Овертайм

Облокотившись на мраморную кухонную столешницу, стараюсь привести свое сердцебиение в норму. Получается чертовски плохо.

Господи Боже, неужели я и в самом деле подумала, что Рид хочет только меня?

Идиотка. Какая же я, мать его, идиотка!

Ну, конечно, он спит с ней, и, может быть, не только с ней.

Его давно не интересует одноразовый секс, ага, да, конечно. И совсем не обязательно, что он врал мне. Эта фраза ведь может означать, что угодно. Например, что он спит с одной и той же два раза подряд, а затем уходит. Вот и получается уже не одноразовый секс.

Один плюс один равно два.

Отпад, хоть где-то мне пригодились знания в математике.

А вообще, меня не должно это касаться.

Я живу в его доме и на этом все. Он мне никто.

Собрав всю волю в кулак, решаю продолжить приготовление ужина.

С бешено колотящимся сердцем помешиваю соус для пасты, когда на кухне появляется Эштон. Мне даже не нужно поднимать на него свой взгляд. Невозможно не заметить напряжение, появившееся на кухне одновременно с ним.

О, я знаю, что он сейчас скажет, поэтому решаю бить первой.

– Меня не интересует, как Рид справляется со своим недугом, – резко произношу я, продолжая помешивать соус.

– Недугом?

– У него сатириазис, ты не слышал? – с серьезным видом заявляю я, наконец, поднимая свои глаза.

Эштон улыбается, но вот мне абсолютно не до смеха. Кто, блин, это был, и какого черта брат с ней знаком?

– Это Келли. Рид раньше с ней спал, – будто прочитав мои мысли, сообщает Эштон.

– Раньше это, типа, пять минут назад? Учитывая, что только что он полуголый целовался с ней в холле! – Мой голос срывается на визг, и я осекаюсь. – Эштон, я правда не хочу ничего знать. Сегодня был отвратительный, нет.. просто омерзительный день. И меньше всего мне нужно беспокоиться об увиденном.

– Тиджей был настолько плох?

– Ужасен, – с отвращением шепчу я. – Этот парень ведет себя как ходячая энциклопедия пикапа. И это дико раздражает.

– Кто ведет себя как ходячая энциклопедия пикапа? – задает вопрос неожиданно появившийся в дверях Рид, успевший надеть черную просторную футболку.

– Тиджей Морган, – резко отвечаю я, выливая соус к бекону.

Рид изумленно вскидывает бровью и пристально смотрит на меня. Его лазурные, как гладь океана, глаза завораживают. И мне хочется пропасть в них. Пропасть в нем.

Ну уж нет.

Я больше не утону в его бездонных глазах. Пусть катится к черту.

– Исполнитель хита «Тринити»? Не думал, что тебе нравится такая музыка, – засунув руки в карманы, произносит Рид.

Будто его интересует, какую музыку я слушаю.

Решаю не разводить дискуссию, чтобы не врезать ему, поэтому просто произношу:

– Тиджей мой новый партнер в ледяных танцах. И он ужасен.

– Почему? – интересуется Эштон.

– Он не затыкается ни на секунду, то и дело произнося что-то вроде «Детка, слышал, что поцелуй – это язык любви, так, может быть, поговорим об этом?» и тому подобные фразочки, подобные репликам из дерьмового студенческого фильма про съем девушек. Надеюсь, мы вылетим после первого же выступления, иначе я согрешу.

– Хочешь, согрешим вместе? – поигрывая бровями, произносит голубоглазый кретин.

Еле сдерживаюсь, чтобы не завопить «Ты же только что переспал с другой!». На мои глаза наворачиваются слезы, поэтому я опускаю голову и тянусь к ковшу, в котором уже сварились спагетти, чтобы слить воду.

– Рид, не заставляй меня убивать тебя прямо перед первой игрой сезона, – хмурится Эштон.

– Понял. Никаких тупых подкатов к твоей сестре, пока ты рядом.

Эштон берет тарелку с салатом, который успел нарезать за то время, что я готовила карбонару, и несет в столовую.

– Что у нас на ужин? – интересует Рид, подходя ко мне ближе.

– Паста.

– У нас что, неделя итальянской кухни?

– Что-то не нравится? Можешь приготовить себе свое коронное блюдо, – гневно шиплю я, доставая с полки хлопья, и ставлю коробку прямо перед его носом.

– Я ничего не имею против пасты, Эбби. У тебя красные дни календаря?

Резко поворачиваюсь к нему и внимательно смотрю. Какого черта он так прекрасен? На мои глаза снова наворачиваются слезы, стоит мне вспомнить рядом с ним эту гребаную брюнетку. Молча отворачиваюсь и продолжаю раскладывать пасту по тарелкам.

За весь ужин я не произношу ни слова. Я уверена, стоит мне открыть рот, как из него сразу потоком польется куча ненужных вопросов, на которые я не хочу знать ответов.

После ужина Рид и Эштон идут играть в баскетбол с товарищами по команде, а я, совершенно обессиленная физически и эмоционально, отправляюсь к себе в спальню в полной решимости лечь спать.

Мне бы очень хотелось окунуться в сон, но едва я прикрываю глаза, как передо мной возникает увиденная в холле картина: красные ногти, вцепившиеся в Рида. Воображение сразу же рисует другую картину, как эти самые ногти царапали его спину, когда он был в ней..

Твою ж мать!

Кто она такая? И какого черта похитила мой сон?

Спустя пару часов я по-прежнему не сплю. За окном уже давно стемнело, солнце зашло за горизонт, а на небе появились звезды. Беру с прикроватной тумбочки свой макбук и выхожу на террасу, где сажусь в удобное мягкое оливковое кресло, наслаждаясь шумом волн.

– Окей, гугл, кто такая Келли? – произношу вслух, вбивая в поиске «модель Келли, Лос-Анджелес». Убого, согласна, но других вариантов у меня пока нет. Я еще не до конца подружилась с социальными сетями, так что вряд ли смогу найти Келли в подписках Рида. Не закатывайте глаза, я знаю, что это странно, ведь мне не восемьдесят, и я должна это уметь. Но мне совершенно не интересно зависать в интернете и социальных сетях.

Первая же ссылка перенаправляет меня на Келли Адамс, ангела Виктории Сикрет[69 - Виктория Сикрет – Victoria’s Secret – компания по продаже женского нижнего белья.].