Княжна для викинга. Книга 1

– Его богатства, как и все остальное, практически и так в наших руках, – посчитал Рёрик. А Дива на этих словах очнулась, выйдя из оцепенения. Прав был батюшка: второй жених сущий разбойник!

– Прошу простить. Но я лучше кого-либо знаю, как здесь все устроено. И могу оказаться полезен, – Аскриний сразу смекнул, на какие обстоятельства следует упирать. – Мне известно все, что говорил и делал Гостомысл, кому и какие письма отправлял, кто и сколько ему задолжал…

Боярин рассказывал много и ладно. И не было ничего удивительного в том, что в итоге его решили пощадить. Дива слушала его долгую речь, пытаясь найти в ней нечто важное. Но там не было ничего, кроме готовности услужить напавшим. И вскоре она стала подозревать, что напрасно рассчитывала на поддержку Аскриния. Хоть боярин уже давно поднялся с колен и больше не валялся в пыли у ног врага, он был занят спасением собственных жизни и состояния, и ему было не до княжны сейчас.

– Буду счастлив оказаться полезным столь прославленному воителю, как ты, князь, – подытожил Аскриний, закончив речь поклоном, который возмутил Диву больше всего прочего. Но внезапные душераздирающие ревы, доносящиеся с улицы, заставили ее позабыть о боярине.

Уже не слушая льстивой болтовни Аскриния, Дива вгляделась в темноту ночных дворов. Через минуту в дверях показалась фигура огромного безобразного воина с изрытым оспой или иной болезнью лицом. Он откликался на имя Альв. В его руках извивалось стройное тело простоволосой женщины. Несмотря на изорванные платья и многочисленные побои, немыслимо искажающие образ, Дива сразу узнала несчастную.

– Нег, что делать с этой? – прогремел вошедший воин, швыряя на пол дрожащую женщину, пытающуюся прикрыться остатками своих роскошных в былом одежд.

– Кто такая? – князь оглядел мученицу без особенной жалости, но с интересом.

– Говорит, княгиня, – представил Альв свою пленницу.

– Я не знал, что у Гостомысла была жена…– признался Рёрик. – Аскриний?!

– Строго говоря, она не жена и, уж тем более, не княгиня, – тут же сообщил боярин, чуть склонившись возле князя. – Любимая женщина. Это как водится. Но свадебного обряда проведено не было…

– Простолюдинка? – нахмурился Рёрик, как показалось Диве, несколько разочарованно.

– Точно так. Новгородка из небогатой, но честной семьи…– поклонился Аскриний.

– Понятно…– судьба бесполезной наложницы Гостомысла больше не интересовала Рёрика. – Ты говорил что-то про княжичей, – напомнил князь Аскринию, который перед эпизодом появления Альва и наложницы выкладывал всю подноготную княжеского семейства.

– Сыновей всего четверо…Трое пали на чужбине…– продолжал Аскриний. – А четвертый, Есений, основной наследник теперь…

– Нег, так куда ее?! – перебил боярина все тот же уродливый воин, указывая на рыдающую женщину.

– Заклинаю, отпустите…– женщина бросилась умолять Рёрика и всех присутствующих. – Отпустите на волю…

– Можешь оставить себе, – кивнул Рёрик Альву.

– Пойдем, будешь мне служивать…– Альв поволок из избы вывинчивающуюся из его рук женщину.

Диве никогда не нравилась самолюбивая молодая мачеха, но теперь она с сочувствием провожала ту взглядом. Служение у жестокого невежественного мужлана сравнимо лишь с возможностью долгих мучительных терзаний пред и так неминуемой смертью. Увлекаемая Альвом на улицу, любимица Гостомысла вырывалась, кричала и плакала, за что немедленно, не успели они еще покинуть избы, получила несколько мощных тумаков, способных искалечить даже зрелого мужа, не говоря уже о слабой женщине.

– Князь…– сглотнув, обратилась Дива к Рёрику. За время рассказов Аскриния она немного успокоилась, сумев собрать воедино осколки своего разума. И теперь видела только одно – ей нужно поскорее выбраться на свободу. Особенно после того, как ее мачеха в мгновение ока из первой женщины города превратилась в бесправную рабыню, обреченную до конца жизни терпеть истязательства. – Мне…То есть я…Я никогда не хотела обидеть или оскорбить правителя Фризии…– залепетала Дива, повергнутая в ужас судьбой Златаны.

– Разве? – Рёрик даже отвлекся от истории, которую повествовал Аскриний.

– Да…Да…Клянусь…– принялась заверять Дива, запинаясь. – Клянусь, это так…

– Как славно…Вот все и встало на свои места…– ухмыльнулся Рёрик.

– Тогда можно я пойду? Отсюда…– простодушно попросила Дива.

– Сидеть здесь, – больше Рёрик не разговаривал с княжной и даже не смотрел на нее. Беседа с Аскринием и добыча дружины представляли больший интерес, чем ее бессмысленная болтовня.

Дива наконец догадалась, что он попросту издевается. Ничего на свои места не встало и не встанет уже никогда! Ведь даже Аскриний, этот оплот старой власти, уже играет по-новому! Привидевшийся кошмар оказался явью. И неизвестно, как очнуться от него.

Она поняла, что слишком глубоко погрузилась в себя лишь тогда, когда заметила в дверях фигуру удаляющегося Аскриния. Куда и зачем он шел, она прослушала, но это было и неважно. Важно теперь только то, что она остается одна с гурьбой верзил.

– В таком случае я отправляюсь немедленно, – почтительно поклонившись новому хозяину города до земли, Аскриний вышел вон, даже не взглянув на Диву, словно больше она не дочь его князя.

