Крейг Кеннеди

Крейг все еще был там, ожидая в одиночестве.

– Этот доктор Лорд будет трудным клиентом, – заметил он. – Конечно, тебя не интересует, что происходит в деле после того, как мы поймали преступника. Но часто это действительно только начало борьбы. Однако сейчас мы надежно заперли его.

– Хотел бы я, чтобы нашелся какой-нибудь эликсир от усталости, – заметил я, когда мы закрывали лабораторию той ночью.

– Есть, – ответил он. – Гомеопатическое средство – больше усталости.

Мы отправились в нашу обычную быструю окольную прогулку к квартире. Но вместо того, чтобы лечь спать, Кеннеди достал книгу из книжного шкафа.

– Сегодня вечером я буду читать перед сном, – объяснил он, поудобнее устраиваясь в кресле.

Что касается меня, то я направился прямо в свою комнату, планируя, что завтра возьму несколько часов отдыха и займусь своими заметками.

В то утро Кеннеди вызвали в центр города, и ему пришлось прервать более важные обязанности, чтобы предстать перед доктором Лесли на коронерском расследовании по поводу смерти шеф-повара. Доктор Лорд был задержан, но Крейг вернулся только около полудня.

Мы как раз собирались идти обедать, когда раздался звонок в дверь.

– Записка для мистера Кеннеди, – объявил мужчина в полицейской форме с синим якорем, окаймленным белым на рукаве пальто.

Крейг быстро разорвал конверт указательным пальцем. Под заголовком "Полиция гавани, участок № 3, Стейтен-Айленд" было срочное сообщение от нашего старого друга заместителя комиссара О'Коннора.

"Я лично занялся здесь делом, которое достаточно необычно, чтобы заинтересовать вас", – прочитал я, когда Кеннеди бросил мне записку и кивнул человеку из портового отдела, чтобы он подождал нас. "Семья Кертис желает нанять частного детектива для совместной работы с полицией в расследовании смерти Берты Кертис, чье тело было найдено сегодня утром в водах Килл ван Кулл".

Кеннеди и я, не теряя времени, отправились в центр города с полицейским, который принес записку.

Кертисы, как мы знали, принадлежали к числу выдающихся семей Манхэттена, и я вспомнил, что слышал, что когда-то Берта Кертис была актрисой, несмотря на средства и социальное положение ее семьи, от которой она в результате отдалилась.

В участке портовой полиции О'Коннор и еще один мужчина, находившийся в состоянии крайнего возбуждения, поприветствовали нас почти до того, как мы подошли.

– Здесь произошли некоторые странные события, – воскликнул помощник шерифа, схватив Кеннеди за руку, – но прежде всего позвольте мне представить мистера Уокера Кертиса.

Понизив голос, когда мы поднимались по причалу, О'Коннор продолжил:

– Он брат девушки, чье тело мужчины со станционного катера нашли этим утром. Сначала они подумали, что девушка покончила с собой, прыгнув в воду, но он в это не верит и, ну, если вы просто пройдете с нами в местное учреждение, я хотел бы, чтобы вы взглянули на тело и посмотрели, совпадает ли ваше мнение с моим.

– Обычно, – продолжал О'Коннор, – в настоящее время в работе полиции гавани не так много романтики, но в данном случае, похоже, присутствуют некоторые другие элементы, которые обычно не связаны с насильственными смертями в водах залива, и я, как вы увидите, счел необходимым лично возглавить расследование. Теперь, чтобы максимально сократить рассказ, Кеннеди, вы, конечно, знаете, что законодательный орган на прошлой сессии принял законы, запрещающие продажу таких наркотиков, как опиум, морфин, кокаин, хлорал и другие, под гораздо более суровым наказанием, чем раньше. Органы здравоохранения не так давно сообщили нам, что наркотики продаются почти открыто, без рецепта врачей, в нескольких десятках мест, и мы начали крестовый поход за соблюдение закона. Конечно, вы знаете, как действует сухой закон во многих местах и как нарушается закон. Наркоманы, похоже, делают то же самое с этим законом. Конечно, в наши дни все говорят о "системе", контролирующей все, поэтому я полагаю, что люди сказали бы, что существует "доверие к наркотикам". В любом случае мы столкнулись, по крайней мере, с рядом мест, которые, похоже, каким-то образом объединены, от самого низкого уровня в Чайнатауне до одного очень шикарного места в верхней части города вокруг того, что газеты называют "Площадью преступности". Не то, чтобы это место потворствовало преступникам или женщинам из газет, но его покровителями являются мужчины и женщины из модного общества, чьим расшатанным нервам, кажется, требуется сильный наркотик. Это конкретное место, похоже, является штаб-квартирой для их получения, особенно опиума и его производных. Одной из завсегдатаев этого заведения была эта несчастная девушка, Берта Кертис. Я сам наблюдал, как она входила и выходила, с дикими глазами, нервная, умственно и физически разбитая. Возможно, двадцать пять или тридцать человек посещают это место каждый день. Им управляет человек, известный как "Большой Джек", Кленденин, который когда-то был актером и, я полагаю, встретил и очаровал мисс Кертис во время ее короткой карьеры на сцене. У него там есть помощник, японец по имени Ничи Мото, который является совершенной загадкой. Я не могу понять его ни по одной разумной теории. Давным-давно мы совершили налет на это место и собрали много опиума, трубок, материалов и прочего хлама. Мы нашли там Кленденина, эту девушку, еще нескольких человек и японца. Я никогда не понимал, как это случилось, но каким-то образом Кленденин отделался номинальным штрафом и через несколько дней снова открылся. Мы наблюдали за этим местом, готовясь снова совершить налет и представить такие доказательства, что Кленденин, возможно, не смог бы вырваться, когда внезапно произошла эта… эта трагедия.

