Болгарская неожиданность. Книга 5

И мне не нужны будут никакие чуждые наречия, обойдусь. Хотя…, вот, пожалуй, собачий язык оставьте. Бедная Марфушка обгавкается, пытаясь добиться обычного взаимопонимания с любимым хозяином.

Впрочем, все это никакого значения не имеет. Надо решать, достаточно ли я мудр, чтобы возложить на себя такую ответственность, как пожизненное владение Аль-Таном. Ну не глуп, это точно (как все дураки про себя думают, добавил мой беспристрастный внутренний голос), не глуп (точно?), точно не глуп! – продолжал настаивать я, все это говорят, так что примем данное допущение за истину!

А вот насчет моей мудрости, это, конечно, более чем сомнительно. Пока не блистаю. Надо, наверное, достичь возраста деда Банчо, а уж потом на эту тему разговоры разговаривать.

Тут вмешался еще один внутренний голос, и отнюдь не мой.

– Не связывался бы ты, Владимир, с этим Аль-Таном, не ровен час еще меня пришибет. Ты ведь мужчина ловкий, в бою не растеряешься, наверняка и без арабского колдовства вампира отгонишь, – сладко пел Полярник. – Да и Большие волхвы, и даже твой побратим Богуслав были бы против твоего пожизненного хозяйствования. А так ты куском серебра отмашешься, а им нетронутый кинжальчик преподнесешь. Вот, мол, какой я молодец! Как всех уважил!

– Отвянь, прилипала инопланетная! Аль-Тан тебя без моего ведома не тронет, а я тебя обещал доставить к Вратам Богов, значит доставлю. Я своему слову хозяин!

– Ага, сам дал, сам назад взял?

– Отвяжись, репей иноземный, сам дал, сам исполнил! И я от своего слова не отступаю ни-ког-да!

И мнения Больших волхвов в этот раз учитывать не стану, я по их поручению кучу денег (заметь, моих личных денег, только мною заработанных!) в спасение Земли вложил, ватагу из верных людей собрал (только мне верных – поставь еще одну галочку!), беременную жену бросил…

– Конечно, только от тебя беременную? – съехидничал Боб.

– Выеживаться будешь, безо всякого кинжала пришибу! – посулил я инопланетному любителю нашего Интернета.

– Молчу, молчу! – уже заметно тише ответил Полярник.

Боится, нахлебник, когда страшно! – с уважением к своему пугающему имиджу подумал я.

– Только вот что на это побратим скажет? – продолжал зудеть неугомонный Боб, – он же сильно огорчится!

– Да для меня его мнение теперь звук пустой, – отмахнулся я от этих речей, – это я ему жизнь спас, кровь свою отдал, а не он мне. А теперь, когда на меня охота идет, и моя жизнь в большой опасности, Богуслав в Лесичарске со случайной бабенкой вовсю милуется, и в ус себе не дует.

Да мы с ним и не братались вовсе, это я так, для его успокоения побратимом боярина признал. А он меня в переделке бросил, как чужой.

– Ты же ему не велел с вами ехать!

– И что? А ты, если настоящий побратим, пренебреги! В село нельзя, на выселках поошивайся, полдня вытерпишь, не обломишься! А он с бабой остался! Вшивота он после этого, и звания побратима я его лишаю! Не поднимет свою разбалованную задницу завтра же в дорогу, ускачу на Русь в одиночку! Меня в Новгороде моя Забава ждет, а я тут торчу в этой малонужной Болгарии!

Я вслушался в звон благословенной тишины. Ни инопланетного ответа, ни привета. По-моему, Полярник сам не рад, что меня обозлил. Похоже, забился на какую-то дальнюю полку моего разума, и дышать боится. Хотя он и не дышит…

Может его приливом гормонов куда смыло? Или пришельца отпинал мой гормон льва? Неплохо бы, а то уж совсем оборзел!

Вот теперь можно спокойно подумать, не отвлекаясь на разные пустяки. Чую, не выстою я в одиночку с куском серебра в руке! Ох, не выстою…

Ваня человек безусловно преданный, спору нет, но ведь парень сама простота! Достойный аналог местному наивняку Доблестину. Они, можно сказать, два сапога пара. Сладкая парочка, баран да ярочка! Вампир всю ночь будет смеяться, увидев кого я ему в противники пытаюсь выставить. Не уснет, бедолага, отужинавши моей кровушкой. Ну для разминки, еще и Ванькиной.

Со мной еще самая верная в мире зверюга и умнейшая среди животных защитница – Марфа. Да ведь она только против волков и других обычных людей хороша, волкодав все-таки, а боюсь против вурдалака ее клыки слабоваты окажутся.

В общем, куда ни кинь, всюду клин! И Богуслав, как нарочно, загулял. Обзавелся бы я Аль-Таном, гуляй не хочу! Так не утерпел Вельяминов, выдай ему эту Ванчу именно сегодня. И именно днем! А ведь у него еще и ночь впереди.

А Большие волхвы о безопасности народа пекутся. Так они кровь от крови, плоть от плоти этого народа, вот им и флаг в руки! А я путешественник во времени, уверенно себя чувствовал и в 20, и в 21 веках, а теперь еще неплохо прижился и в 11.

