Дорога вперед

Да святится имя твое,

Да пребудет воля твоя…»

Я не верующий человек, но одну молитву знаю. Ей когда-то в детстве научила меня бабушка. А потом, годы спустя, я выучила ее снова. В память о бабушке. Я давно заметила, что когда становится совсем плохо и страшно, помогает речитатив, ритм, рифма, бездумное повторение одного и того же. Стихи, на удивление не вспоминались. Так что я медленно шла в сумерках в деревню, тихо шепча молитву. Снова и снова. Снова и снова. Сбиваясь в середине, возвращаясь в начало и повторяя конец.

Мимо первого дома я прошла словно бы в трансе.

Мне показалось, что в деревне не больше десяти улиц. Сейчас в окнах горел свет. Слышался смех, витали в воздухе ароматы готовящегося ужина, а из труб шел дым. Благо, ручей шел не через центр, а небольшой дугой уходил вправо. Я продолжала идти вдоль воды как могла быстро, в надежде, что меня не заметят.

Мимо проплывали симпатичные домики и склонившиеся под тяжестью плодов деревья. Аккуратные огороды. Симпатичные дворняги во дворах. Что странно, ни одна на меня не залаяла. Теплые летние сумерки убаюкивали и нашептывали постучаться в ближайший дом, чтобы меня накормили, успокоили и дали отдохнуть.

«Нужно всегда помнить, где ты».

Мысль, возникшая из ниоткуда, осозналась не сразу. А потом я словно бы пришла в себя и поняла, что давно стою на одном месте. Я сосредоточилась на том, чтобы вспомнить все, что со мной произошло за последнее время. Особенно на мысли о пропавшей где-то у ярмарки Марины. И внезапно картина перед глазами изменилась.

Я стояла на вздыбленной чёрной земле, окружающей меня комьями грязи, вперед и назад тянулась узкая улочка среди покосившихся тёмных избушек. Серый, тяжелый мрак кругом. На улице никого не было. Я быстрее пошла к лесу. Вышла на пересечение с более широкой улицей. Стоило только моргнуть, и идиллическая картинка вернулась на место – ясное небо, светлая штукатурка на домах, пышная летняя зелень. Безумно страшно, когда собственное сознание тебя подводит. Я шла и каждое мгновение боялась забыть, где я. Реальность мигала. Вот ко мне подошел, виляя хвостом, симпатичный пес с умными глазами. А вот уже крадется по пятам злобное подобие собаки, истекающее черной грязью из просвечивающих сквозь шкуру ребер. Качается на качелях очаровательный круглощекий малыш. Моргает красным кто-то невысокий из-за черного ствола дерева. Впереди стали видны ворота, дорога через которые выходила прямо в лес.

– Далеко бежишь, дорогая?

Я обернулась и увидела стоящую на крыльце одного из ближайших домов широко улыбающуюся Татьяну. Она выглядела точно так же, как во время нашего знакомства, только более домашней – одежда попроще, косынка на голове, фартук. На фартуке был большой карман, низ которого медленно наливался темно-красным цветом. Я замерла и наблюдала, как по ткани вниз побежала первая кровавая капля. Женщина опустила взгляд, поняла, на что я смотрю и хмыкнула:

– Готовлю ужин. Может зайдешь? Ночью бродить по лесу неразумно.

– Нет, спасибо. Я все-таки прогуляюсь.

Я стремительно развернулась, но не успела больше ничего сделать – сзади послышались шаги, она вышла на дорогу.

– А подруга твоя решила погостить. Хорошая девочка, нравится мне. Не уверена, правда, что она у нас надолго…

– Вы отправите ее домой?

– Нет-нет, что ты, – ее улыбка немного поблекла. – Просто есть… Желающие. Познакомиться поближе. Желающие проявить гостеприимство. В нашей деревне принято делиться гостями, они редко к нам заходят. Хоть какое-то развлечение.

Татьяна задумчиво пожала плечами и обернулась на дом. В тускло освещенном окне мелькнул детский силуэт.

На меня снизошло странное спокойствие.

– Вы ведь отпустите меня?

– Отпущу. Почему бы и нет, – женщина не сомневалась, но словно бы раздумывала над своим решением. – У нас гостья есть, а остальные пусть приглашают сами. В конце концов…

– Всего доброго.

Я кивнула, повернулась к ней спиной и быстро пошла к воротам. Внутри поднималась злость, и надо было торопиться, пока она могла меня поддержать. Сзади послышался смешок, а спустя несколько секунд стук захлопывающейся двери.

