вас, наши интересы были на суше, а медведики существа водные, их интересовало морское дно, и они занимались с дельфинами.

В людей и дельфинов были заложены две кардинально разные системы мышления, и совершенно по-разному устроен у вас сам мозг. Ваши мозги далеки друг от друга, как Северный Полюс от Южного.

– Наши ученые не находят большой разницы!

– С этой точки зрения между вашими учеными и кретином с детства вообще нет разницы.

– Как это?

– А вот так. Пока ты приходил в себя, мне пришлось пройтись по твоей памяти. Уж не взыщи, должен я знать, с кем мне придется прожить какое-то время.

– Чего уж там, говори по делу.

– Закончу свою мысль. Это нам поможет в дальнейшем. Теперь я знаю, что ты из будущего, перенесен сюда против своей воли, женат. Теперь мне ясны ваши представления о природе, мире и человеке в 21 веке. Я, для удобства и простоты общения, перестроился на вашу метрическую систему СИ, мне она кажется удобнее здешних вершков да пядей.

За 900 лет вы сделали большой рывок в научных знаниях, но знания о мозге у вашей цивилизации пока зачаточные. У вас нет рабочего механизма для сравнения. Уровень функционирования мозга определяется системой недостоверных тестов, из них выводится совершенно дурацкий Ай-Кью, который по большому счету ни о чем не говорит.

Головной мозг, это ведь в сути самый совершенный компьютер, а его сравнивают с другим мозгом по весу и количеству извилин. Это все равно, как сравнивать допотопную ЭВМ с ноутбуком времен твоей переброски.

Здание тех времен с этих позиций, конечно, превосходит твоего элегантного домашнего друга. Оно больше, набито ячейками памяти и разной электроникой, у него больше обслуживающего персонала. А дойдет до дела, глядишь, наш маленький друг кругом и обскачет.

А сравнивать ваш мозг и мозг дельфинов, это все равно что пытаться сравнивать кофемолку и кусок хлеба. Что лучше? От чего больше пользы? Если надо будет показать любимый фильм, кто из них лучше справится? Или на чем удобнее будет летать?

Нет ответа, и не может быть. Совершенно разные вещи нельзя занять общим делом. Сейчас в тебе открыт универсальный переводчик с любого из языков близких тебе наземных существ. Ты не задумывался, почему перевод начинается не с первых слов, а только после двух-трех фраз?

– Ну, переводчику нужно понять, что это за язык…

– Неверный ответ. Переводчик-человек, даже если бы он знал десять языков, начал бы перевод с первого предложения, абсолютно не вспоминая, что это за наречие.

Твой же универсал никаких языков не знает вообще, и не пытается их вспомнить. Он выходит в информационное поле Земли и ищет подходящую лингву. Вот на это и уходят первые фразы. Языки близко живущих народов похожи между собой, масса заимствованных выражений.

– Что-то я чужого ничего не знаю.

– Ты просто никогда не задумывался над этим. А скажи тебе что-нибудь вроде «гарна дивчина» или «шуткует хлопчик», сразу поймешь, хотя эти выражения не из русского языка.

– А почему же мой универсал не возьмет из информополя язык дельфинов и не вложит его в мою голову?

– Твое сознание неосознанно является незначительной ячейкой общего поля. Ты что-то изобрел или придумал, все это сразу же скачивается в общий банк данных. Иногда к тебе оттуда могут прийти знания и опыт от уже исчезнувших цивилизаций, вы ведь далеко не первые на Земле, а если приглядеться и проанализировать, то делается ясным, что отнюдь и не самые умные и умелые.

– Дельфины-то чем плохи?

– Они чужды информополю Земли, ибо созданы по инопланетному образу и подобию.

– А мы?

– А вы плоть от плоти и кровь от крови вашей планеты. Такой разум вам нами дан. Поэтому ищи не ищи в информополе язык дельфинов, его там нет. Аналитический аппарат отбора не может отделить их язык от шума ветра, плеска волн, тарахтенья двигателя, скрипа колеса. А из-за абсолютной чуждости мышления напрямую вам никогда их не понять. Поэтому столько лет и не можете поговорить друг с другом.

– Почему же тебе удается с ними договориться?

– В мой разум встроен универсальный космопереводчик, не твоему местному толмачу чета. В универсал заложены данные о манере мышления и языках всех 97 видов разумных существ, населяющих нашу Галактику. Поэтому ему доступ к вашему информационному полю не нужен – Медведики вместе с дельфинами учтены в нем давно. Мне нужно только как-то сформулировать свою мысль и обозначить, кому она предназначается, дальше космик все сделает сам.

– Между звездами так общаетесь?

– Метров на двести максимум распространяется сила его действия. Но это мысль, и она не нуждается в том, чтобы ты цокал или свистел по дельфиньи. Так что вперед, к морю! – и квартирант притих.

Я открыл глаза. Народ, притихший на период пока шла беседа с Полярником, и думая, что я опять коматожу (или коматозю), радостно загалдел.

Сила вернулась ко мне рывком, сразу, и я сел. Чувство голода, резко появившееся из-за пропущенного мною обеда, внятно давало о себе знать.

– Поесть бы чего…, сильно кушать хочется…

Опять взрыв народных эмоций.

– Кулеша полно, мастер! Сальца ему отрежьте! Хлеба побольше!

И меня усиленно взялись кормить, видимо предполагая, что мое падение – это признак постоянной голодухи. Еды я, действительно насовал в себя немало – денек был нелегок, а потом отвалился на выделенную мне попону, уложив голову на заботливо подсунутое кем-то седло.

Рядом присел Богуслав и стал докладывать о пропущенных мной событиях.

– Двурукого протоиерей залатал на славу, остался только малозаметный розовый шовчик. Божий дар, чего уж тут говорить.

Я опустил в знак согласия веки – тут говорить нечего.

– Ванька с Наиной помирились, для усиления эффекта я им коней из-под Василисы и Невзора отдал в собственность. Предупредил, что до Херсона лошадей продавать нельзя, пусть пока для общей пользы поработают – грузы повезут. Побродил, подумал: а чем бы ты еще Ивана поощрил за меткость?

Догадался, что колдун с ведьмой наверняка и денег с собой на расходы, особенно на выплату наемникам, с собой везли немало, свистнул Пелагею. Она было взялась вилять – знать не знаю, ведать не ведаю, но тут, видимо, обозлилась Татьяна, потому что Старшая Ведьма умолкла, смотреть внутрь себя стала, потом сказала:

Да, да, Танечка, как скажешь, и отдала мне два кошеля серебра: большой Невзора и поменьше Василисы. Маленький я вернул, он ей с боя взят, а тот, что побольше, опять Ване отдал. У Наины сегодня праздник!

Подсунулся волк наш, я мол тоже воевал, хорошо бы поощрить. Спрашиваю: много ли навоевал? Какого врага в могилу пристроил? Да я, да мы жизнью рисковали! Вот и молодец! Только все рисковали. А ты вроде у Владимира каждый месяц немалое жалованье огребаешь? А за лошадью каждый сам ухаживает? Я стараюсь! Вот мы тебя сейчас за твое старание, успешные боевые результаты и наглость прямо посреди степи из ватаги и выкинем, даже коня не оставим. Серым волком к Переславлю скачи! Сник и молча отошел.

Вернулся Фаридун и деньги, тобой выданные, мне отдал. Себе десять золотых он брать не стал, говорит не за что.

Я лег на бок. А ведь Фарид прихода старика, решившего исход боя, и не видел – слишком далеко был.

– Золотишко при тебе?

– Да ну да, – Слава отдал мешочек мне.

– Другой еще один такой же принеси.

– Да вот есть у меня такой же, на сто золотых. Ты чего задумал?

– Поощрить спасителя нашего.