Боль. Сборник рассказов

– Ты мне не сын. Сын вождя – не жалкий трус. Сын вождя мужественен и подкован к трудностям.

Он отвернулся. И я остался один наблюдать, как тот уходит и воротит за собой длиннополую одежду.

Мы стояли у обрыва горы. Я чувствовал холод ветра, дувший в оголённую спину. Юношей оставили в боевой прикидке: почти обнажённое тело, деревянные сандалии и лоток со стрелами, подвязанный через плечо. На лице осталась краска для камуфляжа.

– Когда солнце сделает ещё один оборот, – сказал вождь, подводя нас, бойцов, к испытанию. – То испытание на становление мужчиной, будут провозглашено официально!

Что имел в виду отец, когда выразился «оборот»? Разве солнце пляшет под платом небес, чтобы говорить «оборот»? Этот вопрос встревожил меня, что я даже не услышал неистовый вопль земляков. Я поднял голову и заметил, что солнце продвинулось в небе. Люди продолжали какофонию визгливых и звонких криков. Они то всплёскивали руки в нашу сторону, то хлопали в ладоши, то снова принимались вопить нечленораздельным гулом. Я потерялся в шуме, оглядываясь по сторонам и видя различные скорченные гримасы толпы. Одна рожа, другая рожа, третья рожа – мириады сморщенных физиономий, обнаживших кривые зубы и плюющиеся пеной. В них играл сумасшедший азарт, словно мы танцевали на раскалённых углях – шли ставки, кто продержится дольше.

Нас запустили под бой раскатистого кожаного барабана. Мы побежали с обрыва. За нами тянулся длинный шлейф коричневой пыли. Я уже увидел первых павших юношей. Один парень не выдержал зыбкую почву под ногами и скатился в пропасть. Другой переборщил со скоростью спуска, не успел остановиться и врезался в острый камень. Мой рассудок помутнел при виде крови. Тиски головокружения сжали голову. Я побледнел, сбавил скорость. Ворох зыбучей, рассыпчатой земли шуршал под ногами. Она не выдерживала бега индейцев. Она готова обвалиться, похоронив нас под толщей земли.

До испытаний нам объясняли, что каждый наш сверстник – конкурент. Я заметил, как два индейца толкались между собой при спуске. Один проиграл позицию, и его соперник воспользовался этим. Он продавил почву и толкнул парня в землю. Тело несчастного покатилось бочкой к реке, собирая землю и острые ветки на себе. Парень в конце упал в реку, и его окровавленное тело понесли течения реки. Я повернулся и заметил, что меня тоже приметили как жертву.

– Эй, Джигаго! Грязный, вонючий урод! – прокричал Могучий Дуб – парень плотного телосложения. Благодаря своей форме, вождь прозвал его так. Своей массой он продавливал соперников в бою. Гора мышц.

Дыхание участилась. Кровь запульсировала в висках.

– Трус! – рявкнул он.

Я увидел перед собой плоскую местность – этим и кончался спуск с горы. Но мы ещё находились на склоне.

Я сделал перекат на ровную землю, и Могучий Дуб успел произнести: «Сукин сын!» – перед тем, как врезался в ствол дерева. Я в оцепенении смотрел на обездвиженное тело – поваленную гору мышц. Из приоткрытого рта вырывалось частое дыхание. Лёгкие горели. Сердце билось в грудину, пытаясь выскочить из тела.

– Он скоро очнётся… – сказал я и вытащил маленький кинжал. Он заблестел при свете солнца. Я прищурился. Обострился слух. Послышался рёв… рёв и рычание… бешеных псов. Я оторвал взгляд от кинжала и увидел на вершине горы маленькие точки, спускающиеся по обрыву. Зрение уступало в остроте слуха. Рёв продолжался. Дикое рычание, свидетельствующее о жажде мяса и крови. Я не сомневался, что в тех мешках спали взбешенные псы – часть испытания.

– Нужно торопиться, нужно торопиться, – заверещал я и спрятал кинжал в кожаные ножны.

