Живой алмаз Шаданакара

– Теперь можно будет в окно залезть – было последней реальной мыслью перед потерей сознания. Девочка не чувствовала удара, не чувствовала боли, она вообще, ничего не чувствовала. Стало очень спокойно, тихо и хорошо.

Каролина

Каролина наконец – то пришла в себя. Мысли медленными облаками сквозили в голове, а память, будто дурной сон раскрывала постепенно все, что с нею произошло. С того момента, когда она почувствовала обжигающее дыхание Георга, когда она увидела его гипнотизирующий взгляд, пространство слилось с действием в один нескончаемый кромешный ужас. Полное бессилие и скованность через какое – то время уменьшились в силе воздействия, а вот боль, наоборот, становилась нестерпимее. Она обжигала снаружи и изнутри, не давая прийти в себя. Она накрывала видения, кроваво сиреневыми бликами танцуя перед взором. Затем блики погасли. Боль стала гораздо тише, и наступила жужжащая, беспрестанно вращающаяся пустота. Не было ничего, кроме звука – отдаленного, немного похожего на свист. Гул не уходил, он стал частью Кер, жил где – то у нее внутри до тех пор, пока не стали возвращаться утраченные чувства. Первым вернулось зрение.

Стены довольно большой землянки были испещрены длинными корнями и норами странных огромных пауков. Странность их заключалась в разумности поведения и строгом подчинении каждому слову хозяйки. А хозяйкой данного жилища являлась старая, сморщенная, словно засушенный гриб, ведьма. Она походила на Бабу – Ягу из далекой детской сказки, рассказанной бабушкой – именно такая, вздорная и жутко очаровательная. Ведьма постоянно кричала на своих пауков и заставляла их работать. Крыша землянки была укрыта сухими ветками и гнилой спрессованной листвой. Жидкие, похожие на солнечные, блики проникали сквозь узкие щели, оставленные между крышей и землей. Все они были затянуты плотной паутиной. Несмотря на внешнюю дряхлость, ведьма довольно проворно лазила по земляным, примыкающим к стенам ступеням. Она выдергивала то одну, то другую травку, подвешенную под потолком, доставала из пыльных склянок различные порошки, и все это добавляла в кипящее тут же варево.

Керол и сама не знала, почему в ее голове сложилось это однозначное определение – ведьма, но сомнений не возникало ни каких. Наверное, ведьма и есть ведьма, в каких бы мирах она не существовала. А этот мир, вернее та обстановка, что окружала сейчас Кер, настолько напоминала физический Энроф, что женщина как – то не сразу вспомнила, что с нею произошло.

Вот уже довольно долгое время, как только сумела открыть глаза, Керол видела одну и ту же картину. Сгорбленное, лохматое тело, как муха кружило над бурлящим котлом, постепенно добавляя туда различные ингредиенты. Запах варева заполнил пространство от пола до потолка. Нельзя сказать, что он был неприятным, надоедливым что – ли. Старуха еле слышно бурчала себе под нос единственную повторяющуюся фразу. Говорила вслух на совершенно незнакомом языке, но Кер прекрасно понимала каждой слово.

Коромысло, хмель, серьга,

В небе тают облака,

Где – то берег, где – то брод,

Что терзает пусть уйдет.

Хриплый голос, дряхлая тень, пауки…, и тут Кер вспомнила обо всем. Леденящий ужас вскрикнул в сердце натянутой струной. Ни Георга, ни его сопровождающих рядом не было.

– Бабушка – попыталась произнести Керол. Получилось очень тихо, но старуха отлично поняла. Видно было, как зашевелились ее уши и насторожились глаза.

– Бабушка, где я? – еще раз повторила Кер. Старуха же делая вид, что не слышит, продолжалась заниматься своими делами.

– Я хочу встать, но не могу. Что со мной, вы знаете?

Но в ответ, только тишина, и более усердное громыхание заскорузлого черпака. Кер попыталась привстать, но в ту же секунду над ней злобно зашипело древнее морщинистое лицо. Ведьма нечего не говорила, она вытаращив глаза и разбросав руки, словно бешеная курица, пыталась уложить женщину на место. Тут низенькая кривая дверь заскрипела, и в земляной лачужке появился Георг. Внешность его изменилась – что – то среднее между обликом на Земле и демоническим видом на небесах.

– Что за шум, что случилось?– заботливо, но как – то рассеянно, проговорил он. Развернувшись, старуха рассерженно и быстро про шептала о чем – то. Выслушав, Георг приблизился к Керол, сел прямо на пол и твердым, спокойным голосом произнёс.

– Тебе сейчас нельзя двигаться, совершенно нельзя. Твоя сущность тяжело перенесла спуск, да еще отравление ядовитыми парами. Лежи спокойно, ничего не делай, просто лежи. Пар снадобья сделает все сам. Он уже действует, ты ведь пришла в себя. Еще немного и поправишься совершенно.

Керол не могла шевелиться, но чувства переполняли через край.

– Вы похитили меня, Георг! Зачем? Вы похитили меня в Энрофе, полностью разрушив земное существование. Как мои дети, как родители? Я еще столько могла сотворить! Вы выдернули меня из Света, нарушив планы возвращения в Энроф! Зачем Георг, зачем? Ответьте только на этот вопрос!

Губы Кер дрожали, глаза блестели искренней болью и бессилием.

– Если вы хоть когда – то любили меня, если вам дорого то, что было между нами – отпустите, отпустите меня! Я вас прошу, я вас умоляю! Я страдаю здесь, я бессильна в гнетущих слоях, неужели вы не видите!

– Ты привыкнешь, ты справишься! Надо просто измениться. Тьма не так плоха, как ты думаешь. Тьма – другая сторона Бога! Без нее нельзя понять и увидеть свет. Мы всего лишь частицы – частицы, заряженные разными источниками. Ты так долго отражала свет, окунись теперь в огонь. Почувствуй разницу, наполнись его бессмертной силой. Здесь столько таинств и чудес. Ты станешь властительницей судьбы, своей судьбы! Ты сможешь повелевать судьбами других. Безграничная власть дарует исполнение любых желаний. Никого над тобой! Слышишь, никого! Все остальные внизу, под ногами. А ты хозяйка, теперь уже настоящая хозяйка, личной судьбы и сути. Наверху все одаренные небесной силой, подчинены ей полностью, безоговорочно! Где ваша свобода, где ваше мнение, где ваша индивидуальная суть? Нет, ее просто нет! Бог поглотил вас заживо! Вы ослепленные, безропотно идете к нему в пасть!

Здесь же истинная свобода и сила! Мучается только сброд, основная безликая, глупая масса, которая слишком тяжела для верха, но и здесь пригодна в основном для гаваха. Закон един для всех! Как зерно попав в мельничный жернов, становится мукой, так и грешник, перемалывается в силу содеянного, создает через свои страдания и муки неиссякаемый источник! В нем нескончаемая сила для таких как я, свободных демонов и других властителей кругов ада. А почему страдают? Почему мучаются? Знаешь? Потому что не стали в полной мере тьмой! Потому что чувствуют внутри себя вину за содеянное. А если чувствуют, значит свет еще жив! Адские терзания не более чем лекарство, горькое лекарство избавления от внутреннего рабства!

Я люблю тебя Мериам, Кер, как бы тебя не звали! Я желаю, наконец, что – бы ты стала свободна! Ты сможешь, ты очень сильная. И когда мы соединимся вместе, нам подвластны: будут такие бесконечные вершины и низы, такие безбрежные галактические дали, от которых будет кружиться не голова, а многие вселенные! Да, слышишь, вселенные будут вращаться под твоими ногами!

