Аруна – 3. Сульёпган. Возрождение орков

И тут я решила, что хватит подслушивать, и вошла в большую комнату, где на широкой кровати лежал король орков.

– Дочка! Иди сюда скорее! – первой меня увидела мама, – смотри, какое чудо! Я ведь тебе всё равно не до конца верила, – призналась она, смущённо отводя глаза.

– Аруна, девочка моя, ты только погляди! – воскликнул отец, широко улыбаясь. Казалось даже, что он будто бы светится от переполнявшего его счастья.

И я посмотрела. Две ноги, чуть отличные по цвету кожи, но совершенно здоровые. Безобразная ступня, когда-то криво отрезанная и неправильно заросшая плотью отсутствовала, и сейчас на её месте красовалась нога. Идеальная. Со всеми положенными пальцами, венами. Папа, словно почувствовав моё любопытство, пошевелил пальцами и прокрутил ступнёй сначала по часовой стрелке, затем против.

– Там даже чувствую как связки и кости двигаются, – совсем по-мальчишески рассмеялся он, глядя на нас с мамой.

– Дорогой, – обратилась к нему Райла, присаживаясь на край кровати, – ты, возможно, не помнишь, но в связи с тем, что тебе пришлось воспользоваться запрещённой магии крови, с тебя взяли плату…

– Я всё помню, – покачал головой Ангар, становясь очень серьёзным.

– У тебя забрали дар видящего и чувствующего, более ты не сможешь работать с сейкой, – понизила голос мама.

– Да, знаю. Но у нас сейчас подрастает замечательное поколение артефакторов, под чутким руководством Ворнэ и Рига из них выйдут маги куда лучше меня, я в этом совершенно уверен.

Мы помолчали, переваривая слова Ансгара. Я отчего-то думала, что он всё же будет переживать по этому вопросу, но как показала реальность – ему было куда важнее снова стать полноценным, хотя никто не считал его калекой или ещё каким-то ущербным существом.

– А ещё, – Анс вдруг резко выпрямился, словно аршин проглотил, – я чувствую зов! Моя вторая ипостась шевелится во мне, будто бы желает вылезти наружу и мне очень хочется дать ей волю. А для этого следует пробежаться по лесу, разогнать кровь в жилах, освободить моего внутреннего зверя!

Я переглянулась на вмиг встревожившуюся Райлу и успокаивающе положила ладонь на её плечо. Сжала. И едва заметно качнула головой, мол, не нужно его чрезмерно опекать, пусть поступает так, как велит сердце.

И Ансгар отправился приручать своего внутреннего зверя, считай, знакомиться с ним заново. Через несколько дней он, довольный, с мощно раздавшимися в стороны плечами, грудью колесом появился на поле, где работала я и маги земли, рядом со мной крутились Ревн и Дерек, стараясь быть полезными и не мешать.

– Аруна, а ты уверена, что нужно на такую глубину? – отец остановился рядом со мной, заинтересованно рассматривая уже проделанную работу. Ансгар, ничего не знавший о железной дороге, стоял и задумчиво потирал подбородок.

– Папа, расчёты были произведены, перепроверены и теперь, так сказать, от теории, мы перешли непосредственно к полевым работам и дыхание зимы нам совершенно по барабану. Вот отсюда и по вон тем вехам проляжет путь для нашего монстра, пышущего огненно-чёрным дымом, не ведающего страха, не боящегося холода и голода, – я многозначительно и даже несколько мечтательно подвигала бровями, – это будет классно! – прошептала, чувствуя, как душа радуется чему-то новому.

– И где же этот монстр? – скептически приподнял бровь Анс, нетерпеливо постукивая отросшей ступнёй по мёрзлой земле.

– Пока только здесь, – постучала пальцами по виску, – и на чертежах. Но в ближайшее время я планирую заняться паровозом вплотную, мне нужно придумать очень многое для того, чтобы будущий транспорт мог впечатлить всех в этом мире.

– Какие у тебя грандиозные планы, дочка, – улыбнулся отец, но после практически тут же посерьёзнел, – Джерард с тобой связывался?

– Не-а, – покачала головой, – с последнего сеанса связи прошло уже больше недели, с тех пор он не давал о себе знать.

– Будем надеяться, сможет выследить и уничтожить заказчика, – кивнул Анс, – не хотелось бы мне убивать нашего пленника, по глазам вижу, что не по своей воле он здесь. А магия крови – страшная вещь, я теперь на многое смотрю иначе. Но при этом ни о чём не жалею: я король, и это теперь известно всем и ни у кого не вызывает сомнений.

Отец ушёл по своим важным делам, а я осталась наблюдать за работой Олорэ и Остролиста. Оба трудились в поте лица, прекрасно дополняя друг друга – один накладывал печати, второй воздействовал магией земли и огня. Неплохой у них получился тандем. А ещё рядом с ними всё время крутилась Хеидрун. Подносила воду, приносила горячий обед и ужин. И странно влюблёнными глазами глядела на герцергского сына, вот только он не обращал на неё ни малейшего внимания – настолько был сосредоточен на своей работе.

И ещё из подмеченного: сам парень спокойно брал из рук "плебейки" и воду, и пищу. Не морщился, не глядел свысока, даже коротко кивал в знак благодарности. Эти изменения проявились далеко не сразу, но всё чаще я вижу Дерека в компании молодых орчат его возраста. Шумной гурьбой они сидели вокруг больших костров и прикалывались. Молодёжь, что им ещё делать? Всё правильно, всё по возрасту. Иногда мне хотелось к ним присоединиться, но вечная занятость накладывала свой отпечаток на мой распорядок дня, и ранний подъём предполагал ранний уход ко сну. У меня не было выходных, я не могла себе позволить расслабиться.

