Блуждающие в мирах. Маршал Конфедерации. Книга вторая. Академия

– Да? Интересно, интересно! Просветите, милая девушка?

– А мне вот страшно интересно, что вы знаете о какой-то американской супер-пупер-спецмиссии, чуть ли не по спасению человечества, в которой, по слухам, Андерсон был задействован?

– То же, что и вы, Жанин. Вернее, что и все. Что якобы существует эта самая засекреченная миссия, и поэтому, естественно, о ней каждая собака в Академии знает.

– Н-н-нда. Негусто. Разочаровали, прямо скажем!

– Чем богаты! Ваш выход, госпожа Назарова. Пше прошу пани!

– Тут такая штуковина, значит… Не хотелось бы никого разочаровывать, господа, на самом деле нет у меня за пазухой ничего такого особенного, что могло бы вас хоть как-то…

– Да ладно?! Хе-хе! …Серьёзно, что ль? Уау! …Не разочаровала, так хоть повеселила от души! Гы-ы-ы-ы! …Прибедняться изволите? …Вы мне это прекратите, дорогая Жанин! Кто ж вам поверит-то? …Сама-то поняла, чего сморозила?! – наперебой выстёбывались воспитанные деликатные мужчины, экзальтированно хлопая себя по ляжкам, самозабвенно агукая, гыкая, мацая воображаемые сиськи, сально причмокивая и пуская слюни. – …Ну-ну! Интересно, а у кого здесь, в таком случае, вообще за пазухой что-нибудь есть? …У Максика, что ль? Буга-га-га! …Тем более – особенное! …Подскажите, пожалуйста! …Посмотрим, заценим!

– Так, малыши! Сдаётся мне, вы грешным делом решили, что речь вот об этом? – Назарова преспокойно распахнула халат, и тут же всё вокруг умолкло, даже назойливый самолёт перестал гундеть, и за окном сражённый воробей замертво свалился с ветки. – Н-н-нда? Смею вас уверить, ошибаетесь, мальчики! А ежели сей момент не прекратятся скабрезничания в мой огород, так и вовсе халатик сниму! Насовсем, мазафака! – дерзко топнула ножкой. – Заценили? А поскольку деваться вам особо некуда… Ролушка, котёнок, сходи, глянь, пожалуйста, на месте ль милые топтуны? Может, им по рюмочке хлебного вина вынести? Да с тарталеточкой вкусною! Э-э-эх, Сергеевна! – пальцами щёлкнула звонко. – Тоже ведь в чём-то люди, а? Как считаете?

– Маячат! Два тополя на Унтер-ден-Линден [52 - От Unter den Linden (нем.) – «Под липами» – знаменитый бульвар в Берлине, получивший своё название благодаря растущим на нём прекрасным многовековым липам. Тополь там абсолютно не к месту.]! Кролика им дохлого в обе хари, а не по рюмочке! Фикен их!

– Вот-вот! Этим-то мы и займёмся. Будем, значит, друг друга… это… фикен, значит! Как раз-таки прямо в арш! Или криво. Причём, уверяю вас, сопротивление бесполезно, в этих цепких умелых лапах дольше пяти минут ещё никто не продержался! Уж я-то постараюсь! На милость к павшим тоже особо не рассчитывайте, не тот случай. Ну как, мастурбашки, готовы? Поэкспериментируем? Хм… Сексуально…

– Грхм! К падшим…

– Что?

– Пушкин о милости к падшим призывал.

– Это я в курсе, о Пушкине-то! Только вот вы после меня павшими станете. Ха-ха! И падшими, кстати, тож!

Повисла неловкая пауза. Она длилась и длилась, пока, наконец, бош не спохватился:

– Ты-ы-ы… халатик-то запахни, мил человек! «Гм!.. Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто… Что-то ветром подуло… Знобит…» [53 - А. П. Чехов, «Хамелеон».] – с явным удовольствием продемонстрировал тевтон недюжинные познания в школьном курсе русской литературы. – Мы же сюда не для того прибыли, не развлекаться, правда ведь, Максик?

– Нет, нет, что вы! – придушенно пискнуло в ответ.

– Мы собрались, чтоб сказку сделать былью!..

– Или болью? М-м-м-м? – с затаённой истомой в голосе проворковала девушка, поигрывая невесть откуда взявшимся в руке кухонным топориком. – Немножечко жёсткого БДСМ по коленкам вашему брату явно не помешало бы!

– Да бросьте вы, госпожа Д’Жаннэт, эти свои дурацкие провокашки! Ну сколько можно?! Отставьте уже, понимаешь, кровожадно-средневековые поползновения инквизиторские на после потом! С кем-нибудь другим подобным образом развлечётесь! И вообще, откуда в вас столько наносного?!

– Да! Откуда?! – поддакивало из-за спины.

– И ещё очень хотелось бы, так, между прочим, в очередной раз напомнить присутствующим, что цель нынешнего междусобойчика состоит уж никак не в потакании чьим-либо садистским либо иным… хм… человеколюбивым склонностям, а-а-а-а… Грхм! – не сразу нашёлся тевтон. – А-а-а-а… собрались мы здесь, дабы попытаться воспрепятствовать весьма, весьма вероятному, на мой взгляд, исключению из Академии нашего доброго друга, коллеги, товарища, возможно даже, м-м-м-м… – сощурившись, словно оценивая, покосился на голую Жанин, – чьего-нибудь будущего мужа… отца, деда, Маршала и-и-и-и… как знать, вполне допускаю такую фишку в обозримой перспективе, – Президента Всея Конфедерации! Представьте себе на секундочку: будущего Президента да пинком под арш, как оно вам, а?! И заодно, значится, всячески содействовать обретению наконец-то душевного покоя измученным «Боржомом» и бессонницей Юрием Ивановичем Ширяевым. Ура, господа-товарищи! Давайте же этим незамедлительно и займёмся! Оле-оле-оле-оле-е-е…

– Что, цирк приехал?! И вообще, в моём доме… В нашем с Юрой доме прошу не выражаться! Под арш ему, понимаете ли! Тихо уже, закончили! Хватит паясничать! Надеюсь, здравый смысл окончательно возобладал? – Жанна Сергеевна тщательно запахнулась. – Но ежели ещё хоть раз, хоть кто-нибудь… – пригрозила она поварским «оружием».

– Найн, найн унд нохмальс найн! – замахал руками Рол. – Ниммермейер [54 - От nimmermehr! (нем.) – Никогда более!]! Нищт БДСМ! Нищт шиссен [55 - От nicht schie?en! (нем.) – Не стреляйте!]!

– Хорошо, поверю и в этот раз. – Бесцеремонно затолкав Максика в самый угол, Назарова угнездилась на диванчике, выставив свои фантастические ноги для всеобщего обозрения и восхищения. – Итак, продолжим… Каких-то чётких оформленных данных, информации в общепринятом понимании этого слова, честно говоря, нет, к сожалению, у меня. Так, кое-какие зарисовочки юного натуралиста… Но поверьте, братцы-кролики, у нас есть чем вас удивить! Все в курсе, наверное, на какой кафедре я подвизаюсь, да? Максик не в курсе? Что ж ты так, малыш! На Кафедре безопасности систем, психостатических переходов, бла-бла-бла и всё такое. Ключевое слово – безопасность! Усёк? Так вот девушка я хоть и пытливая, но поперёк батьки в пекло лазать непривычная, и потому когда Юрий Иванович с гордо поднятой головой, с металлом в голосе борзо всхрюкнул Брукмюллеру, что, мол, без проблем окучит «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких, не придала тому особого значения. Юрочка, чай, не мальчик уже, отчёт в действиях своих отдаёт. К тому ж старина Роланд, о-о-о-о! – признанный гуру психостатики, друга в беде не оставит, всегда найдёт в себе силы подсобить. Нда-а-а… Ну, подумаешь, Стругацкие! Подумаешь, какой-то там «Понедельник»! Чем он мудрёнее вторника, скажем, или четверга? Детские игрушки! Чешуя русалочья, в двух словах! Однако вернувшись из загадочной Страны восходящего солнца и с некоторым удивлением застав господ Ширяева и фон Штауфена всё в том же удручённом состоянии духа у того же раздолбанного корыта, я слегка, честно говоря, прифигела! Время-то ушло! И тут во мне проснулся естественный профессиональный интерес. Я бы даже сказала – азарт! Кстати, знаешь ли ты, о Ролушка ибн Йозеф, как вашу парочку неразлучную с Ширяевым на факультете кличут? …Нет?! «Муха ШеШе»! Ха-ха-ха! Правда, не знал? Мило, да? А ещё – шишиморы! Здорово, да?