А сейчас надо потерпеть, постараться. Тяжело будет только сначала. Как только ты активируешь великий алмаз в пылающем слое Гаашвары свет не сможет более иметь над тобой власть! Расклад сил в Шаданакаре изменится совершенно, и ты почувствуешь, полным сердцем ощутишь могучее чувство свободы. Словно глоток свежего воздуха оторвет тебя от единого сияющего монолита, и понесет, понесет, понесет в бесконечные странствия! А я буду рядом, я всегда буду рядом, чтобы ты не сделала, как – бы не предала, я буду рядом всегда, слышишь!

Керол слушала Георга молча. Она смотрела, как сказанные им звуки отражаются внутри глаз вспыхивающими, танцующими огнями. Чем дольше она слушала, тем веселее и легче становилось на душе. В конце даже некое подобие улыбки озарило ее лик.

– Ты смешон, как же ты смешон сейчас! – слабый глосс Кер был твердым, но не злым.

– Ты упиваешься своей свободой и важностью, но словно слепой котенок мечешься во тьме! Ты беспомощно ищешь, сам не знаешь что! Кто я для тебя, скажи кто? Вокруг миллиарды таких же, причем везде и тут и там. Кто я для тебя, Георг? Былое воспоминание о мимолетном счастье! Ты свободный и неподвластный, ты приближенный к пылающему источнику зла, летишь словно мотылек на образ чего – то еще, далекого и смутно знакомого. Что, не хватает счастья здесь? Что здесь отсутствует? Чего нет? Почему молчишь, я могу ответить за тебя. Нет здесь только одного – Бога! Не меня ты ищешь и жаждешь, не меня. Я лишь осколочек, призма, через которую, в силу не остывшей внутренней связи, ты только и можешь почувствовать Его – Прекрасного и Всеединого!

Мы не рабы, мы часть его. Миллиарды и миллиарды, и все мы – Он. Свет вокруг, свет внутри, свет в желаниях, действиях, стремлениях. Свет животворящий и бесконечный всегда рядом с нами, потому что мы его летящие частицы! Вот это, Георг, и есть настоящее счастье. Такое всеобъемлющее, перед которым меркнут любые чувства, испытанные когда – то. Нет, не уходят, не растворяются совсем, а просто сливаются в единый всеохватывающий источник, словно яркие солнечные лучи в одну божественную массу, создающую день.

Я не забыла ничего, я помню все. И наше с тобой счастье и любовь к нашим детям. Те, кого мы привели когда – то в Энроф, сейчас выше нас, где – то очень далеко вверху! Я знаю, я внутренне чувствую это. И я люблю их бесконечно, так же как тогда, также как своих сегодняшних детей, оставленных одинокими на Земле. Я и тебя люблю, ничуть не меньше чем любила. Но все это только часть, лучик единой всеобъемлющей любви! Бог не пожирает, Бог рождает и посылает нас озарять своим присутствием закоулки пространства. К нему мы, выполнившие задачи, возвращаемся вновь и вновь, потому что мы и есть его продолжение, его дыхание, его миры, его путь! Потому что мы любим и умеем любить! Потому что мы – одно великое, одно бесконечное, живое и вечное – все, что называют Божественной Силой, Божественным миром или просто Светом! Все это и есть Любовь!

Керол говорила так вдохновенно, так сказочно, что даже пауки перестали сновать туда – сюда, а седая ведьма, помешивающая варево, замерла с черпаком в руках.

Георг смотрел на нее исподлобья, с недоверием и удивлением. Он еще помолчал некоторое время, стоя на месте, не отводя взгляда. Затем резко отвернулся и направился к выходу. Только возле самой двери, куда – то в сторону, но довольно громко произнес:

– Лежи спокойно, не пытайся шевелиться. Скоро силы должны вернуться. Здесь нам оставаться нельзя, готовься к новому перемещению.

Дверь со скрипом закрылась и женщина, выдохнув, сомкнула ресницы. Так хоть вновь замельтешивших пауков не было видно.

