Дорога вперед

«Не хватает только маленьких феечек, порхающих в солнечных лучах».

Взгляд зацепился за какую-то мелочь. На краю ступеньки крыльца лежала блестящая золотого цвета монетка. Я пригляделась. Монетка лежала и на другом краю. Монетки были также на остальных ступеньках, а еще с обеих сторон вдоль дороги. Все на разном расстоянии друг от друга, но строго по границе асфальта. Я только открыла рот, чтобы спросить об этом Татьяну, как Марина позвала меня, указывая вперед:

– Смотри, всю жизнь в городе прожила, а об этом не знала. Такой пляж у нас пропадает, оказывается.

Мы уже подошли к краю последнего ряда домов, где улица плавно переходила в обычную грунтовую дорогу и змейкой уходила в пшеницу. А справа открылся вид на большое, сверкающее озеро. Красивое такое, правильной формы, как на детских иллюстрациях.

– Да не может здесь быть никакого озера! Бред какой-то. Третий десяток лет живу здесь, во всех водоемах перекупалась… Я не могла не знать о нем. Татьяна, скажите, пожалуйста, а почему мы вообще выходим из города? Ромка говорил, его дом не так давно построили.

– Новые дома не только в городах люди строят. У нас население тоже приумножается. За этот год пять новых семей. Как я думаю, слишком быстро это. Раньше если в три года кто придет, хотя бы один, уже событие…

Я закрыла глаза и потерла виски. Надо идти домой. Ничего хорошего уже не будет. Открыла глаза, посмотрела на часы – если им верить, мы шли всего сорок минут.

– Точно, сегодня суббота же. У нас еще ярмарка открыта. Вам, девочки, обязательно надо посмотреть. Со всей округи, а то и издалека товар привозят. Что старое продать хотят, что своими руками сделанное, выращенное. А то и бесплатно отдают.

Вот иногда смотришь фильмы ужасов и думаешь, что главные герои в них те еще глупцы. Очевидно ведь, куда не надо идти, когда стоит повернуть назад, когда надо уже не оглядываться в сомнениях, а с криками бежать подальше… Я неторопливо шла по дороге, слушая шелест колосьев. Странная получается штука – кино и книги учат нас распознавать опасные ситуации, и они же мешают нам использовать этот навык. Ведь взрослый человек не может бояться придуманных чудовищ. А «я видел такое в фильме» совсем не похоже на разумный аргумент.

«Иду в незнакомом месте, следуя за незнакомой женщиной, вокруг куча странностей… А часы показывают, что все в порядке. Часы это механизм без фантазии, им нужно верить, – я прикрыла экран телефона от солнца и присмотрелась. – Вот и навигатор говорит, что идти вперед надо. Купить вечером успокоительных что ли».

Я придержала Маринку за рукав и подошла поближе, наклоняясь к ее уху:

– Слушай, а может все-таки домой? Ну их, этих мужиков. Мне тут неспокойно. Позвоню, скажу, не нашли дорогу и вернулись в центр. Пусть сами к нам выходят.

Подруга нахмурилась и оглянулась – серые многоэтажки еще виднелись недалеко. Но ответить она не успела.

– А вот и ярмарка! Говорила же я, что успеем! – Татьяна махнула нам рукой и быстро пошла вперед, догоняя радостно бегущую Машу.

Пока мы отвлеклись, дорога резко вильнула, и справа открылась большая забетонированная площадка, чисто символически окруженная тем, что, видимо, попалось под руку: металлической сеткой, частоколом, штакетником, металлопрофилем, натянутой проволокой. Все это причудливо следовало друг за другом и было хорошо закреплено. Со стороны дороги даже поставили калитку. Сейчас она была открыта и чуть поскрипывала на ветру.

Наша проводница с дочерью уже углубились в ряды, и мы пошли за ними. Я успела краем глаза снова заметить золотые монетки по углам площади и возле калитки. С досадой вздохнула. Совсем не обратила внимания, были ли они на нашем пути после выхода из города.