– Нет! Не здорово! Будет наконец-то хоть что-нибудь по существу?!

– Будет, будет! Не дуйся, Ролик, тебе не идёт! Короче, решила я в базах пошариться, дабы по возможности облегчить мальчикам задачу. А базы, чтобы все понимали, любые нам доступны, включая и «секретные», и «суперсекретные» студенческие. Ха! Такая уж у нас кафедра хитрющая! И что я вижу?! Нет ни одной слойки для Миров братьев Стругацких, ни одной! Представляете себе?!

– Эко диво! Открыла Америку! Думаешь, мы этого не знали?

– Уверена, что нет, пока конкретно копать не начали. И не надо свистеть своим ребятам! Некрасиво!

– Ладно, проехали! – насупившись, буркнул Роланд. – У Юрки, я уже давно подметил, особенность интересная есть: ему всегда попадаются самые трудные экзаменационные билеты, самые въедливые преподаватели, самые нерешаемые задачки и самые… хм… сложные… женщины. Что ж, тем ярче будут наши победы!

– Будут, брат-сосиска! Будут, не сумлевайся! Именно я в том вам и помогу!

– Ой ли?

– Оставь сомненья всяк! Слушай сюда, котёнок, не перебивай! Недавно мы со смежниками-европейцами проектик один небольшой американцам сплавили. Очередную сервисную систему для обслуживания больших объёмов информации. Больших не то слово – огромных! Гигантских! Вселенских! На самом же деле ничего особенного – обычная межсекторальная научно-исследовательская работёнка. Целевое, бум говорить, расходование бюджетных средств. Ха-ха! Укрепляли дружбу, так сказать, между народами. Сутками на кафедре пропадали! У-у-ух! По большому секрету скажу, перетрахались все! Французы – вообще способные ребята, да и скандинавы ничего себе, крепенькие…

– Хм! Тоже мне тайна Мари Роже, перетрахались они! Было бы странным…

– Да не перебивай уже, сукин ты хурензон! Совсем, что ль, расчеловечился, вести себя прилично не можешь? Лучше б послушали, Роланд Йозефович, пока вы не шибко-то пьяны! Напомню, ежели кто не в курсе: янки заказчиками-подрядчиками выступали, саму систему лягушатники с датчанами мастырили, наше дело крайнее – безопасность. Мы ж всё по старинке живём, ресурсы экономим, потому своих отладочных баз не имеем. Все вокруг, разумеется, об этом прекрасно осведомлены, посмеиваются втихаря над нами, а плевать! И правильно, ресурсы денег стоят! У нас вона до сих пор вместо электронной библиотеки – неисчислимые тома засаленных инструкций лохматых годов. Не-е-ет, потуги были, естественно, но потом почему-то опять к бумаге вернулись. Так, говорят, надёжнее. Наверное, на случай Большого Электромагнитного Импульса. Ба-бах! Типа, когда там у них всё вокруг погаснет, медным тазом накроется, мы инструкцию по сборке и эксплуатации каменного топора при свечах изучать будем. При лучине! Аха-ха! В гордом одиночестве…

Лучина ли ассоциативно подвигла Жанну Сергеевну к размышлениям, топор ли каменный, может, свеча – сие науке неизвестно. Только призадумалась она, будто в стену невидимую упёрлась. Потихоньку, полегоньку на ощупь ту стену обошла, дальше двинулись:

– Вот только у кого «у них»? Хм… Непонятно… Войны уж давным-давно закончились, а мы всё в окружении мифических «врагов» продолжаем жить. И ничего, работаем, трудимся во благо родной Академии! Опять же библиотекарей не сокращаем, на радость заслуженным пенсионерам. Там, между прочим, Кристинкин дедушка до сих пор трудится. В бытность свою молодым – профессор, весьма уважаемый, кстати, в науке чел! И вы знаете, как-то вот и чухонцы попривыкли, и пшеки, и мадьяры, и норвеги. Удивительное дело, да? Оказывается, нравится людям странички-то настоящие бумажные перелистывать! Тут такая штуковина, значит… Отвлеклась я… Чего молчите-то, мурзилки международные, радио выключилось?

