Крейг Кеннеди

– Задержите паром любой ценой, – приказывал он. – Ни при каких обстоятельствах не отпускайте следующий, пока туда не прибудет мистер Брикстон. А теперь говорю прямо, вы знаете, что мистер Брикстон имеет здесь совсем немало влияния, и у кого-то отлетит голова, если они отпустят этот паром до того, как он туда доберется.

– Хм! – воскликнул Брикстон. – Много хорошего это принесет. Ну, я полагаю, что наш друг Джанефф внизу, в кладовой, теперь все это знает. Давайте, давайте схватим его.

Тем не менее, из детектофона не доносилось ни звука, который указывал бы на то, что он подслушал и поднял тревогу. Он все еще был там, потому что мы слышали, как он раз или два прочистил горло.

– Нет, – спокойно ответил Кеннеди, – он ничего об этом не знает. Я не использовал никаких обычных средств для подготовки против экспертов, которые привели к этой ситуации. То сообщение, которое, как вы слышали, я отправил, было передано по тому, что мы называем "фантомным контуром".

"Фантомный контур?" – повторил Брикстон, раздраженный задержкой.

– Да, я полагаю, поначалу это кажется фантастическим, – спокойно продолжал Кеннеди, – но, в конце концов, это соответствует законам электричества. Нет смысла волноваться и кипятиться, мистер Брикстон. Если Джанефф может подождать, нам тоже придется это сделать. Предположим, мы начнем, а этот Кронски в последнюю минуту изменит свои планы? Как нам это узнать? С помощью телепатии? Поверьте мне, сэр, лучше подождать здесь минуту и довериться призрачной цепи, чем простой случайности.

– Но предположим, что он перережет линию, – вставил я.

Кеннеди улыбнулся.

– Я предусмотрел это, Уолтер, когда я установил эту штуку. Я позаботился о том, чтобы нас не отрезали таким образом. Мы сами все слышим, но нас не могут подслушать. Он ничего не знает. Видите ли, я воспользовался тем фактом, что дополнительные телефоны или так называемые фантомные линии могут быть наложены на существующие физические линии. Можно получить третью цепь из двух аналогичных металлических цепей, используя для каждой стороны этой третьей цепи два провода каждой из других цепей. Все три контура также независимы. Третий телефонный провод как бы входит в провода первой цепи и возвращается по проводам второй цепи. Есть несколько способов сделать это. Один из них заключается в использовании замедляющих или дроссельных катушек, соединенных мостом через две металлические цепи на обоих концах, с отводами, взятыми из средних точек каждой. Но более желательным методом является тот, который, как вы видели, я использовал сегодня днем. Я ввел повторяющиеся катушки в цепи на обоих концах. Технически, третья цепь затем снимается со средних точек вторичных или линейных обмоток этих повторяющихся катушек. Ток на линии дальнего следования имеет переменный характер и легко проходит через повторяющуюся катушку. Единственное, что это влияет на передачу, – происходит небольшое уменьшение громкости. Ток проходит в повторяющуюся катушку, затем делится и проходит через два линейных провода. На другом конце половинки, так сказать, уравновешиваются. Таким образом, токи, проходящие по фантомной цепи, не создают токов в оконечном устройстве боковых цепей. Следовательно, разговор, продолжающийся по фантомному контуру, не будет слышен ни в одном из боковых контуров, и разговор по одному из боковых контуров не влияет на фантом. Мы могли бы все говорить одновременно, не мешая друг другу.

– В любое другое время я был бы более чем заинтересован, – мрачно заметил Брикстон, сдерживая свое нетерпение что-то сделать.

– Я ценю это, сэр, – ответил Кеннеди. – Ах, вот. Центральный на проводе из деревни. Да? Они придержат для нас паром? Хорошо. Спасибо. Девятичасовой поезд опаздывает на пять минут? Да, что? Машина графа Вахтмана там? О, да, поезд как раз подъезжает. Я понимаю. Мисс Брикстон села в его машину одна. Что такое? Его шофер завел машину, не дожидаясь графа, который спускается по платформе?

Кеннеди мгновенно вскочил на ноги. Он мчался по коридору и лестнице из кабинета вниз, в подвал, в маленькую кладовую.

Мы ворвались в это место. Оно было пусто. Джанефф перерезал провода и сбежал. Нельзя было терять ни минуты. Крейг поспешно убедился, что он не обнаружил и не повредил фантомную цепь.

– Вызовите самую быструю машину, которая есть в вашем гараже, мистер Брикстон, – приказал Кеннеди. – Ало, ало, центральная! Скажите сторожам поместья Брикстон, что если они увидят, что инженер Джанефф выходит, чтобы остановили его. Предупредите сторожа и приготовьте собак. Поймайте его любой ценой, живым или мертвым.

Мгновение спустя машина Брикстона пронеслась мимо, мы влезли в нее и унеслись, как вихрь. Мы уже могли видеть движущиеся огни и слышать лай собак. Лично я бы многого не дал за шансы Джанеффа на побег.

Когда мы свернули за поворот дороги как раз перед тем, как подъехать к парому, мы чуть не врезались в две машины, стоявшие перед паромным домом. Это выглядело так, как будто одна встала перед другой и заблокировала ее. На пристани все еще дымился и ждал паром.

Рядом с разбитой машиной на земле лежал и стонал мужчина, в то время как другой мужчина успокаивал девушку, которую он вел в зал ожидания парома.

Брикстон, хотя и был слаб после болезни, выскочил из нашей машины почти до того, как мы остановились, и подхватил девушку на руки.

– Отец! – воскликнула она, прижимаясь к нему.

– Что это? – строго спросил он, разглядывая мужчину. Это был сам Вахтман.

– Конрад спас меня от своего шофера, – объяснила мисс Брикстон. – Я встретила его в поезде, и мы собирались вместе подъехать к дому. Но прежде чем Конрад успел сесть в машину, этот парень, у которого работал двигатель, завел ее. Конрад запрыгнул в другую машину, которая ждала на вокзале. Он не заметил нас и встал спереди, чтобы отрезать шофера от парома.

– Будь проклят этот негодяй-шофер, – пробормотал Вахтман, глядя вниз на раненого.

– Вы знаете, кто он? – спросил Крейг, испытующе взглянув на лицо Вахтмана.

– Я должен. Его зовут Кронски, и более черного дьявола бюро по найму никогда не предоставляло.

– Кронски? Нет, – поправил Кеннеди. – Это профессор Куманов, о котором вы, возможно, слышали как о лидере Красного Братства, одном из самых умных научных преступников, когда-либо живших. Я думаю, у вас больше не будет проблем с переговорами о вашем кредите или вашей любовной связи, граф, – добавил Крейг, поворачиваясь на каблуках.

Он был не в настроении выслушивать поздравления высокомерного Вахтмана. Что касается Крейга, то дело было закончено, хотя по его мимолетному взгляду, когда он мимоходом упомянул о результатах, мне показалось, что, когда он будет отправлять счет в Брикстон за свои услуги, он не забудет высокого бровастого графа.

Я молча последовал за Крейгом, когда он сел в машину Брикстона и объяснил банкиру, что ему необходимо немедленно вернуться в город. Ничего не поделаешь, кроме того, что машина должна была отвезти нас обратно, в то время как Брикстон вызвал из дома другую для себя.

Поездка была совершена быстро и в рекордно короткие сроки. Кеннеди говорил мало. По-видимому, возбуждение от порыва прохладного воздуха вполне соответствовало его настроению, хотя, со своей стороны, я предпочел бы что-нибудь более расслабляющее нервное напряжение.

– Мы занимаемся этим уже пять дней, – устало заметил я, опускаясь в мягкое кресло в нашей собственной квартире. – Ты собираешься продолжать это безобразие?

Кеннеди рассмеялся.

– Нет, – сказал он с проблеском научного озорства, – нет, я собираюсь отоспаться.

– Слава небесам! – пробормотал я.

– Потому что, – серьезно продолжил он, – этот случай прервал длинную серию тестов, которые я провожу на чувствительность селена к свету, и я хочу закончить их в ближайшее время. Никто не знает, когда мне придется воспользоваться этой информацией.

Я с трудом сглотнул. Он действительно так думал. Он выкладывал больше работы для себя.

На следующее утро я вполне ожидал обнаружить, что он ушел. Вместо этого он готовился к тому, что он называл тихим днем в лаборатории.

– Теперь немного НАСТОЯЩЕЙ работы, – улыбнулся он. – Иногда, Уолтер, я чувствую, что должен отказаться от этой внешней деятельности и полностью посвятить себя исследованиям. Это гораздо важнее.

Я мог только смотреть на него и размышлять о том, как часто люди хотели сделать что-то другое, а не то, что, очевидно, предназначила им природа, и о том, как нам повезло, что мы не всегда были свободными агентами.

Он отправился в лабораторию, и я решил, что до тех пор, пока он не перестанет работать, я тоже не перестану. Я пытался писать. Почему-то я был не в настроении. Я написал свой рассказ, но преуспел только в том, чтобы сделать его более непонятным. Я был не в том состоянии, чтобы это делать.

Было уже далеко за полдень. Я решил применить силу, если потребуется, чтобы оторвать Кеннеди от его изучения селена. Моя идея состояла в том, что все, от “Метрополитена” до “кино”, пойдет ему на пользу, и я почти добился своего, когда большой, строгий простой черный иностранный лимузин стремительно подъехал к дверям лаборатории. Крупный мужчина в огромной шубе выскочил и в следующее мгновение шагнул в комнату. Он не нуждался в представлении, так как мы сразу узнали Дж. Перри Спенсера, одного из выдающихся американских финансистов и попечителя университета.

С той характерной прямотой, которая, как я всегда считал, в значительной степени способствовала его успеху, он, не тратя впустую ни слова, сразу перешел к цели своего визита.

– Профессор Кеннеди, – начал он, жуя сигару и с явным интересом разглядывая аппарат, собранный Крейгом в его войне науки с преступностью, – я зашел сюда из патриотизма. Я хочу, чтобы вы сохранили для Америки те шедевры искусства и литературы, которые я собирал по всему миру в течение многих лет. Они являются объектами одного из самых любопытных актов вандализма, о которых я когда-либо слышал. Профессор Кеннеди, – серьезно закончил он, – могу я попросить вас позвонить доктору Хьюго Литу, куратору моего частного музея, как только вы сочтете это удобным?

– Конечно, мистер Спенсер, – ответил Крейг, бросив на меня странный косой взгляд, который без слов сказал, что для него это было лучшим отдыхом, чем "Метрополитен" или "кино". "Я буду рад видеть доктора Лита в любое время – прямо сейчас, если ему это удобно.

Знаток-миллионер посмотрел на часы.

– Лит будет в музее по крайней мере до шести. Да, мы можем поймать его там. У меня самого в семь назначена встреча за ужином. Я могу дать вам полчаса времени до этого. Если вы готовы, просто прыгайте в машину, вы оба.

Музей, о котором он говорил, представлял собой красивое здание из белого мрамора в стиле Ренессанс, выходящее фасадом на боковую улицу недалеко от Пятой авеню и позади знаменитого дома Спенсера, который сам по себе был одним из достопримечательностей этой замечательной улицы. Спенсер построил музей за большие деньги просто для того, чтобы разместить в нем те сокровища, которые были слишком дороги ему, чтобы доверить их государственному учреждению. Он был построен в форме прямоугольника и спланирован с особой тщательностью в отношении освещения.

Доктор Лит, довольно полный немецкий ученый с кроткими глазами, сразу же бросился в самую гущу событий, как только нас представили.

– Это самое удивительное событие, джентльмены, – начал он, расставляя для нас стулья, которым, должно быть, было сотни лет. – Сначала были затронуты только те предметы в музее, которые были зелеными, как коллекция знаменитых и исторических французских изумрудов. Но вскоре мы обнаружили, что пропали и другие вещи – старые римские золотые монеты, коллекция часов, и я не знаю, что еще, пока мы не осмотрим…

– Где мисс Уайт? – перебил Спенсер, который слушал несколько нетерпеливо.

– В библиотеке, сэр. Мне позвонить ей?

– Нет, я пойду сам. Я хочу, чтобы она рассказала о своем опыте профессору Кеннеди точно так же, как она рассказала мне. Объясните, пока меня не будет, насколько невозможно для посетителя совершить один, не говоря уже обо всех, актах вандализма, которые мы обнаружили.