Ярмарка состояла из четырех рядов столов, столиков, настилов, табуреток, покрывал, пары шатров и какого-то несчетного количества людей и товаров. На такой, казалось бы, маленькой площади взгляд терялся в неспешно бродящих между лавками покупателях и цепко наблюдающих за ними продавцах. Большая часть продаваемого выглядела весьма потрепанно. Возникло ощущение, что мы на барахолке – тут были цветастые ковры и пледы, разномастная посуда и столовые приборы, потускневшие от времени или, наоборот, слишком яркие украшения, настойки, наливки, пучки сушеных трав, домашние сыры и творог, мед, пирожки, булочки, лопаты, грабли, треснувшие зеркала, пожелтевшие книги, ягоды и орехи… Огромное количество вещей, которые всегда хочется прибрать к рукам, но на поверку они оказываются ненужным хламом.

К товарам я старалась не присматриваться, чтобы не дразнить себя, ведь денег с собой, кроме как на такси, я не взяла, а карты здесь не принимали. Еще и все окружающие меня люди почему-то смазывались серыми тенями, и никак не удавалось разглядеть ни одного лица. Так что прогулка по ярмарке выходила скучной. Маринка уже убежала вперед, Татьяна с дочкой и вовсе сразу затерялись в толпе, а я уже дошла до конца последнего ряда и собиралась возвращаться к выходу.

У самого края ряда, почти возле забора находился прилавок со столовыми приборами. Ложки, вилки, ножи самых разных конфигураций, качества и состояния. Современные, как будто только из сетевого магазина. Советские. Дореволюционные. И совсем старинные, при взгляде на которые дух захватывало от ощущения истории так близко. Люди по большей части проходили мимо. Но некоторые останавливались, перебирали товары, уносили с собой. Когда мужчина у меня на глазах просто взял вилку с прилавка и пошел дальше, я удивилась. И остановилась рядом понаблюдать. Следом унесли приборы еще пара человек. Продавец, полноватый и почти лысый, не сказал ни слова, только вычеркнул что-то в блокноте, который держал на коленях. Я вспомнила, что здесь отдают некоторые вещи бесплатно, но все равно продолжала удивленно наблюдать.

Мимо прошла пара, одетая по моде начала двадцатого века. Я обернулась им вслед, ведь трудно ожидать увидеть такое посреди поля за городом. Да и в городе, честно говоря. «Может сюда заходят какие-нибудь коллекционеры…». Я повернулась обратно и отшатнулась – прямо напротив, почти вплотную, стояла маленькая девочка и внимательно разглядывала меня. Малышка выглядела так, словно сошла с открыток и иллюстраций Викторианской эпохи: золотистые кудри, большие глаза, круглые щечки с ярким румянцем, пышное голубое платье и туфельки. Ленты и воланы. Белые носочки с кружевом. Черты ее лица ускользали от восприятия, но уверена, она была очаровательна.

– Здесь мертвые забирают свои вещи, – серьезно сказала девочка.

Я молчала, не представляя, что можно ответить.

– Ты смотришь и удивляешься, что они не платят. Они мертвые, – продолжала она втолковывать мне. Медленно и с расстановкой, как для ребенка, – Дядя Жора собирает вещи, которые остаются после смерти, и приносит сюда. И если мертвым нужно, они приходят за ними.

Девочка проводила взглядом еще пару человек, отошедших от прилавка.

– Правда, вещи редко находятся. Дядя говорит, сегодня очень хороший день.

Она помахала мне обеими руками и побежала по ряду, а я в растерянности сделала пару шагов назад и врезалась в доски, которые на этом участке служили забором.

Глава 4.

В голове как-то резко прояснилось, и я быстрым шагом вышла обратно на дорогу. Огляделась. Справа, в сторону озера бежал ручей. Дорога шла через небольшой каменной кладки мостик. И возле него, болтая ногами в темной воде, разглядывала что-то в небе Маринка.

– Мариш!

Она обернулась и помахала мне рукой. Я подбежала к ручью:

– Поднимайся, мы идем обратно. У меня может нервы и не в порядке, но это не повод оставаться здесь дальше. По пути расскажу тебе, что не так.

– Нет.