Толи сон, толи забытье навалилось тяжелой ношей. Красно – кровавые пузыри лопались в темноте и расплывались растворяющимися кругами. Наконец они совсем размыли темноту, и Керол увидела пылающий, красно – лиловый горизонт. Часть небесного свода, озаренная изливающимся из широкой щели непередаваемым цветовым лучем, пульсировала. Можно даже сказать дышала, как живое и разумное. Мир был прозрачен и гол. Сковывающий воздух отполировал гладкую каменистую поверхность, которая визуально выглядела гораздо прочнее всего виденного ранее. Здешние обитатели всплывали перед взором выборочно, островками. Керол увидела одинокого, сидящего на ровно срезанной, высокой пирамиде, огнекрылого демона. Ангел Мрака, всей сущностью устремленный к изливающемуся небу, был очень грустен и, если так можно сказать, удивительно красив. Широкие, раскинувшиеся крылья, в пурпурной и багряной окраске которых чувствовалось нечто царственное, словно инстинктивно вздрагивали и раскрывались с очередным небесным приливом. Приблизившаяся картинка, показала лицо демона. Это было лицо Георга – серое, уставшее, искаженное онемевшей судорогой злобы. Он будто ждал чего – то или о чем – то просил, устремленным в небытие взглядом. Далее, Кер увидела чертей, да, да, представьте себе чертей, с рогами и копытами. Их было огромное множество – разных размеров, разных окрасок, разной внешности, по–видимому даже разного, если можно так выразиться, социального положения. Важные чистокровные бесы, с огромными ветвистыми, как у оленей рогами. Более мелкие, лохматые, со свиным рылом – полубесы. Различные виды демонов и иной мерзопакостной твари. Целые легионы, шагающие ровным маршем, как на параде. Тысячи копыт разношерстной нечистой своры, чеканящей шаг, отраженным эхом проникали вглубь, вызывая при этом неконтролируемое чувство рвоты. Шли они многоярусными отрядами, как по воздуху, та и по гладкому камню. Всех их объединяла не решимость или бесстрашие, а какая – то негасимая ненависть ко всему сущему.

Мир, в котором они существовали, обладал большим количеством временных координат, при наличии всего двух пространственных. Полет здесь был совершенно невозможен. Свои могучие крылья демонам приходилось тщательно складывать, чтобы не сломать. Они с трудом продирались сквозь сухое и плотное пространство. Свобода была наверху, там, в Свете, в Энрофе, в ряду верхних чистилищ. Кое – как летать, можно было в нижних чистилищах и других мирах нисходящего ряда, но здесь, в своем домашнем слое, скованность унижала. Поэтому ненависть довлела над всем.

Конечно, ярче всего она проявлялась по отношению к Свету. К той Божественной силе, которой принадлежали самые лучшие миры, к их благодати и бессмертию. Наравне с этим, пышно расцветала ненависть к обитателям тех слоев, где они являлись хозяевами. Это была их служба, можно сказать работа – мучить и терзать попавших туда страдальцев, одновременно наслаждаясь получаемым гавахом. Но на этом ненависть не исчезала. Едва прикрытая, она существовала и по отношению к Гагтунгру и ко всем однозараяженным силам ниже и выше, включая самих себя.

Гаашвара… , Гаашарва – услышала Кер шипящее, проползающее алым ручейком название. Так называлось это место – демоническая обитель хозяев Сакуал возмездия, нижних чистилищ, магм и ядра. До каждого из сущих здесь, постепенно доходило одно – это не конец. Это очередное, хотя и довольно долгое воплощение. После смерти здесь, они попадут еще ниже, на дно, где их ждет новое тело, самое плотное из возможных. Уже их страданиями там, будет восполнять свои жизненные силы сам Гагтунгр. И неизвестно, как долги и безумны будут эти мучения.