– Дык просила ж! Не перебивать.

– Хм! Неужто не перебили? И на том спасибо! Соответственно, отлаживался весь софт, как обычно, на черновых массивах заказчика. Впрочем, может, оно и к лучшему. И вот почему. В чужих, пускай и нерабочих, закромах иной раз оченно интересные вещицы обнаруживаются! Антиквариат! Вспомнила я тут на досуге об этой системке и с огромным удивлением обнаружила, что доступ к отладочным файлам-то до сих пор открыт у меня. Как интересно! Дай, думаю, пошарюсь! И что вы себе думаете? Нашла! Нашла, мазафака!!! Где-то далеко-далеко на периферии Великого Электронного Мозга чудом сохранились то ли промежуточные, то ли аварийные, то ли экспериментальные копии некоей весьма интересной базы. Видать, второпях перекидывали и попросту забыли подчистить. А может, специально… И потом, это ведь всё предполагалось исключительно для внутреннего пользования. Никто ж не виноват, что так вышло! Хотели-то как лучше! Но случай, как говорится, бог-изобретатель.

– Может, ещё чайку изволите? – ушлый фон Штауфен, считай, догадался, что именно нарыла Жанна Сергеевна, однако догадка сия его не радовала, ибо абсолютно никакой ясности не вносила и ничего, окромя кучи дополнительных тревожных вопросов, не порождала.

– Чайку? – несколько неожиданный, честно говоря, поворот событий застал Жанин врасплох. – Ну-у-у, чайку, наверное, можно… И даже – нужно! А что, зайчики-попрыгайчики, ужель так скоро надоело слушать меня? Ушки на макушке завяли?

– Хе! Ушки здесь абсолютно ни при чём, мадемуазель. Тем более – на макушке! Хе-хе! Хотелось бы хоть одним глазком глянуть на чудо-юдо! Представь себе на секундочку Хрюка с эдакими ослиными завядшими ушками на макушке, каково, а?! Хе-хе-хе! – посмеивался Роланд, ополаскивая кипятком заварочный чайник. – Всухомятку-то, оно любая пища, согласитесь, значительно хуже усваивается. Тем более для ума! Ворона – и та, не будь дурой, сухую корочку в луже размачивает. Сладенького опять же пожевать не мешало бы для стимуляции, так сказать, затухающей… хм… спинномозговой деятельности.

Так и порешили. Бодрящий терпкий напиток пришёлся между тем весьма к столу, а вкуснейшие пироженки «картошка» в качестве лучших в мире нейрометаболиков – вы не поверите! – пролетели прямо-таки на ура, дюже поспособствовав восстановлению пересохшего мозгового кровообращения! Чай, к слову, в народе популяризировался, когда и караси разноцветные, – во времена всё той же продвинутой китайской династии Тан [56 - См. далее.]. Хм! Креативно, однако, правила семейка! Пытавшемуся же примазаться под шумок Максику жёстко и безапелляционно указано было на его принадлежность к дружно жужжащему семейству пчеломухов, у коих сегодня, по несчастью, чёрный день. Ввиду чего он, увы, в глубоком шайссе, извиняйте – пролёте, то бишь лишён сладкого. Как, впрочем, и любого другого пропитания. Разве что сахарку в крепкий чай дозволено, да и то – лишь пару кусочков. Но… Как известно, всему, имеющему начало, да обязательно когда-нибудь наступит конец-трендец, венец любому реальному процессу. Всенепременно! Причём «хорошее», согласно известному закону подлости, может закончиться, едва-едва начавшись, «плохое» же мы огребаем вновь и вновь, невзирая на изрядно помятые бока, синяки, шишки, вопли, сопли и стадные стенания под поповские мантры. К глубокому сожалению подавляющего большинства присутствующих, завершилось и это уютное домашнее чаепитие.

– Теперь лучше усваивается? – принялась за своё болтушка Жанин. – Могу продолжать? …Спасибки, очень мило с вашей стороны! А знаете, я отчего-то уверена, дорогие мои мастурбашки, что кое-кто из вас уже обо всём догадывается. Ну… или почти обо всём. Правда, Ролик? Были, оказывается, у янки попытки сварить слойку именно для «Понедельника» Стругацких! Были, как ты, Ролушка, любишь выражаться, фикен их всех в самый-самый арш! Почему ж тогда, кто-нибудь вразумительно объясните мне, господа хорошие, информация об этом во всех конфедеративных базах напрочь отсутствует, хоть бы в разделе нереализованных попыток, а?! Ни единого упоминания! Ни следа, бл*дь, ни зацепочки! А ведь, согласно и поныне действующим жесточайшим техническим регламентам, просто обязана инфа там быть, курва матка! Гм! Ставим здесь большущий, жирнющий вопросительный знак! И ещё, пожалуй, целых три восклицательных!

Именно о тех самых попытках почти догадался Роланд. И всяческие конспирологические домыслы по поводу странного, мягко говоря, отсутствия в маршальских реестрах обязательной в подобных случаях информации о результатах, в общем-то, заурядных, по крайней мере на первый взгляд, исследований напрягли боша гораздо сильнее, нежели все остальные драматические события прошедшего дня вместе взятые. Весьма, весьма, должно отметить, непохожие на экспромт, пускай и отлично подготовленный, напоминающие, скорее, хорошо отрежиссированный спектакль. Эдакий демонстративный акт устрашения! Кого, чего и, главное, зачем? Зачем, спрашивается, убивать столь экстравагантно, привлекая всеобщее внимание, когда существует без малого миллион способов тихо и незаметно умертвить человека? Безвременно, скажем, почил в бозе от сердечного приступа, трагически погиб в автомобильной катастрофе, поганочек откушал бледных по недомыслию… Да мало ли чего непредвиденного случиться может?! То-то и оно, что непредвиденного! Здесь же явная бутафория просматривается. Только вот с какой целью? Девушка опять-таки, в буквальном смысле слова невесть откуда на голову свалившаяся… Кто она? Откуда? Гм… Всего лишь ещё пара вопросов безответных до кучи… Касаемо же отсутствия в базах данных необходимых сведений, о-о-о-о! – это вам, знаете ли, не соплю на палец наматывать! Штука серьёзная, скандалом на самом высшем уровне попахивает! Ну и денёк, голову сломаешь! «Гм!.. Сними-ка, Елдырин, с меня пальто… Ужас, как жарко! Должно полагать, перед дождём…» [57 - А. П. Чехов, «Хамелеон».] Ну его к бениной маме, послушаем-ка мы лучше Жанну Сергеевну, глядишь, чего-нибудь дельное и вырисуется.

– …Начала разбираться… Кое-что восстанавливать, конечно, пришлось… Обычное дело… Ребятки, кстати, в ряде случаев с реперами конкретно лажанулись! Спустя рукава сработали, крайне непрофессионально. Удивило! Так бывает, конечно, особенно у наших бездельников от науки, ежели процесс затягивается и результат не светит, по их мнению, даже в отдалённой перспективе. Проще тогда всё бросить на потом, быстренько какую-нибудь другую слойку сварганить и отчитаться перед начальством, но-о-о-о… В общем, схалтурили, типа, «на отъ*бись»! За америкосами никогда раньше подобной лажи не водилось! Да-а-а-а уж… Мельчает порода. Зато один вариант меня порадовал! Здорово! Почти сварили, чуть-чуть слоечку недотянули! Прям как вы с Юркой! Ну-у-у-у, чуток, может, ближе к цели были. Опять же ж, почему недотянули? Что помешало? Куча вопросов, ни единого ответа. Фигня какая-то! …Да и ладно!