Я нахмурилась. Обычно подружка говорила много и приводила кучу аргументов и объяснений тому или иному ответу.

– Вот так просто «нет»? Почему?

– Нет, – она подняла голову и взглянула на меня, – Я останусь тут.

В этот момент я прочувствовала выражение «волосы на затылке шевелятся».

– Ты глупости-то не говори. Тебе домой надо, помнишь? Утром малого у матери не заберешь, потом два года выслушивать упреки будешь, – я наклонилась и мягко потянула ее к себе, обнимая за плечи, – Мариш, пойдем. Время уже позднее.

Самое сложное было – не пустить в голос панику. Маринка выглядела как блаженная. Кажется, ни одно мое слово не достигло ее сознания. Я перевела взгляд на воду. Красивые, белые ноги Марины смутно зеленели в киселе. Именно так это выглядело. По центру ручья вода быстро и весело бежала к озеру, но у берега, замедляясь в стеблях рогоза, она просто останавливалась и густела.

Я выдохнула и, зайдя Маринке за спину, обхватила ее за пояс, чтобы вытянуть из воды. И почувствовала касание к спине.

– Не трогай ее, деточка, – Татьяна не улыбалась.

– Нам надо домой. Время уже позднее.

– Ты, если сможешь, иди. А подругу не трогай, она тут побудет пока.

Женщина шагнула к Маринке, а я, почему-то испугавшись, отступила на несколько шагов назад. И поняла, что зашла на мост. Это было странное ощущение – словно мир качнулся, и важными и настоящими в этот момент стали только камни под ногами. На дорожке не росло ни единой травинки, не было мха, облепившего кладку снаружи, принесенных листьев или мусора. Что-то тянуло в сторону, и я сделала еще несколько шагов. А потом поняла, что перешла на другую сторону ручья. На противоположном берегу улыбались Маринка и Татьяна. Одна, глядя куда-то в воду, а вторая совершенно точно лично мне. Я направилась к ним, но на первом же шаге, когда моя ступня опустилась на траву, моста рядом не оказалось, как и ручья.

Позади было поле, в нескольких метрах передо мной начинался забор первого с этого края дома небольшой деревни, а за деревней возвышался темный лес.

«Твою мать. Допрыгалась. Надо вторую шляпу купить, для дома. Чтобы уж точно не перегреться». Я прикрыла глаза, открыла их. Ничего, конечно, не изменилось. «Вернусь домой – возьму отпуск. И неделю буду лежать, смотреть сериалы и есть пиццу. Точно».

Мотивировав себя на предстоящий путь, я впервые серьезно огляделась.

По-над домами влево и вправо уходила узкая дорожка, видимо, в обход деревни. Прямо, между двух домов проходила третья дорожка, ведущая к людям. Наверное, к людям. Я достала из сумочки телефон – стрелочка навигатора показывала назад. Поставила пунктом назначения свой дом. Телефон все еще рекомендовал идти обратно. Я почему-то была уверена, что позади ничего не найду, и так или иначе вернусь сюда.

Особой разницы, куда идти, не было. Разве что, в саму деревню заходить не хотелось. Было ли то последствием предыдущих странностей или реальным ощущением, но из-за симпатичных деревянных заборчиков тянуло сверхъестественной жутью. Так что я решительно повернула направо. Если эта местность совпадает с предыдущей хотя бы в плане топографии, то в той стороне должно быть озеро, и можно поискать вытекающую из него речку или ручей. По идее, если идти вдоль течения, то рано или поздно я выйду к людям.

Все это я раз за разом прокручивала в голове, тихо и быстро идя мимо заборов. Стояла тишина. То есть, слышался шум колосьев, стрекотание насекомых, перекрикивались птицы… Но вот людей и сопутствующего их жизни шума не было. Ни голосов, ни квохтанья кур, лая собак или скрипа калитки. Я тщательно контролировала свое состояние, не позволяя страху прорваться наружу. Бояться и плакать лучше в безопасности.

Деревня осталась позади, и дышать стало чуть легче. Тропинка тянулась дальше, впереди действительно блестела вода, а откуда-то слева слышался шум ручья. Видимо, он тек из леса.