Молчаливая и ненавидящая всех безропотность обитателей Гаашарвы, была обусловлена одним единственным всепроникающим законом – законом Кармы. Бунтовать против него? Но ведь он то и является источником сил жизни во время воплощений в других слоях. Восставать против него, значит отвергать гаввах, как пищу. Значит противопоставить себя всему демоническому стану, всему Антикосмосу, то есть перестать быть демоном!

Кер продолжала наблюдать за чеканящим маршем демонической силы. Тошнота не ушла, но и не нарастала более. К ней присоединилась жалость – горькая бесконечная жалость к тем душегубам и мучителям, которые шли мимо. Все могло быть по – другому! И они могли быть другими! Они и были когда – то другими! Может Шаданакар изменится, добро одержит верх и они смогут наполниться божественным исцеляющим светом.

Нескончаемый парад ровными шеренгами уходил в даль, где развивались, застилая горизонт изливаемого огня, черные бесконечные покрывала. Они были живыми и разумными – гигантские представительницы демонической сущности женственной природы. Покрывала манили, затягивали, удушающее обволакивали. Керол сразу поняла, что в истории человечества они проявлялись как умножительницы жертв и вдохновительницы анархии. Революционное безумие и страшные захватнические войны – их рук дело. Если приблизиться, на каждой развивающейся сущности, было видно, как на экране, фрагменты жестоких смертоносных сражений и других траурных скорбей. Но приближаться ей не хотелось. Напротив, Кер стало так страшно, что она инстинктивно закрыла лицо руками, пытаясь оградиться от хищной черной тоски, внезапно заполнившей ее всю изнутри. Но руки не помогли. Керол продолжала видеть гигантские черные полотна, змеиным клубком застилающие огненную даль. Внезапно в самой черноте вспыхнуло реальное изображение, чем – то напоминающее телевизионную трансляцию в Энрофе. И перед нею предстал родной мир – земной мир, Энроф. Родной, потому что ее собственное физическое тело еще оставалось там. Нет, себя женщина не увидела. Она увидела другое.

Ее привычный любимый мир, мир в котором выросла, в котором жила и творила, в который привела своих детей – рушился на глазах. Страшная эпидемия, бунты, разгромы, небывалая внутренняя истерия в считанные дни стёрли ту благодать, которая строилась годами, даже веками. Неприсоединенные, воспользовавшись бедственной ситуацией, возглавили протестное движение. Чем больше умирало заболевших, и росло число инфицированных, тем сильнее становилось их давление на законную власть и установленный миропорядок. Вероятность затяжных военных действий, впервые за сотни лет, была близка к ста процентам. Керол увидела своих детей. Они были рядом с бабушкой, и находились в совершенно незнакомом месте. По-видимому, бабушка была больна. Она лежала с работающей воздушной капельницей, а Мира и Адам не отходили, помогая ей во всем. Страх не просто наполнил Кер, в этот момент он ее парализовал.

– Мама, дети! Они могут погибнуть, они могут умереть! НЕТ!

Каролина очнулась с пересохшим дыханием. Старая ведьма стояла над ней и смотрела, не отрывая глаз. Женщина попыталась отвести взгляд. К счастью, это удалось. скованность почти ушла. Все существо ее стало отходить, просыпаться и потихоньку оживать. Обведя взглядом лачугу, Кер снова наткнулась на ведьму. Та по-прежнему не двигалась и смотрела в упор. Вдруг, она ни говоря ни слова, протянула ей маленький замызганный сверток.

– Что это? – мысленно спросила Керол.

– Возьми, это сонный порошок – так же мысленно ответила Старуха.

– Он самый быстрый и самый лучший из ряда подобных. За моими снадобьями стекается нечисть со всех слоев. Может и тебе пригодиться – добавила она многозначно.

– Спасибо вам, бабушка. Я принимаю ваш дар – ответила Кер одними губами.

– Бабушка! – ведьма захохотала надрывно и пугающе, но все еще не слышно.

– Как тебе такая бабушка!