День конституции

Мальчишка отцепил от куртки свой.

– А ты?

– Я себе еще найду. Берите!

Татьяна взяла значок в руки, рассмотрела в подробностях.

– Они верят, что он вернется?

– Не думаю, – Алексей пожал плечами. – Он, скорее, символ для них. Хотя Дубчек вернулся осенью восемьдесят девятого[31 - Александр Дубчек был лидером «Пражской весны», подавленной объединенными силами Варшавского договора в августе 1968 г. После победы «бархатной революции» в ноябре-декабре 1989 г. был избран председателем Федерального собрания (парламента) Чехословакии.].

– Кто?

– Ах, да, вы этого в школе уже не проходили.

– Я дикая, да? Да? – Татьяна незаметно ткнула его локтем под ребра.

Корреспондент «Правды» улыбнулся.

– Да. Дикая, но симпатичная. Глянь, кто идет…

Сбоку, от улицы Горького, к ним через густую толпу пробирался Денис. Он очень даже неплохо выглядел после своего сидения в подполье. Сегодня явно побрился, надел кожаную куртку на меху, как у заграничного летчика из голливудского фильма про войну, повязал оранжевый шарф и увенчал свой наряд вязаной шапочкой с модным лейблом.

– Ты прямо как вождь оппозиции, – сказал Алексей, смягчая некоторую неловкость шуткой.

– Тебя самого из газеты не вытурят за присутствие на таком сборище? – отозвался Денис.

– Теперь уже, наверное, пожизненно не вытурят. Разве что, в самом деле, замыслю революцию устроить.

Денис хохотнул в ответ и легонько двинул приятеля кулаком в живот.

«Сговорились они, что ли, бить меня сегодня? Ох и сценка у нас, но без фонтана. Любовный треугольник в полном составе, – подумал Алексей. – Объясниться как-то надо бы».

– Что у тебя на работе? – спросил он вместо объяснений.

– Главный вчера сам звонил домой. Заверил, что всё окей, можно в понедельник с утра выходить и выдавать вал по плану, – радостно сообщил Денис.

Они помолчали под шум толпы и звуки проверяемого усилителя.

– Таня, спасибо тебе огромное, нечеловеческое просто, – теперь голос Дениса был очень серьезным. – Я тебя, конечно, втянул в эту историю. Думал, без последствий обойдется. Ну, и обошлось ведь, да?

Татьяна не отвечала.

– Обошлось? – повторил Денис уже громче.

– Считай, что обошлось, – сухо сказала она.

Все опять помолчали.

– Мы потом еще поговорим, да? Посидим где-нибудь, если вы не против, – Денис поправил свой оранжевый шарф. – Я пойду пока, сына поищу. Ладно?

– Ладно. Поищи, конечно, – ответил за обоих Алексей. – Кстати, возьми, он же твой.

Гончаров полез за пазуху и выудил мобильный телефон, который достался ему от Татьяны.

– Нет, оставь себе, – помотал головой Денис. – На память.

– О чем?

– Не о чем, а о ком. О хорошем человеке.

– Ты про кого сейчас? – не понял Алексей.

– Был такой, Панин Виктор Васильевич. Может, расскажу после, – Денис махнул рукой, поморщился, как от сильного ветра, хотя было тихо, и нырнул в толпу.

Алексей внимательно посмотрел на мобильник и аккуратно положил его на место, рядом со значком.

Телефон зазвонил, когда отзвучала «Патриотическая песня» Глинки и заговорил первый оратор. Алексей плотно прижал мембрану к уху, зажав второе ухо перчаткой. Это был Олег Большаков, с которым он все эти дни исключительно созванивался, но так и не встретился.

– Новости слушаешь, смотришь? – весело спросил тот.

– Про митинг?

– Какой, к чёрту, митинг! Про Крючкова в курсе?

Про председателя КГБ Крючкова он знал еще вчера вечером. Сначала сообщили по Би-би-си, потом необычайно скоро подтвердили в программе «Время». Один из, казалось, вечных членов Политбюро умер в субботу от обширного инфаркта. Было объявлено, что его государственные похороны состоятся на Красной площади.

– Ты думаешь, это не просто…

– Типун тебе на язык, – перебил его референт секретаря ЦК. – Старик переживаний элементарно не вынес. У него такое под боком творилось! Сам знаешь, короче.

– Сочувствую, – пробормотал Алексей.

– Побереги свои сочувствия. А знаешь, кто вместо Крючкова? На кого только что указ подписан?

Кроме Сергеева, Алексей не знал других замов председателя КГБ, да и вообще не представлял себе реальный механизм назначения на столь высокий пост. Он пожал тем плечом, которым поддерживал трубку.

– Без понятия.

– На моего шефа, Виктора Ивановича Мироненко, – торжествующе объявил Олег.

– Ничего себе…

– Так-то! Переезжаю в понедельник на Лубянку.

«Теперь в гости просто так, пожалуй, не сходишь», – про себя сделал вывод Алексей.

– Чего молчишь? Решил, что возгоржусь, забуду земляка? – спросил Большаков.