Я посмотрел на Могучий Дуб. Он так и лежал без сознания. Взглянул на приближающуюся ораву псов. Эти звери в любом случае разгрызут глотку Могучему Дубу. Они справятся с этим и без меня, а мне нужно торопиться.

Без промедлений я побежал в сторону леса. Перестал слышать рёв и рычание голодных монстров, потому что её перебивало моё прерывистое, частое и тяжелое дыхание. Пламя участилось в груди. Неужели я задохнусь? Слой пота налезал на глаза, и я останавливался, чтобы убрать его, и продолжать путь. Со временем заметил, что местность идёт по наклонной. Мы до сих пор в горах, поэтому нас могут поджидать сюрпризы. Например, резкие обрывы, камнепады, горные волки…

Я остановился. В ушах гремела кровь, а горло сгорала от частого дыхания. Я могу сдаться, перестать бежать и… Нет, отец, его приближённые и всё племя увидят мою слабину. Жалкий Джигаго поддался судьбе, отпустил руки… именно этого они и ожидают от меня. Я заставил себя перевести дыхание и продолжить бежать. Краем услышал рычание приближающихся псов.

Мягкотелый и никчёмный я… тряпка… Но эта тряпка до сих пор жива. А на тех, кого возлагали большие надежды, уже пали. Чья же воля, чтобы я оставался живым? Без понятия.

В один момент моя нога упёрлась об камень. Я споткнулся и покатился клубком по местности, пока не потерял сознание. Почувствовал тёплый прилив крови в затылке, когда врезался головой о что-то твёрдое и сухое. В затылке кольнуло острой болью. Я успел лишь застонать, прежде чем потерял сознание…

– …Ах ты тварь! – заорал я и схватился за первый попавшийся камень.

Мне попался большой заострённый булыжник, и я врезал по голове псу. Камень рассёк его череп на две залитые рубиновой кровью дольки. Я размозжил этой твари башку, раскрошил её, подобно веткам! Нога откинула мёртвую тушу. Краем уха я услышал крики других юнцов и рычание остальных цепных псов. Кровь продолжала струиться из ран. Она текла и на землю. Я сдерживал её рукой, сжав руку до бела.

Я метнул взгляд на тушу. Бесполезное мясо… или?.. В голову пришла мысль. Я дёрнулся в поисках более хорошего камня. Нашёл более подходящий и ударил им по другим булыжникам, заострив край. Самодельный нож. Мозг лучше соображает и находит ответы из трудного положения, когда попадает экстремальную ситуацию. Когда ты на пороге смерти, и одно неправильное решение вынудит тебя упасть в гроб.

Ножом я располосовал брюхо мёртвому псу. Увидел первым делом кишки и также их порезал. Всё дерьмо скинул в траву, очистил кишки. Готово! Взял их и завязал толстым слоем на раны. Скрепил всё тугим узлом.

Спрятал под одежду ножик. Он пригодится.

А лихорадочный, дикий взгляд искал цели. Никогда не думал, что застану себя с кровавой раной, остановившаяся из-за собачьих потрохов, и с неотёсанным, болезненно-пронзительным взглядом. Устрашающим взглядом.

Я продолжал идти, но не бежал. Самое страшное и сложное осталось за спиной. Или же я надеялся на это? По крайней мере, я шёл по лесу с мыслью, что могу расслабиться. Крики поутихли. Мои сверстники скрылись в лесу.

Я взглянул на окровавленные руки. Одна – перевязанная в тугой жгут с помощью кишки. Пурпурная, блекло-фиолетовая кишка с бордовыми прожилками. Я до сих пор чувствовал запах дерьма, исходящего от жгута. Поэтому я пошёл искать воду или реку, чтобы немного смыть запах с раненной руки.

Ладонь продолжала болеть. Пёс постарался доставить мне проблем. Как им пришла идея использовать их в качестве ещё одного испытания?

Я убил животное, угрожавшая злобным и хриплым рычанием. «Убил» – слово вклинилось в голову и звучало в ней раскатистым эхом. Я не мог не перестать тревожиться по этому поводу. Я прикончил живое существо… Когда твоей жизни грозит опасность, даже самый ничтожный хлюпик, как я, вытащит нож и разрежет глотку твари. А твой мозг будет обрабатывать информацию с такой скоростью, что ты даже не поймёшь, что происходит в первые минуты. Будешь действовать на автомате. А инстинкт самосохранения заставит тебя найти, чем бы завязать рану.

Глядя на окровавленные трусящиеся руки, я пришёл к выводу, что в глубине души каждый из нас – зверь. Все мы произошли от животных. И частичка первобытного, капелька животного желания убивать остаётся. Остаётся до конца наших дней, чтобы потом вылезти и защитить себя от опасности.

Я увидел маленькую речку. Остановился. Огляделся. В лесу царила тишина и сумрак. Через толстые ветвистые кроны не пробивался ни единый лучик света. Река журчала. Я ушёл далеко от псов. Нужно отдохнуть… обдумать происходящее. События летели быстрой плёнкой экшен-кадров. Не хватает размеренности. Вдох и выдох!

Так, Джигаго! Что вообще происходит?

Я почерпнул ладошкой водицу и выпил. Мм, холодная, но освежающая. Я сел на булыжник. Огляделся. Могучий сосновый лес. Услышал чириканье птичек, журчание насекомых в траве, стук дятла о дерево. С закрытыми глазами слушать вышеперечисленное – одно наслаждение. Сливаешься таким образом с природой, становишься её ребенком…

Стоп! Не о том идёт речь!

Отец… зачем он меня сюда отправил?! От ярости я ударил рукой в реку. Ладонь врезалась в камешки, удар прошёлся по нервам. Я почувствовал колкую боль в предплечье и открыл рот:

– А-а-а… – однако, крик я подавил в себе. Пылкий вопль взорвался внутри меня – вот, что разрушает духовный мир.

Слёзы пошли. Я рыдал без шума. Я плакал, скучая по старой жизни, наполненной днями без трудностей и страданий. А в этом испытании меня заставили страдать, чувствовать боль и решать трудности, проблемы.

Я прикусил губу до крови. Кулаки сжались. Я хлестнул первое попавшееся дерево, вскочив с булыжника. С ветви упала шишка и врезалась в макушку. Я, стоная, начал тереть место ушиба. Огляделся. Тишина. Я увидел за кустами оленя. Он сверкающими глазами смотрел на меня. Его влажный носик дёргался. Уши застыли в ожидании нового звука. Да, мы встретились взглядами. Шла игра в гляделки. Противостояние.

– Что ты на меня смотришь?! – ни с того, ни с сего закричал я оленю, нарушив тишину леса.

Олень словно задвигал губами, и мой острый слух уловил следующий шёпот:

– Зачем ты ударил дерево? Ведь оно не виновато в твоих отношениях с отцом. Природа, которую ты преступил, возвращает тебе наказание в виде шишки на голове.

Я стоял будто вкопанным в землю, весь в поту и дрожа всем телом. Господи, мне послышалось?

– Нет.

Я дёрнулся, чтобы убежать. Сердце стало греметь барабанным боем. Кровь стучала в висках. В горле затеснился крик, готовый вырваться из меня.

Олень вышел из кустов и галопом побежал в мою сторону.

– НЕ-Е-Е-ЕТ! – закричал я, остолбенев от ужаса. Огромные, величественные рога, тёмные и острые, двигались в мою сторону.

Олень толкнул и сбросил моё тело в ручей. Рога врезались в живот, вонзились внутрь. Я почувствовал, как повис на них, как мои органы напряглись. Кровь узорами украсила речную воду тёмно-бордовым. Я поплыл по реке. В глазах темнело. Я ощутил покалывание в ранах.

Смерть… Отец. Отец, неужели ты этого хотел?

4

Меня унесло в прошлое. Завеса тьмы приоткрылась, и я оказался в теле 5-летнего ребёнка.