У меня ведь тут кровной родни никого нету, любимый человек всего один, точнее одна – это моя Забавушка. Только ради нее и нашей еще не рожденной доченьки, я и подался в самоубийственный поход к Черному морю, вступив в схватку с черным волхвом, победить в которой у нас практически не было шансов.

А ведь одолели, и куда надо дошли, и с дельфинами столковались, и Омара Хайяма нашли, и в результате страшный метеорит от Земли отвели. И после этаких моих подвигов я же еще должен прыгать перед белыми волхвами? Да мне вся Земля, все люди, по гроб жизни в пояс кланяться должны!

Моя жизнь величайшая драгоценность, и я за нее несу ответственность только перед Забавой! Это ей я должен предоставить, желательно в полной целостности и сохранности, свои розовые телеса, а до других людей мне нет никакого дела.

И отдавать Аль-Тан в чужие руки я совсем не хочу. В истребители нечисти меня вовсе не тянет, не обучен, да и нечисти никакой сроду, кроме домового, и не видал. Полно других бойцов, сами Большие постоянно без дела сидят. Весь народ в православную церковь подался, а волхвы в лесу нищенствуют. Вот пусть и сходят сами на нечисть, не обломятся.

А то вон Добрыня до меня в покосившейся избушке с окнами без стекол и с недостатком харчей сидел. Кабы не мои деньги, так по сию бы пору в этой негодной домушке и торчал. Вот пусть и сходит, за народное счастье повоюет, как иностранный ведьмак какой-нибудь. Да еще слупит с того, кто это закажет, изрядную мзду. Мало что-то уметь, надо еще это умение и уметь продать. Хватит лежать, да в потолок плевать – извольте поработать!

И всю жизнь изводили нечисть и без Аль-Тана? Вот и сейчас как-нибудь обойдетесь!

Этак поразмыслив, я понял, что решение принято, встал, подошел к столу, взял кинжал в руки и начал его рассматривать. Пора вступать в права!

– Берешься? – спросил Доблестин.

– Берусь! – ответил я.

Рукоятка идеально подогнана к ладони, и немножко шероховатая, видимо, чтобы не вертелась в потных или неумелых руках, цвет темно-серый, неяркий и немаркий, в общем видно, что большой мастер делал, и за лишней деньгой отнюдь не гнался, а изготавливал славную вещь для людской пользы на долгие века.

А вот ножны совсем другое дело – редчайшая дешевка и дрянь! За одни погано склепанные швы надо бы этому умельцу руки к заднице пришить, чтобы он свое звание рукожопый полностью оправдывал. Наверное, магией залиты до отказа, иначе никто бы такую мерзость терпеть не стал.

Доблестин встал рядом.

– Эту гадость наш сельский кузнец делал, пьяный, как обычно. Выкинешь в первом же городе, а другие ножны, поприличнее, купишь. Везде куют лучше, чем у нас. Отец их специально заказал, потому как опасался воров. Говорил: захочет вор украсть Аль-Тан, приценится к ножнам, да и скажет – не стоит овчинка выделки, и отстанет.

Изначальные ножны, в которых кинжал был куплен, слишком выделялись арабской вязью, которой были покрыты со всех сторон, выдавая изделие арабского кудесника. Это было рискованно, и отец их куда-то прибрал.

А такие ножны для этого кинжала это всего лишь средство спрятать блеск серебра от чужих недобрых глаз. От магии-то Аль-Тан тебя защитит, а вот против обычного оружия изволь сражаться как обычные люди, тут он тебя не убережет.

– Да без ножен кинжал и сам меня уколоть острием может. Буду, положим, на коня прыгать, и на тебе – колотая рана, он поди очень острый.

– Сейчас, пока кинжал только серебряное оружие, уколет от души. Но не против хозяина Аль-Тан заточен. Отец показывал такой трюк: ложился на спину и просил меня отпустить магическое оружие над своей грудью острием вниз. Мы не раз пробовали, и всегда, слышишь, всегда! – острие отклоняется в сторону. О случайных совпадениях тут речь и не идет.

– А если им какой-нибудь вражина меня ударит?

– Не знаю. Отец об этом ничего не говорил, а я не хозяин Аль-Тану, никакого опыта у меня нету. Ладно, вынимай лезвие, заветные слова будешь произносить. Когда отец это делал, меня рядом не было, но папа уверял, что клинок тебя проверит, и свое согласие обязательно покажет. Как именно это будет, я толком и не знаю, уж не взыщи.

– Только «шаха» говорить?

– Нет. Сначала надо кинжал по имени позвать, а уж потом кричать «шаха».

Вот тебе и на! Еще какие-то новые трудности! Сейчас выяснится, что для узнавания имени надо в какой-нибудь Марракеш переться!

– А что ж за имя у него?

– Мы с тобой уж полдня его по имени зовем. Ваддах его назвал Аль-Таном, и это имя изменить невозможно.

– Я-то думал, что все три клинка это Аль-Таны.