Раскрыв рот, пораженная Дива проводила боярина взором, даже не вымолвив и слова. Хотя обычно возмущалась, если что-то шло не по ее желанию. Всегдашнее поведение разбалованного ребенка. Но кажется, наступают дни, когда приходится менять привычки.

– Говоришь, ты теперь княгиня Изборска? – как ни в чем не бывало осведомился у Дивы один из вновь прибывших «гостей», с интересом отрывающий золотистую утиную ножку от тушки. На вид он был весел, словно здесь шумел праздник, а не смертоубийство. Дива слышала, что его называли Трувором.

– Жаль губить столь изрядное приданое, – усмехнулся Рёрик, оценивающе оглядев княжну. Следом раздался одобрительный гогот дружины.

– А что, и вдова к тому же! – поддержал Ньер, плеснув что-то в кубок себе и Трувору.

– Это хорошо. Мне не придется убивать ее мужа, – задумчиво добавил Рёрик. На этот раз все хохотали без устали, поглядывая на хладный труп посреди горницы.

Дива слышала эти разговоры, но их суть не доходила до ее измученного разума. На звук тяжелых шагов она повернула голову. На пороге возник великан, весь перепачканный в крови. Было видно, что сражался он на совесть, не щадя ни врага, ни собственных сил. К нему обращались, называя Хельми. В отличие от многих, исполин был трезв и зол. Он волок за шиворот извивающегося в его огромных ручищах волхва. Зашвырнув священнослужителя в избу, Хельми зашел и сам. Пинком отправил плененного жреца к алтарю, где еще несколько часов назад тот проводил один из самых значительных ритуалов в жизни княжества.

– Эй, ты, любимец богов! Начинай-ка свой обряд! – орал Трувор в то время, пока Рёрик уже увлекал Диву к испуганному волхву, забившемуся в угол со своим магическим посохом и дарами для богов.

– Окаянные варяги! Да поглотит вас Морена! Да пожрут вас кикиморы! – проклинал Веда, пряча волшебные дары под полами своей мантии. Но потом, после крепкой затрещины от зверского Хельми, переменил свое отношение к делу. И добавил уже громче и учтивее, – согласна ли ты, Дива, дочь Гостомысла, правнучка Скифа…

– Но я не могу…– опешила Дива. Как возможно предлагать ей такое после всего?! И не успела и раз вздохнуть после своего объявления, как грубая рука ухватила ее за косу. Уже в следующий миг княжна оказалась на коленях. Рёрик стоял рядом, намотав ее косицу на свой кулак, дабы она не вырывалась и не перечила. Цепляясь за него в попытках высвободиться, Дива только еще больше обессиливала. – Согласна! – Дива оказалась не очень стойкой. – Да, я хочу!

– Нашему жениху лучше не прекословить, – дожевывая утку, усмехнулся Трувор, наблюдавший за сценой. – Он этого не любит…

– Ну а ты, князь…Согласен взять в жены эту деву? – Веда знал, что принуждение к брачной клятве недопустимо. Но это в обычное время, не сегодня то есть. Самое большое, что он может сейчас сделать для невесты – это поскорее закончить обряд.

– Согласен, – кивнул Рёрик. – Поторопись, жрец.

– Что ж…– Веда не стал спорить. Лишь жестом указал, что невесте уже необязательно находиться на полу. И правда, согласие получено. Это основное.

Рёрик отпустил косичку Дивы и даже помог ей вернуться на ноги, нетерпеливо подняв ее за локоть. Вероятно, он не желал тратить времени даром. Волхв потянулся к левой руке Дивы, дабы, согласно ритуалу, сделать на ее запястье надрез. Но потом опомнился и взял правую длань невесты. На левой уже имелась замазанная смолой ранка, точно такая же, как у Радимира. На сей раз Дива даже не вскрикнула, когда холодное лезвие коснулось ее кожи. Проделав то же с запястьем Рёрика, волхв соединил руки молодоженов в том месте, где они кровоточили, перевязав их лентой.

– Поклянись быть справедливым к жене и защищать ее пред лицом любых опасностей…И поклянись, что приложишь все силы для того, чтобы она ни в чем не знала нужды…– обращаясь к Рёрику, волхв при этом смотрел на Диву обреченно, как смотрят на курицу, которую собираются зарезать к праздничному ужину.

– Клянусь, клянусь, – Рёрик словно подгонял волхва.

– Княжна…Клянись быть верной своему мужу. Послушной ему во всем. Терпеливой. Работящей. Заботливой…Клянись любить тех, кого любит он. Клянись никогда не жаловаться на него. Клянись прощать его вину, если таковая найдется…– клятва для Дивы предполагала собой длинный список обетов, которые совсем недавно она уже давала Радимиру.

– Клянусь, – отозвалась Дива, когда заметила, что образовалась пауза, и все вопросительно смотрят на нее. В ее положении мешкать, конечно, не следует. Единственный вопрос, который еще занимал ее – зачем ему сдался сей свадебный обряд?! Неужели так хочется попотешаться над традициями Новгорода?!

– Теперь обменяйтесь взаимными дарами…– предложил волхв.

– Взаимные дары? – переспросил Рёрик.

– Вещи, которые лично ваши и больше ничьи. Которые были при вас много дней, когда вы думали друг о друге и мечтали об этом дне. Вещи, которые вы передадите друг другу как символ вашего единения и которые отныне будут служить вам оберегами…– привычные пояснения Веды теперь звучали несколько нелепо.

– Я знаю, что надо! – на всю залу зашептал предприимчивый Трувор, уже возясь с крагой Рёрика, которую тот оставил возле щита.