Хозяин моего тела

Моя, Лола. Теперь ты совсем моя.

Хорошо, что ты меня не трогаешь. Мне надо перевести дух. Успокоиться. Не трахнуть тебя прямо здесь. Не увидеть еще два или три твоих оргазма.

Я хочу их еще.

Блять. Я дебил. Не об этом надо думать.

О сучьей Таре лучше. Враз опадет от дуры. Она – просто исполнитель. Я надеялся, что эта соска просто от ревности поехала. Нет. Все намного хуже.

Лола тем временем встает и уходит. Покачивается. Ножки ее не держат.

Еще не так качаться будешь, малыш.

Иди. Скорее иди отсюда. Спасайся.

Завтра тебя уже ничто не спасет. Ты подпишешь договор. Так или иначе я заставлю тебя его подписать. И твоя жизнь будет полностью в моих руках, Лола.

Ох, блять. Я ж ей ножки смазать забыл.

Сейчас исправлю и продумаю нам охрану и приключения на завтра.

Завтра будет крышесносный день. Капризничай, малыш, не капризничай. Он будет.

Глава 13. Взрослые игры

ЛОЛА

– Пулю?

Элиас насмешливо приподнимает бровь.

– Малыш… Этот человек настроен очень серьезно и действует вполне профессионально. Мои люди усиленно копают дело, но пока ничего не раскопали.

Малыш? Мое сердце замирает, а потом начинает биться часто-часто. Низкий голос. Обволакивающая, сводящая с ума, приятная интонация… Но… это ласка или изящное оскорбление? Я реально нравлюсь Элиасу, или он хочет показать, что я всего-то забавный несмышленыш?

Не понимаю.

Я ужасно боюсь узнать правду, но спрашиваю:

– Почему ты так меня назвал?

Элиас Конте практически стоит передо мной на коленях. Он только что закончил обрабатывать ранки от ожогов и бросает на меня какой-то острый, странный взгляд. А затем встает и усаживается в соседнее с моим кресло.

– Потому что ты во всех смыслах малышка, Лола. Рост не в счет.

Еще лучше. Я не понимаю, как он ко мне относится. Неужели он считает меня за неопытную дуру? Или все-таки Элиас не имеет в виду ничего ужасного? Я даже не представляю, как спросить, чтобы не выставить себя в идиотском свете.

Что ж… выясню другое, не менее важное:

– Кто эти твои люди?

Элиас вольготно устроился в кремовом винтажном кресле. А я невольно разглядываю его длинные крепкие ноги, обтянутые дорогими брюками. Красивые ноги, говорящие об отличных генах, куче часов, посвященных спорту, и о чем-то еще настолько шикарном, что мне сложно даже представить. Хотя оно буквально лежит на поверхности и просится на слух.

– Моя служба безопасности.

– Элиас… – от волнения я сама произношу его имя настолько низким чувственным тоном, что он резко разворачивается мне навстречу. Молниеносная, неконтролируемая, инстинктивная реакция, но значит она только одно: изумление и острый интерес. Элиас Конте не верит, что я сдалась ему так быстро? Черт. Я же не сдалась и не собираюсь с ним флиртовать! – Зачем модельному менеджеру служба безопасности?

– Я не только модельный менеджер, Лола. По большому счету менеджерство – мое хобби, – негромкие слова падают, как камни, разбивающие стеклянную витрину.

Я дергаюсь, будто от удара, но в глубине души – полный штиль. Я всегда что-то такое подозревала. Всегда.

Настолько роскошный дом, машину и одежду не купишь на зарплату модельного менеджера. Даже в Агентстве. И это только то, что я видела своими глазами. Никто ведь не говорил, что у Элиаса Конте – один дом.

Как мне теперь быть? Сердце сжимается от тревожного предчувствия.

– А кто ты? – смешной вопрос, но я хотя бы попытаюсь.

Уголки его изумительно красивых губ приподнимаются и сразу опускаются.

– Мужчина, которого ты никогда не полюбишь. Но я это так не оставлю. Хорошего вечера, Лола.

Сейчас Элиас встанет и уйдет, оставив меня в полном смятении и растерянности. Как можно так играть моими чувствами?! Я не хочу думать об Элиасе плохо, хотя сотни мыслей взрывают мою черепную коробку.

– Погоди. Стой. Твои люди реально ничего не раскопали? Или «ничего существенного»? Почему ты говоришь про… пулю? Почему ты уверен, что это все – всерьез, а не долбаные случайности?!

Элиас меняется в лице.

– Обещаешь без глупостей?

Я в глубоком шоке. Мне понадобится сегодняшний вечер, не меньше, чтобы хорошенько все обдумать и разложить по полочкам. И еще больше – чтобы не трястись, выходя на улицу.

– Не обещаю…

Элиас меряет меня жестким колким взглядом. Сомневается, выдержу ли я правду? Несколько напряженных секунд, и он говорит:

– Мы установили, кто в домике просунул тебе лист под дверь и обрезал лифчику лямки.

Его голос спокойный и ровный, и меня накрывает волной паники. Все более, чем серьезно. Я уже не смогу спрятаться от своих проблем.

Вообще я терпеть не могу, когда мужчины в разговоре с девушкой срываются. Когда они злятся, орут, брызжут слюной. Это не круто и даже не страшно. Это отвратительно и гадко. В такие мгновения кажется, что перед тобой не мужчина, а девка-истеричка.

А если такой недомужчинка распускает руки – тем более мерзко. Это я могу позволить себе бить посуду и швыряться смартфонами. Не он.

Зато, когда человек, как непрошибаемая скала, он невольно внушает уважение. Каждое его слово ложится под кожу. Прямо в сердце.

Особенно, когда такой человек говорит о преступлении.

Я смотрю Элиасу в темно-карие глаза.