Писать или не писать

Я чуть не подавился. Дыхание остановилось и через секунду раскашлялся, глаза прослезились.

– Ууу…– сдавленно выдал я.

– Помоги, надо бы написать небольшую заметку о нашем радиотехническом факультете, материалы я тебе дам.

– Ммм…– глядя на Ольгу я не рискнул отказаться, хотя первая мысль была – ты что, о чем ты говоришь, какая заметка.

– Давай, у тебя ведь так классно все получается. Ты всемогущий!

– Много надо написать? – едва слышно промямлил я.

– Да нет, всего две страницы. Что тебе стоит.

– Надо же, мда…– я наморщил лоб и отрешенно посмотрел в потолок.

– Что такое? Ты ведь мастер, чувствую, что у тебя такой слог, всем понравится, мы еще на смотре первое место займем, – кивнула Ольга, поправив длинные волосы.

– Угу, – мне стало невыносимо жарко.

– Не, ты не скромничай, давай покажи себя во всей красе!

– Ладно, постараюсь. Как-нибудь, – медленно протянул я.

Капельки пота проступили на лбу, я нервно смахнул пот.

Когда Ольга передала материал и все объяснила я не на шутку приуныл.

– Вот дернуло меня согласиться, вот балбес, – бубнил себе под нос весь вечер.

Вышел на балкон, вдохнул запах выхлопных газов, смотрел на проезжающие автомобили.

– Позорище, двух слов написать не могу, а тут целых две страницы, – говорил я себе, показывая кулак.

Деваться некуда, выглядеть обещалкиным и неучем мне не хотелось. Расчистил стол, убрал все радиодетали, тестер, осциллограф и прочие любимые вещи, на которые я долго копил, экономил на завтраках, собирал подаренные родственниками деньги с дней рождения.

В этот момент на пол грохнулась касса и на полу оказалась тысяча мелочей – сопротивления, транзисторы, винтики, гайки, шайбы и все то, что я собирал годами.

Касса – это склеенное из пустых спичечных коробков хранилище всякой мелочевки. В нижнем ряду двадцать коробков, в высоту пятнадцать. Все это добро разлетелось по всему полу.

Положил перед собой чистые листы и вооружился главным инструментом писателя – ручкой.

Как начать, с чего, какое слово должно быть первым, в голове каша, в душе растерянность и парализующий страх.

Пытался вспомнить чему учили в школе.

Как выяснилось с того времени, как я краснел у доски ничего не изменилось.

Двух листов оказалось мало. Начинал, комкал и выбрасывал. Решил, что не зря говорят – утро вечера мудренее. Ничего не оставалось кроме как отправиться спать. Весь день прошел в «творческих муках». Что только я не делал – глубоко дышал, пил воду, ел, несколько раз выходил на балкон, даже прогулялся на улице. Но так ни одной строчки не выдавил из себя.

К вечеру у меня поднялась температура, глаза покраснели.

Держался стойко, несмотря на допрос с пристрастием со стороны родителей.

Ночь прошла в жутких видениях, под утро проснулся в холодном поту. С Ольгой мы договаривались встретиться в пять часов.

Без завтрака я засел за работу. Обед также пропустил и к пяти что-то все же нацарапал. Перечитывать свой опус не стал, свернул трубочкой и помчался к остановке метро.

– Ты настоящий друг, талантище. Я в тебе не ошиблась, – Ольга обняла и поцеловала в щеку.

Тонкий, едва уловимый запах духов.

В этот момент чуть сквозь землю не провалился. Мне еще никогда так не было стыдно. Что я натворил? Позорище какое-то. Лучше бы сразу отказался. Нет у меня силы воли и никогда не будет.

Стенгазета красовалась на видном и ярко освещенном месте, многие останавливались – студенты и преподаватели. Стенд я проскакивал на большой скорости, машинально поворачивал голову в другую сторону.

Единственное желание: сорвать со стены газету и больше никогда не писать. Тысячу раз права Аида Львовна. Ну не мое это и не надо меня просить, заставлять, шантажировать…

– Что натворил! – я схватился за голову.

Теперь все будут смотреть на меня как на Витю Перестукина из мультфильма.

К счастью, простудился и пришлось взять больничный. Надеялся, что через десять дней весь этот кошмар, висящий на стене, все забудут и газету сменит новый выпуск.

В понедельник приехал в институт, деловито направился в аудиторию – слушать лекцию по статистической радиотехнике.

На лестнице передо мной встала женщина лет сорока пяти в очках:

– Алексей, можно вас на минуточку?

Увидев мой растерянный взгляд, дама в клетчатом костюме пояснила:

– Меня зовут Жанна Александровна, я редактор ВУЗовской многотиражки «Политехник». Слышал, наверное?

– Неа, – искренне признался я.

– Прочитала я твою статью в стенгазете…

Наверное, в этот момент я покраснел как помидор. Сердце забилось и мне стало не по себе. Не знал, что и говорить, лишь невольно кивнул. Врать я не умел. Меня выдавало все: глаза, сразу краснеющие уши, нервные пальцы…

– Знаешь, неплохо, но есть над чем поработать. Приходи вечером на занятия, в шесть.

– Какие занятия? – у меня отвисла челюсть.

– Журналистика. Я веду курсы. Как раз тебе надо подтянуться, все у тебя будет отлично. Пройдёшь курс молодого бойца и вперед, добро пожаловать, – подбодрила Жанна Александровна.

– Хм…куда это? – дышать мне стало тяжело, будто в руках пудовые гири, пот проступил на лбу, и я потянулся за платком.

– В «Политехник», редакция, это сто тридцать седьмой кабинет, будешь писать статьи.