На заборе неожиданно вспыхнули огни, они уходили влево и вправо, и, видимо, освещали весь периметр. Живые огни горели на верхушках кольев в человеческий рост, дерево чадило, истекало черной смолой, но не сгорало. Как не было страшно в самой деревне, но эта очевидная граница чуть не поколебала мою уверенность. Больше всего хотелось закрыть глаза, расслабиться и открыть их уже в красивой сказке. Моя реальность уже не мигала, поэтому я могла только представить теплую южную ночь в уютной деревеньке. «И будь что будет. Наверное, просто пропаду в какой-то момент и даже не пойму, что случилось».

Я заставила себя думать об этом очень медленно, и когда мысль была завершена, я уже отошла от ворот метров на тридцать, а первые деревья закрыли небо своей тенью. Дорога резко сузилась до тропинки. По ней явно часто ходили.

Я по инерции прошла еще десяток метров, сошла с тропинки и села под дерево. Сердце колотилось как бешеное, дыхание сбивалось. Очень, очень хотелось плакать. «Нельзя. Нельзя быть слабой».

Глава 9.

Передохнув пару минут, я вернулась на тропинку и тихо пошла вперед, ругая себя за этот маленький срыв. Нужно было найти развилку и дорогу, что проведет меня к горе. Иначе придется идти просто через лес, а это вряд ли закончится хорошо. На обочине тропинки виднелись порой золотые монетки, успевавшие блеснуть в лунном свете, когда ветер сдвигал ветки. Удивительно, но небо прояснилось, как только я вошла в лес. Как будто прошла очередную границу между мирами.

Развилка, к счастью, появилась достаточно скоро. Тропинка делилась на три. Как и полагается в таких ситуациях, налево, направо и прямо. Никакого указательного камня я не увидела, но и выбора в любом случае не было. Я повернула налево и заметила, что монетки пропали. Если я правильно оценила расстояние до горы, идти мне пару часов. Не так и страшно.

Вокруг шелестели листья и трава, изредка трещали ветки и шумели какие-то животные. Слышно было переклички сов. Порой я успевала увидеть полет незнакомых небольших птиц или летучих мышей.

Через какое-то время в воздухе отчетливо потянуло ароматом мокрой земли, а потом тины. Стало прохладнее, зудели комары. Тропинка шла вниз под легкий уклон. Я уже начала тревожиться, что она закончится в каком-нибудь болоте, но проверить это не успела. Впереди раздался пронизывающий душу страшный рев. Звук вибрировал на басах и жутко, металлическим лязгом взлетал вверх. Я никогда не слышала медведя, но была совершенно уверена, что это именно он.

Остановившись, я огляделась. Справа, недалеко от дороги, на небольшом возвышении стояла избушка, которую я бы не заметила на ходу. Темная, покосившаяся, с пустыми окнами, заросшими до середины кустарником. Рык немного приблизился и я, настолько быстро, насколько это было возможно, чтобы не шуметь, пошла через подлесок. Пусть слабое и ненадежное, но эта избушка могла предоставить укрытие.

Дверь была приоткрыта. Я заглянула внутрь: одна комната, несколько достаточно больших окон, земляной пол. Может это было что-то вроде сторожки лесника. Или склада. На первый, второй и третий взгляд внутри никого не было, так что я вошла и закрыла за собой неожиданно крепкую дверь.

Рычание продолжало раздаваться со стороны тропинки, но вроде не приближалось. Я осторожно выглядывала из окна, направленного в ту сторону. Под деревьями, среди которых петляла дорожка, ничего не было видно. Вдруг слева, из кустов послышался тяжелый шум и треск. Я отодвинулась от проема, насколько могла, чтобы продолжать видеть, что происходит. Кто-то двигался в мою сторону. Но рычание раздавалось дальше.

В ушах грохотал неровный стук сердца, и я старалась даже дышать через раз, чтобы не выдавать своего присутствия. Заметила движение. Из ближайшего куста выбрался медвежонок. Он был уже достаточно крупный, но явно еще ребенок. Я не успела выдохнуть, как страшный рык раздался совсем близко, и явно не от него.

Волосы встали дыбом от ужаса. За малышом шла медведица. Я понадеялась, что она позовет его и пойдет своей дорогой. И тут услышала тяжелый удар по стене рядом с дверью. На секунду все затихло, в воздухе стоял только тоненький скулеж. И я не сразу поняла, что он мой. Зверь шумно дышал возле места удара. Медвежонок побежал вперед и с треском снова скрылся в кустах, однако мать осталась возле меня. Она медленно начала обходить избушку. Совсем рядом раздался угрожающий рык, и казалось, что нас не разделяют ни несколько метров расстояния, ни стены этого строения.