По крайней мере, не сейчас.

***

Интерлюдия

Орм всё чаще оглядывался, чувствуя, что за ним денно и нощно кто-то наблюдает, а в последние дни так и вовсе ощущал крупные мурашки, пробегающие под кожей, колющие, режущие, отвратительно-мерзкие. Но он не собирался останавливаться и выяснять, что же это такое. Он стремился добраться до хозяина и всё тому рассказать. Не потому, что хотел, а потому что его заставляла бурлящая в его крови магия.

Джерард следил. Не упускал из вида шпиона, который в итоге вывел его на скалистый обрывистый берег свирепого холодного моря Сорь.

– Вот как… – чёрный коготь мёртвого короля с тихим скрежетом прошёлся по стволу могучего дерева, оставляя на нём длинную, глубокую рану. – Осейцы… это может быть интересно.

Тем временем Орм подал какой-то знак и через четверть часа у берега показались рыбо-люди: они не вышли на сушу, замерли по пояс в воде, орк что-то им сказал и те, кивнув, снова скрылись в морской пучине. Сутки Орм провёл в скалистой пещере, жёг костры и ел подножный корм, и как-то утром обнаружил лодку, с помощью которой он сможет переправиться на Архипелаг Осей, а подводные жители ему в том помогут.

Личный телохранитель принцессы орков не спешил показываться на глаза. И воды он отныне не боялся, и рыбо-люди его вовсе не смущали. Придётся Аруне побыть в неведении, куда именно он подевался. Джер сомневался, что артефакт связи будет действовать на такое внушительное расстояние.

– Что же, – кривая, страшная ухмылка исказила породистое лицо Джерарда, – значит, поплывём…

Глава 36

Интерлюдия

Стоял конец ноября и смеркалось очень рано. Та грань, когда осень уже практически стала зимой, невероятно тонкая и самая мерзкая, она, как воздушное шёлковое полотно серого цвета, обдувает лицо и душу сыростью и безнадёжностью – время, похожее на конец света, и вся эта давящая атмосфера нагоняла не то, что тоску, а вселенскую печаль… Даже на Джерарда: став почти живым, он теперь ощущал многие эмоциональные оттенки, как у живых вокруг, так и внутри самого себя… и спрятаться, закрыться от вороха сейчас таких непривычных, но с привкусом давным-давно забытых, горьких, словно полынь, чувств, заблокировать их, бывшему королю орков никак не удавалось.

А ещё он скучал…

Несносная девчонка в последнюю неделю избегала общения с ним, проводила много времени в кругу друзей и преподавателей. Обиделась на его слова, он был в том уверен на все сто процентов. Джерард испытывал к Аруне нечто гораздо большее, чем просто благодарность за спасение остатков его души. И теперь мог с уверенностью признаться самому себе находясь здесь, на краю обрыва, перед прыжком в бушующую морскую пучину.

Море Сорь и без того было стылым и серым, его хмурую, суровую неприступную красоту оттеняли лишь восходы да закаты. Оно (море) никогда не успокаивалось, всегда было в движении; Сорь огрызалась на всех, даже на тех, кто проживал в его ледяной глубине. И название этой бушующей мощной водной массе дали соответствующее – Сорь – Вечный сумрак.

Джер тряхнул головой, прогоняя странное созерцательно-задумчивое состояние и, криво усмехнувшись, разжал чёрные когти, чтобы сорваться и камнем упасть в пропасть.

Толща воды сомкнулась над его головой так, словно он больше никогда не сможет вырваться наружу. Но Джерард и не собирался – ему не нужен был воздух, он мог находиться под водой сколь угодно долго.

Тёмный силуэт лодки, плывшей в нескольких сотнях впереди, прекрасно различил. Простому смертному сие было бы недоступно, но ведь орк-монстр не являлся таковым.

Он держался на расстоянии достаточном, чтобы не потерять цель из виду, а также самому не попасть в радиус внимания рыболюдей. Правитель этих необычных разумных существ явно был в сговоре с осейцами, впрочем, в сей части света только с островитянами и можно было вести дела.

Плыть в толще ледяной воды, напрягая все свои физические и колдовские способности – даже для него оказалось не самой простой задачей, и очень энергозатратной. Благо его снабдили неким артефактом, первой поделкой Аруны – искусственный собиратель магической маны, магоккумулятор, странное название, но у Аруны простых наименований не бывает. И снова он подумал о ней. Мысли сами возвращались к юной волшебнице. И ещё нервировало, что он тут, а она там, в окружении непонятно кого…

***

Несколько месяцев назад

Свободный город орков. Сульёпган.

Инджибджорг, когда ей о нём рассказали, подумала, что это какое-то место, где собрались ущербные разумные, в основном старики, да слабосильные женщины и их дети. Но тот разговор с лекаркой Витой – смог её заинтересовать одним моментом:

– Кто, говоришь, разворошил осиное гнездо в нашем селении? – прогудела Инджи, глядя на старую боевую подругу.

– Аруна.

– Ты о той соплячке, дочери Райлы и Рола, их ещё после кончины кормильца с каждым месяцем отселяли всё дальше и дальше, пока те не оказались на задворках стойбища? – скептически вздёрнув бровь, изумилась женщина-гора, ей тут же вспомнились лицо и фигура тоненькой, как тростиночка, девочки-подростка.

Вита весомо наклонила голову, кивая: