Дом там, где твое сердце

– А ты… ты старше меня?

– Да, конечно. На семь лет.

– О! Но ты не выглядишь на двадцать шесть.

– Старше?

– Серьёзнее.

Муж весело подмигнул ей:

– Ночью я не буду таким серьёзным.

Он сдержал данное слово и в эту ночь, и в следующую… и в последовавшие за ней…

Глава 29

Чудесно чувствовать себя любимой и обожаемой, быть чьим-то центром вселенной. Но когда этот кто-то не знает меры, может стать утомительным. Омар Лалие, словно заново влюблённый, старался не расставаться с Алис более чем на десять минут. Спал рядом, рядом читал и подписывал какие-то бумаги, ел не на другом конце стола, а рядом, заглядывая в лицо жены с обожанием, от которого у Алис кусок застревал в горле. Ребёнок, и тот выпускает из рук любимую игрушку, когда спит.

Да, он красив, её супруг. И статен, и щедр, только за месяц подарил ей целое состояние в драгоценностях. Его тело переливается золотом в свете камина, страсть сильна – он приходит к ней каждую ночь, ловит и при дневном свете и уводит в кабинет, чтобы там целовать. Взгляд карих глаз всегда светится обожанием. Почему же её гнетёт смутное напряжение, тревога, для какой нет причин? Ощущение, словно она играет роль – и снять бы маску, сойдя со сцены, да завязки ускользают из рук. Алис вздохнула.

– Отчего ты грустишь, любовь моя? – муж нежно коснулся уголков её глаз. – Ночью я был неубедителен?

Алис густо порозовела. Она-то помнила собственные вскрики удовольствия.

– Мне не на что жаловаться. Просто всё странно… Помнишь, ты мне читал книжку про человека, стоящего на утёсе в тумане?

Омар несколько напряжённо кивнул.

– И мы с тобой – как он. Туман вокруг нас, нет ни прошлого, ни будущего…

Она смутилась.

– Ты, наверное, не чувствуешь так, у тебя с памятью порядок. Хотела бы я вспомнить…

– Не позволю! – вырвался у мужа рык. Омар прикрыл рот рукой, будто сам не поверив, что это сказал он.

– Всё так плохо? – Алис смотрела на него серьёзными глазами. Обласканная любовью, вниманием, она стала со временем спокойнее и даже как будто мудрее. Ей бы ребёнка сейчас… Марис вздохнул. Не получается дитя у них отчего-то.

Для отвлечения внимания он принялся перебирать конверты с приглашениями, продолжающие ещё поступать во дворец на Вандом-Пляс, несмотря на то, что высший свет уже уяснил – мсье и мадам Лалие гостей у себя не принимают.

– Нет ли у тебя желания посетить какой-нибудь раут? Бал, пожалуй, тебе не по силам, но пикник, суаре, музыкальный вечер – развлечения на любой вкус.

– Soirеe musicale? – взвешивая, повторила супруга. – Отчего нет? На стены дома я уже нагляделась, могу передвигаться с закрытыми глазами. Надеюсь, меня не заставят там играть на клавесине или петь? Ни то, ни другое не входит в число моих талантов.

– В число твоих талантов входит дерзить мужу, – на грани слышимости пробормотал Омар. Споткнулся о вопросительно поднятые брови Лиз и сник. Неожиданно открывшееся в молодой женщине умение установить границы, за которые шагнуть не смей, стало для него трудно осваиваемым сюрпризом.

– Что ж, – муж поднялся, – буду счастлив вечером сопроводить тебя к графине де Лери. Не так давно она ввела в моду «музыкальные среды». Скажи своей горничной, что наряд скромный, будет не более двух десятков гостей.

«Скромный» наряд Алис ошеломлённо разглядывала спустя несколько часов. Он состоял из платья, двух нижних юбок из шёлка и атласа, основательного слоя нательного белья, шляпки, веера, украшений, сумочки, притороченной к верхней юбке. Выезд был запланирован на начало восьмого часа вечера, а одевать и причёсывать мадам заявились три горничные под руководством Белль сразу после дневного отдыха. Попав в безжалостные, энергичные руки, что крутили её, разбирали волосы, пудрили лицо и навешивали драгоценности, Алис невольно думала – а так ли уж она нужна ей, эта светская жизнь?

Надо признаться, восхищённое выражение на лице Омара, встретившего супругу у подножия лестницы, окупало многие муки.

– Богиня, – уверенно вынес вердикт муж. Поцеловал кончики пальцев Алис, проводил до кареты и помог усесться в закрытый экипаж. Открытые хороши лишь для прогулок в светлое время, а возвращаться они будут, без сомнения, затемно.

Дворец графа и графини де Лери, хоть и был высотой всего в два этажа, понравился Алис куда больше, чем их собственный на Вандом-Пляс. Он располагался в глубине парка, все деревья в котором были подстрижены по линеечке, а цветы росли в геометрическом порядке. Как прокомментировал Омар Лалие, среди французской знати такой стиль входит в моду и называется a la anglais.