Новый удар раздался сзади. Потом еще и еще один. А от следующего задрожали все стены. Кажется, она ударила всем телом. Я присела на пол, стараясь находиться в тени и не вплотную к стенам. Оперевшись на руку, наткнулась на деревянную рукоять и с тихим звоном подтянула к себе тяжелый старый топор. Слабое, но все же утешение.

Раздался громкий треск – очередной удар медведицы выломал часть давно сгнившего бревна. Из разлома торчали острые щепки и лился лунный свет. Она уже шла дальше. Еще пролом и еще. Я встала на четвереньки и сосредоточенно отслеживала каждый звук и каждую вибрацию дома. И тут очередной треск ломаемого дерева не совпал с появлением нового источника света. Медведица влетела в стену головой и не могла ее вытащить. Неровные острые расщепы и разломы дерева царапали ее и занозили, она рычала от боли и злости, мотала головой и расшатывала бревна.

Я глубоко вздохнула, сжала топорище покрепче, подтянула к животу одну ногу и, оттолкнувшись от пола, быстро подбежала к этой страшной беснующейся голове. Первый, прошедший по широкой дуге, удар пришелся за ухо. Она взревела еще громче, а мне некуда было отступать. Стараясь не подойти слишком близко, я с размаху била и била топором, попадая куда получится. Эти минуты растянулись в моем сознании на целую жизнь – полумрак, низкий рев, горячее зловонное дыхание, боль в почти онемевших руках, запах крови и ее теплые капли кругом. И бесконечное движение. Как будто сама земля шла волнами, утягивая за собой видимую картинку.

В какой-то момент медведица стала затихать. Движения ее стали реже и слабее, неувереннее. Из рева пропала сила, хотя еще оставалась ярость. Я разглядела у нее на шее глубокий разруб, который был намного больше остальных, и стала целиться в него. Снова и снова. И снова. И опять. Я рубила и кричала, почти рыдая. Во время очередного удара ее голова рухнула на пол, а топор выскользнул из моих рук и улетел куда-то во тьму, в которой и был найден.

Я бросилась на пол, прижалась к стене и расплакалась. Раскачивалась, стоя на коленях, и завывала от пережитого ужаса. Понадобилось не так много времени, чтобы окружающая обстановка утонула в усталости от пережитого.

Глава 10.

Очнулась я в постели. Постель была мягкой, плед, которым я накрыта – теплым. Я распахнула глаза и увидела за окном сереющее рассветное небо. Рядом с кроватью на стене висел тусклый плотный гобелен, изображавший переплетения диковинных цветов. На тумбочке стоял прозрачный кувшин с водой. Из дверного проема на меня внимательно смотрел зелеными глазами крупный полосатый кот. Я встала, услышав тихий скрип пружин под матрасом.

В соседней комнате обнаружилась дверь, видимо, на улицу, лестница наверх, а также банки, обувь, верхняя одежда, метла, мешки, пара лавок и лохмотья паутины на окне. Дорожка из лоскутных ковриков вела в следующее помещение, откуда виднелся свет свечей. Познакомиться с хозяином этого места мне показалось более разумной идеей, чем выходить в неизвестность. В конце концов, мне не причинили вреда и даже не заперли.

Босые шаги на деревянном полу были не слышны, но тем не менее, когда я вошла на кухню, хозяйка уже смотрела в дверной проем. Сзади прозвучал негромкий топоток, и меня обошел кот, подергивая разодранным ухом, и деловито направился в угол помещения, где стояла на полу небольшая миска.

– Здравствуйте, – я совершенно не знала, что сказать. – Вы забрали меня из леса?

Женщина, внешность которой не позволяла точно определить ее возраст, кивнула и указала на небольшую дверь в правой стене.

– Там есть ванна с теплой водой и чистое полотенце. Я бы на твоем месте ополоснулась. Зеркало тоже есть.

На последнем предложении она немного улыбнулась.

Я осторожно, почти боком, двинулась к двери и, проскользнув внутрь, закрыла ее за собой на щеколду. Маленькое помещение приятно пахло мылом и нагретым деревом. Окошко под потолком давало уже достаточно света. Летом утро наступает быстро. Я посмотрела в висящее на стене зеркало и задержала дыхание. Понимая, что вряд ли осталась чистой после произошедшего, я все-таки совершенно не ожидала увидеть то, что увидела.