Наконец мы прибыли в частное учреждение, которое выполняло функции морга. Грязная фигура, которую всю ночь носило приливами и отливами, лежала укрытая в холодном сыром подвале. Берта Кертис когда-то была девушкой поразительной красоты. Я долго вглядывался в распухшие черты ее лица, прежде чем понял, что меня в ней завораживало и озадачивало. Кеннеди, однако, после беглого взгляда дошел, по крайней мере, до части ее истории.

– Эта девушка, – прошептал он мне так, чтобы ее брат не мог услышать, – вела довольно быструю жизнь. Посмотри на эти ногти, желтые и темные. На лицо. Я бы не удивился, если бы все это, восточный гламур и все такое, очаровало ее так же сильно, как наркотик.

До сих пор этот случай с его душераздирающей трагедией имел все признаки самоубийства.

Опиумный притон

О'Коннор откинул покрывавшую тело простыню, и в икре ноги обнаружилось уродливое пулевое отверстие. Однако, каким бы уродливым оно ни было, это было совсем не опасно и, казалось, ничего не указывало на истинную причину ее смерти. Он вытащил из кармана слегка деформированную пулю, которую извлекли из раны, и передал ее Кеннеди, который тщательно осмотрел и рану, и пулю. Казалось, это была обычная пуля, за исключением того, что на заостренном конце были три или четыре маленьких круглых, очень неглубоких отверстия или углубления глубиной всего в крошечную долю дюйма.

– Очень необычно, – медленно заметил он. – Нет, я не думаю, что это был случай самоубийства. И это не было убийством из-за денег, иначе драгоценности были бы похищены.

О'Коннор одобрительно посмотрел на меня.

– Именно то, что я сказал, – воскликнул он.

– Она была мертва до того, как ее тело бросили в воду.

– Нет, здесь я с вами не согласен, – поправил Крейг, продолжая осмотр тела. – И все же это не совсем тот случай, когда вы тонете.

– Задушили? – предложил О'Коннор.

– С помощью какого-нибудь трюка джиу-джитсу? – вставил я, помня о странном поведении японца Кленденина.

Кеннеди покачал головой.

– Возможно, шок от пулевого ранения привел ее в бессознательное состояние, и в таком состоянии ее бросили, – рискнул высказаться Уолкер Кертис, по-видимому, испытав большое облегчение от того, что Кеннеди совпал с О'Коннором в несогласии с полицией гавани относительно теории самоубийства.

Кеннеди пожал плечами и снова посмотрел на пулю.

– Это очень необычно, – вот и все, что он ответил. – Я думаю, вы сказали несколько минут назад, О'Коннор, что здесь произошли некоторые странные события. Что вы имели в виду?

– Ну, как я уже сказал, работа портового отряда обычно не очень примечательна. Портовые пираты, как правило, больше не кровожадны. По большей части это простые воришки или фальшивые торговцы старьем, которые работают с нечестными сторожами причалов, нечестными капитанами судов на каналах и рабочими. Но в данном случае, – продолжал помощник шерифа, его лицо нахмурилось при мысли, что ему придется признаться в еще одной загадке, разгадки которой у него не было, – это нечто совсем другое. Вы знаете, что по всему берегу на этой стороне острова стоят старые, полуразрушенные, а некоторые из них – заброшенные дома. В течение нескольких дней жители этого района жаловались на странные происшествия в одном месте, в частности, в котором в прошлом поколении жила богатая семья. Дом находится примерно в миле отсюда, лицом к дороге вдоль берега, и перед ним и через дорогу остатки старого дока торчат на несколько футов в воду во время прилива. Насколько кто-либо может понять эту историю, кажется, что была таинственная призрачная лодка, очень быстрая, без огней и с тщательно заглушенным двигателем, которая подходила к старому причалу в течение последних нескольких ночей, когда прилив был достаточно высоким. На причале был замечен движущийся огонек, который затем внезапно погас, только чтобы снова появиться. Кто его нес и зачем, никто не знает. Любой, кто пытался приблизиться к этому месту, испытывал страх, который ему нелегко будет забыть. Например, один человек подкрался, и хотя он не думал, что его заметили, в него внезапно выстрелили из-за дерева. Он почувствовал, как пуля пронзила его руку, побежал, споткнулся, а на следующее утро проснулся на том самом месте, на которое упал, ничуть не пострадав от пережитого, за исключением того, что у него была небольшая рана, которая помешала ему некоторое время использовать правую руку для тяжелой работы. После каждого посещения призрачной лодки, согласно рассказу немногих соседей, которые ее наблюдали, слышен топот ног по заросшей каменной дорожке от причала, и некоторые говорили, что слышали автомобиль, такой же тихий и призрачный, как лодка. Мы обошли весь этот странный старый дом, но ничего там не нашли, кроме достаточно расшатанных досок и ставен, чтобы объяснить почти любой шум или комбинацию звуков. Однако никто не сказал, что там было что-то, кроме топота ног, ходивших взад и вперед по старым тротуарам снаружи. Два или три раза были слышны выстрелы, и на причале, где произошло большинство предполагаемых таинственных событий, мы нашли одну совсем новую взорвавшуюся гильзу патрона.