Графиня Анн де Лери приветствовала их в гостиной, оказалась худенькой темноглазой дамой, быстрой в движениях, и с интересом разглядывала мадам Лалие, о коей ходило немало сплетен и легенд. Уже то, как старательно её скрывал от высшего света супруг, вызывало массу предположений: то ли Алис Лалие – абсолютный кошмар в плане происхождения и соответственно манер, то ли она попросту безумна. Смирно себя ведущая платиновая блондинка с необычно яркими чёрными глазами разочаровала графиню, здесь решительно нечего было с приятельницами обсудить. Ну, влюблена она в своего супруга, как кошка, эка невидаль! было известно, что восточный вельможа женился по любви.

Гости графини также не слишком заинтересовали Алис. Дамы в платьях «ампир», господа во фраках и с вычурно повязанными шейными платками. Сплетницы, кокетки, бонвиваны и поэты-непризнанные гении. Они читали стихи, дамы музицировали и посредственно распевали чувствительные романсы. Один господин попытался приударить за свеженькой дичью, однако не проявил оригинальности. Плоский комплимент, Алис украдкой зевнула в ладошку – а там и муж подоспел. Алис восхитилась его таланту говорить совершенно отталкивающим тоном обыденные вещи. И взгляд был хорош, в пять минут он измельчил нахала в порошок и отправил на удобрения. А больше времени виконт какой-то-там их милого общества и не выдержал, бежал, сославшись на потребность поговорить с хозяином.

Неприятное началось после лёгкого ужина, когда мужчины удалились в курительную комнату, а дамы оказались предоставлены сами себе. Светские львицы тесным кружком обступили Алис Лалие, принялись допытываться, как она познакомилась со своим экзотическим супругом, в каких традициях проходило ухаживание, венчание. Алис растерянно признавалась, что не помнит этого.

– А было ли оно вообще, венчание? – вдруг крайне желчно фыркнула голубоглазая статная дама, весь вечер до этого сверлившая Алис недружелюбным взглядом издалека. – Или наш ami mystеrieux морочит всем головы, выдавая за законную супругу содержанку?

Смысл слов дошёл до Алис не сразу. Холод окутал сердце и разум, ногти впились в ладони, молодая женщина побледнела.

– Мадам, это оскорбление…

– Оскорбление – ваше присутствие среди нас! – объявила блондинка, вставая под фальшивые выражения фальшивого ужаса остальных дам.

– Да неужели? – презрительная, леденящая реплика, растянутая до издевательства, донеслась от двери. Омар Лалие стоял в дверном проёме, опираясь плечом на косяк. Голубоглазая побелела. Хозяйка салона тоже решила вмешаться:

– Элен-Франсуаз!

Омар Лалие приблизился. Шёл он мягко, тихо, большой хищник на бесшумных лапах.

– Вы надумали, Элен, травить всех дам, которых я удостою своего взора? До меня доходили слухи и два года назад, что вы предпринимали усилия, чтобы сделать меня персоной нон грата…

– Прошу вас о милосердии! – голубоглазая стояла с опущенной головой, но губы были упрямо сжаты, а руки комкали белоснежный платок. Она, без сомнения, осознавала, что некрасивая сцена не идёт на пользу её репутации.

Омар Лалие удивился.

– Вы бессовестно интригуете, а потом просите о милосердии, и всё, le fin? Окститесь, Элен! Я не оставляю врагов без воздаяния.

– Два года назад вы не считали меня своим врагом! – в отчаянии закричала женщина. – Вы любили меня… а теперь любите эту бледную немочь…

– Элен, – отрезал Омар Лалие, – между нами была скучнейшая, банальнейшая интрижка. Кончилась она с вашим вступлением в брак, напомнить?

– Омар, я выбрала бы вас! Но вы так непривычны для наших широт…

– А я и не предлагал вам брака, – мужчина был безжалостен. – Хищниц, подобных вам, хватает. Я же искал истинно любящую женщину.

«Истинно любящая» в этот момент окончательно осознала, что перед нею бывшие любовники, и ответила на нежный взгляд мужа своим, твёрдостью не уступающим алмазу. Омар понял, что музыкальный вечер у графини де Лери был не самой лучшей идеей в его жизни. От Элизы Линтрем, убеждённой в подлинности своих чувств, побрякушками не отделаешься.

– Нам пора распрощаться с вами, графиня, – обернулся он к Анн де Лери. Та молча присела в реверансе, и Алис поняла, что вот-вот останется наедине с этим… тираном. Хуже! Предателем, преступившим свои супружеские клятвы.

Пока она раздумывала, как быстро, в миг, красота мужчины может стать совсем не привлекательной, её уже цепко схватили за локоть, почти волокли по коридорам дворца. Захлопнулись дверцы кареты.