Глубокое бархатное контральто вернулось на радость слушателям, обволакивая, втекая в уши, завораживая, словно сладкоголосое пение сирен – несчастных, обречённых на ужасную смерть мореплавателей. Рассказчица теперь устроилась на бочок и так вещала, возлежа, точно на бреге Кампанском, грациозно изогнувшись, поджав изящные клюшки, удобно облокотившись о Максика. Легкомысленно распахнутый по причине кокетливого девичьего недосмотра халатик едва-едва прикрывал приковывающее взгляд красивое упругое естество, распаляя здоровый мужеский интерес. Хрюкотаньчик, бедняга, с трепетом душевным впитывая всем своим измученным поблёвышками организмом электризующие флюиды восхитительно-обольстительного женского тела, замер, точно кролик пред удавом, ни жив ни мёртв. Роланд всё чаще и чаще гнал от себя прочь настырную прилипчивую мысль – как же ему всё-таки хочется проиграть пари! М-м-м-м! Охренительно хочется!! Холи ш-ш-шит!!!

– …Я, разумеется, всё это дело через подставной канадский домен по-тихому слизнула. – Сергеевна знай себе ворковала, словно не замечая нарастающей вокруг сенсуально-электростатической напряжённости. – Не волнуйтесь, мальчики, не привлекут вас за соучастие! Ха-ха! Концов не найдут, потёрли базы. Буквально пару дней назад! Сами же они и потёрли. Видимо, за ненадобностью. Конец, конец… Концы, короче, в воду! В общем, последние суток трое, втихаря от глаз людских, отрабатывала Жанна Сергеевна ту матрицу, и, вы знаете, вполне успешно, мазафака! Есть кое-что! Сегодня свои наработки я наконец-то на вашем первоисточнике проверила. Не всё, конечно, гладко вышло, но, думаю, получится у нас. Уверена! Для того, собственно, и Максик здесь. Это всё мы немного погодя в натурном виде, так сказать, отработаем. Обязательно! Уже скоро! Сейчас же я пока на другом, весьма-весьма, по-моему, занимательном факте ваше драгоценное внимание заострить хочу. Эй, знатоки, завяжите-ка бантиком хвосты! Внимание на экран! Вопрос телезрительницы Фёклы Трутневой из деревни Добрые Пчёлы Рязанской области: как думаете, мастурбашки, чьи были все эти попытки? Ась? Спорим, ни за что не угадаете, особенно в свете сегодняшних событий? Ну, мальчишки, кто конфетку хочет?

Максик, несомненно, хотел, но у него нынче зверский облом-с! Зверчайший! С Жанной Сергеевной ведь не забалуешь. Соображаете? Удавит, не приведи господи, или ногу сломает, в лучшем случае – нос оторвёт! Поэтому оставим чревоугодника ненадолго в покое, пусть малька оголодает для острастки. Опять же целее будет! Старина Роланд относился к конфетам, да и вообще к сладкому, принципиально равнодушно. Единственной его маленькой слабостью были с раннего детства классические московские батончики «Рот Фронт». Прекрасный, без сомнения, десерт, почти… хм… натурпродукт, да только где ж взять-то его поздним вечером на окраине Берлина? Именно о том бош с лёгкой грустью и размышлял. Вкус детства! Мда-а-а-а, парочку любимых конфеток, пожалуй, зажевать для поднятия настроения сейчас не помешало бы! Ещё он думал-гадал о череде странных, в то же время строго логичных событий минувшего дня, вроде бы случайных на первый взгляд, но неслучайных встречах, очевидных и невероятных совпадениях. В завершение всего почему-то вспомнилось ему, как однажды давным-давно в далёкой-далёкой галактике, на третьей от яркого тёплого солнышка средних размеров голубой планете, в одной горячей-горячей точке, будучи в весьма-весьма непростой, совместной с кубинскими и ангольскими товарищами командировке, обнаружил он выдернутую чеку в ящике с ручными гранатами. Хм! Совсем-совсем не учебными. Очень-очень он тогда удивился! Вот прям почти как сейчас. Что ж! Поглядим, чем всё закончится. Будем надеяться, не столь… гм… шумно, как в прошлый раз.

– Неужто жмурик наш сегодняшний сподобился?! – давненько-давненько не выглядел Роланд фон Штауфен столь озадаченным. – Не может быть! Да уж! Зашибись погодка… Гм… Хундерт швэнце ин майнер келе, унд цу феранкерн мищь ин ден арш… [58 - Hundert Schw?nze in meiner Kehle und zu verankern mich in den Arsch (нем.) – непереводимая игра слов.]