Крейг взял гильзу, которую О'Коннор вытащил из другого кармана, и, пытаясь совместить пулю и патрон, заметил:

– Оба из 44-го калибра, вероятно, одной из тех старомодных длинноствольных марок.

– Вот, – печально заключил О'Коннор, – вы знаете все, что мы узнали об этом до сих пор.

– Я могу пока оставить это у себя? – спросил Кеннеди, готовясь положить гильзу и пулю в карман, и по его манере я понял, что на самом деле он уже знал об этом деле гораздо больше, чем полиция. – Отвезите нас в этот старый дом и на причал, пожалуйста.

Снова и снова Крейг расхаживал взад и вперед по полуразрушенному причалу, его зоркие глаза были прикованы к земле в поисках какой-нибудь зацепки, чего-нибудь, что указало бы на мародеров. Они, безусловно, были реальными людьми, а не какой-нибудь призрачной командой из давно минувших дней портовых пиратов, потому что были все свидетельства того, что кто-то недавно ходил вверх и вниз по дорожке, и не один раз, а много раз.

Внезапно Кеннеди споткнулся о что-то похожее на жестяную банку из-под сардин, за исключением того, что на ней не было ни этикетки, ни каких-либо следов. Она лежала в густой длинной спутанной траве у обочины дорожки, как будто упала там и осталась незамеченной.

И все же в ней самой по себе не было ничего столь примечательного. Повсюду валялись жестяные банки, эти следы упадка цивилизации. Но Крейгу это мгновенно подало идею. Это была новая банка. Остальные были ржавыми.

Он снял крышку, и внутри оказалась черноватая вязкая масса.

– Курительный опиум, – наконец сказал Крейг.

Мы вернулись по своим следам, размышляя о значении этого открытия.

Люди О'Коннора весь день пытались найти информацию об автомобиле, который упоминался в некоторых рассказах соседей. Пока лучшее, что им удалось найти, – это сообщение о большом красном туристическом автомобиле, который прибыл из Нью-Йорка на позднем пароме. В нем были мужчина и девушка, а также шофер в защитных очках и кепке, надвинутой на голову так, что его было практически не узнать. Девушка могла быть мисс Кертис, а что касается мужчины, то это мог быть Кленденин. Никто особо не беспокоился о них, никто не записывал их номера; никто не обратил внимания, куда они направились после того, как паром причалил. На самом деле, этот отчет не имел бы никакого значения, если бы не стало известно, что рано утром на первом пароме с нижней оконечности острова в Нью-Джерси отплыла большая красная туристическая машина, отвечающая примерно тому же описанию, с одним мужчиной и водителем, но без женщины.

– Я хотел бы понаблюдать здесь с тобой сегодня вечером, О'Коннор, – сказал Крейг, когда мы расставались. – Встретимся здесь. Тем временем Джеймсон с его известными газетными связями в районе высшего света, – тут он полушутливо подмигнул мне, – узнает, что он может сделать, чтобы меня приняли в этот позолоченный дворец наркотиков на Сорок четвертой улице.

После немалых хлопот мы с Кеннеди обнаружили наш "проходной билет" и были приняты Ничи Мото, о котором мы слышали. Кеннеди дал мне последнее указание наблюдать, но быть очень осторожным, чтобы не показаться наблюдающим.

Ничи Мото, ориентируясь на бизнес, а не на то, чтобы мы поглощали более чем достаточно, чтобы развить наши описательные способности, быстро провел нас в большую комнату, где на отдельных бамбуковых диванах или нарах, довольно со вкусом сделанных, возможно, с полдюжины завсегдатаев лежали, вытянувшись во всю длину, спокойно куря свои трубки или готовя их в большом ожидании от приборов на подносах перед ними.