Клуб Речников

– Нет, сидит там наместник княжеский, вроде как городом управляет.

– Почему «вроде как»?

– Да потому, что Братство городом правит. Чуть что, все за советом к отцу моему бегут.

– А как город от вражеских набегов защищаете? Дружина военная есть?

– Нет. Сами жители защищают.

– Это зря, – вздохнул журналист. – Сказал же твой отец: «Времена неспокойные!»

– Что – да, то – да, – согласилась дочь Яра. – Гледен очень богатый город, вот каждый на него и зарится. Посмотри, у нас почти в каждом доме стекленные окна, а ведь даже в Киеве стекла только в церквях стоят, да у очень богатых купцов.

– Откуда знаешь?

– Была.

– Круто! Здорово, в смысле…

Как раз в этот момент молодые люди поднялись на самую макушку холма. Перед ними открылся великолепный вид! Справа – две могучие реки сливались в одну и уносили свои волны дальше. По ним, как игрушечные лодки, плыли резные челны. Рыбаки с берегов забрасывали сети. Слева виднелись луга, на которых паслись тучные стада коров, лошадей и овец. Чуть дальше золотом отливали поля пшеницы. За ними начинался лес. Простор был такой, что хотелось закричать от счастья.

– Красота какая! – ахнул Глеб.

– Вот поэтому наш город и называется «Гледен», – заметила Верея. – Всякий, кто на этот холм поднимается, наглядеться не может на красоту здешних мест. Раньше город «Глядень» назывался, от слова «глядеть», но много тут иноземцев поселилось, наречия у всех разные, вот и переделали «Глядень» в «Гледен».

Журналист еще какое-то время стоял и наслаждался открывшимся видом, пока девушка не напомнила ему о том, что пора идти к кузнецам. Он кивнул и последовал за ней. Они прошли мимо небольшой деревянной церкви и помпезно возвышающегося рядом высокого деревянного дворца.

– А почему церковь такая маленькая? – спросил парень. – Дворец в два раза больше!

– Строили наспех, да и жители многие против были! После постройки несколько раз церковь пытались поджечь, хорошо, вовремя попытки пресекали.

Молодые люди свернули на неширокую улицу и начали спускаться на другую сторону холма. Все время, пока они шли, их сопровождали любопытные взгляды жителей города. Женщины украдкой выглядывали из окон, мужчины провожали долгим взглядом, а ребятишки, так и вовсе, бежали следом. Многие здоровались с Вереей, спрашивали, как дела у Яра.

– А почему не спросят, кто я такой? – шепотом поинтересовался Глеб у девушки.

– Спросят еще, не переживай!

Они спустились вниз. Только теперь журналист осознал, насколько огромным был холм. Последние избы остались далеко позади, когда, наконец, показалась кузница. Она располагалась прямо у реки. Здесь в городском заборе была проделана дыра, сквозь которую кузнецы, очевидно, брали воду. Высоко над крышей поднимался черный дым.

– Ну вот, опоздали… – тяжело вздохнула Верея. – Ладно, пошли! Только говорить я буду, а ты молчи да головой кивай.

Она решительно направилась внутрь строения, жестом показывая парню, чтобы он следовал за ней.

Глеб зашел в кузницу и осмотрелся. Она напомнила ему забытую картинку из старого учебника истории. Само помещение было очень просторным. В одном углу стояла огромная плавильная печь, чуть поодаль располагались сразу несколько наковален. У стены напротив – размещался стол, на котором, как в медицинском кабинете, лежали всевозможные инструменты: клещи, щипцы, кувалды, молоты и многие другие, название которых парень не знал. К печи были присоединены огромные меха, и какой-то дюжий молодец сжимал и разжимал их, нагнетая воздух в плавильню. Пот градом струился по его красному лицу, и московский журналист с ужасом представил себя на его месте. У дальней наковальни колдовали сразу трое умельцев. Они что-то усердно ковали. Один бил по расплавленному огненному куску руды кувалдой, с силой удерживая его щипцами, двое других помогали молотами. Воздух в кузнице был таким горячим и душным, что у Глеба с непривычки начали слезиться глаза. Лишь непосредственная близость реки давала возможность хоть как-то продохнуть в этом Аду.

– Здравы будьте! – громко поздоровалась со всеми Верея. – Щек, я к тебе!

Один из «умельцев» отложил в сторону молот и подошел к нашим героям. Теперь журналист смог его как следует рассмотреть.

Щек был ниже Глеба почти на целую голову, но при этом был коренаст и широк в плечах. У него были длинные светло-русые волосы, заплетенные за спиной в косу, а на лбу была повязана широкая льняная лента, очевидно, чтобы впитывать пот. Поверх рубахи и штанов на парне был надет кожаный передник, прожженный в нескольких местах. На ногах были обуты странного вида кожаные башмаки, завязанные чуть выше щиколоток тесемками. Глаза у Щека были серого цвета, а пухлые розовые губы выдавали его юный возраст.

– Идемте на улицу! – коротко сказал он, и первым вышел из кузницы.

Молодые люди поспешили за ним. Они подошли к реке, и кузнец обратился к девушке, делая вид, что не замечает журналиста:

– Ну, здравствуй, Верея! Давно не виделись. Как дела у вас, как твой отец поживает?

– Спасибо, Щек! Все хорошо.

– Зачем пришла? Новые ритуальные ножи потребовались?

– Нет, не за этим. Я к тебе с просьбой. К нам родственник дальний из Суздали приехал (она указала на Глеба), так вот, отец просит, чтобы ты его в помощники взял на то время, пока он у нас гостить будет. Может, найдется у тебя для него какая-нибудь работа?

Только теперь Щек смерил журналиста презрительным взглядом и произнес:

– Не хочется отказывать твоему отцу, Верея, но родственник ваш выглядит уж больно хлипким. А в кузнице сила нужна. Взмахнет он пару раз молотом, и ноги протянет, а мне отвечай.

– Да ты не смотри, что он худой, он жилистый, – проговорила девушка.

Щек обошел парня и внезапно со всего маху хлопнул его по плечу. Глеб не ожидал такой выходки, поэтому не устоял прочно на ногах, а оступился назад.

– Вот видишь, жидковат он! – словно не замечая журналиста, сказал кузнец Верее.

Глеб обозлился:

– А исподтишка бить нехорошо, – прищурив глаза, заметил он. – Можно и сдачи получить.

– Неужели?! – усмехнулся Щек и, уперев руки в бока, вплотную подошел к парню.

– Перестаньте! – воскликнула девушка. – Раз работы нет, то и нам здесь делать нечего! Идем, Глеб!

Она схватила журналиста за руку и потащила за собой.

– Для тебя, Вереюшка, я бы работу нашел! – крикнул вслед кузнец. – Хоть воду мне приносить!.. А отцу скажи, чтоб не обижался. Жалко мне вашего родственника калечить.

Глеб попытался вырваться из цепких девичьих пальцев и вернуться к Щеку, но дочка Яра упрямо тащила его вперед.

– Самовлюбленный индюк! – процедил сквозь зубы журналист.

Затем он повернулся к девушке и злобно сказал:

– Куда ты меня тащишь, отпусти! Я пойду с ним по-мужски потолкую!

– Нельзя, – пробормотала Верея, – от тебя оранжевое свечение исходит. Вот-вот искрить начнешь!

Тут парень вспомнил, что эмоции для него опасны, и попытался взять себя в руки. Сделать это было очень сложно, поскольку праведный гнев так и кипел в нем.

Он не помнил, как они выбрались из города и отошли подальше – к реке. Не помнил, как упал на пустой берег и вспыхнул ярким пламенем…