Торговый дом Гердлстон

– Хороша необходимость, – злобно сказал Эзра. – Я свяжу себя по рукам и ногам на всю жизнь, а вы истратите все деньги на поправление ваших ошибок. Справедливое распределение труда, нечего сказать.

– Наше дело принадлежит нам обоим. Ты вложишь в него деньги в своих же интересах, потому что, если торговый дом обанкротится, то разоримся мы оба. Мог бы ты добиться ее благосклонности, если бы попробовал?

Эзра разгладил усы и самодовольно глянул в зеркало на свое смелое, красивое лицо.

– Могу поручиться за успех. Девчонка недурна. Но вы говорили, что у нас есть несколько планов. Послушаем, в чем состоят другие. В худшем случае, я могу согласиться и на это, но, конечно, с условием, что я один буду распоряжаться деньгами.

– Разумеется, разумеется, – поспешил ответить отец. – А пока я, пользуясь своим кредитом, попробую достать как можно больше денег и употребить их с возможно большей выгодой.

– Что ж вы намерены предпринять? – с сомнением спросил сын.

– Я намерен, – сказал Джон Гердлстон, с важностью поднимаясь в креслах, – я намерен захватить в свои руки алмазную монополию.

Глава IX

Алмазная монополия

Джон Гердлстон был уверен, что его слова ошеломят сына, и не ошибся. Молодой человек вытаращил на него глаза.

– Алмазную монополию! – повторил он. – Как же вы это сделаете?

– Ты знаешь, что значит монополия, – принялся объяснять отец. – Ты скупаешь на рынке всю хлопчатую бумагу, или, скажем, сахар, чтобы иметь возможность установить свою цену при продаже, это и называется сахарной или хлопчатобумажной монополией. А я хочу захватить алмазную монополию.

– Я знаю, что значит монополия, – нетерпеливо сказал Эзра. – Но как же вы скупите все алмазы? Ведь для этого нужен капитал Ротшильда.

– Не так много, как ты думаешь, мой мальчик. На рынке одновременно обращается очень немного алмазов. Добыча южноафриканских копей регулирует цену. Я уже давно занят этой идеей и детально разработал ее. Конечно, я не собираюсь скупить все бриллианты, обращающиеся на рынке. Сравнительно небольшое количество их принесет достаточную прибыль и поставит на ноги нашу фирму.

– Но как же вы станете регулировать рыночную цену, если вы скупите только часть бриллиантов?

– Ха, ха! Отлично, отлично! – весело сказал старый купец, – ты еще не знаешь моего плана. Позволь, я тебе объясню его.

Сын раскинулся на диване и приготовился слушать.

– Видишь ли, Эзра, – говорил Гердлстон, – так как алмазы – товар очень ценный, и их никогда не бывает на рынке слишком много, на цену их могут повлиять всевозможные обстоятельства. Цена их беспрестанно колеблется. Каждый пустяк заставляет ее опускаться или подниматься.

Эзра Гердлстон кашлянул в знак того, что он следит за славами отца.

– В молодости я имел дело с бриллиантами и следил за колебанием их цен. Есть одно такое обстоятельство, благодаря которому цены на алмазы всегда понижаются. Это бывает тогда, когда проносится слух, что где-нибудь открыты новые алмазные копи. Недавно были открыты алмазы в центральной Индии, и цена сразу упала. Ты меня слушаешь?

Любопытство, появилось на лице Эзры, и он кивнул головой в знак того, что слушает.

– Теперь предположим, – продолжал отец, кривя улыбкой свои тонкие губы, – что распространился подобный слух. Предположим затем, что, едва цена падет, мы помещаем в бриллианты значительный капитал. Если бы слухи об открытии новых месторождений алмазов впоследствии оказались ни на чем не основанными, цена наших камней поднялась бы снова, и мы сразу получили бы огромную прибыль: триста процентов барыша. Ты видишь, что может произойти от подобной случайности?

– Мне кажется, что во всем этом слишком часто повторяется слово «предположим», – заметил Эзра. – Почем вы знаете, что появятся такие слухи? А если они и появятся, они могут и не оказаться впоследствии ложными.

– Почем я знаю! – вскричал купец. – Будем же мы знать, что эти слухи ложны, если мы сами распустим их. Видишь, Эзра, и у старика еще остались кой-какие мозги.

Эзра удивленно и восхищенно взглянул на отца.

– Но, черт возьми, – вскричал он, – ведь это же нечестно! Я даже не вполне уверен, что за это не отдадут под суд.

– Нечестно? Фу! – купец щелкнул пальцами. – Это только хитрость, мой мальчик, коммерческая хитрость. Кто ее раскроет? Я еще не выработал всех подробностей. Мы пошлем надежного человека куда-нибудь подальше – в Чимборазо, или на Урал. Все равно куда, лишь бы подальше. Прибыв на место, наш агент привезет донесение, что он открыл алмазные россыпи. Конечно, об этом сейчас же напечатают во всех местных газетах. Он может подарить один из алмазов редактору какой-нибудь местной газеты. Со временем описание новых алмазных копей, весьма приукрашенное, дойдет до Лондона, а отсюда и до Капской земли. Я ручаюсь, что цена бриллиантов сейчас же страшно упадет. В алмазных копях Капской земли у нас будет второй агент, который начнет скупать для нас алмазы во время паники. Потом, когда тревога окажется ложной, цены повысятся, и мы разбогатеем. Это я и называю алмазной монополией. Это верно, как Евклидовы теоремы. Неудачи в этом деле быть не может. Кроме того, мой мальчик, имей в виду, что мы спекулируем на чужие деньги.

– Я это имею в виду, – злобно сказал Эзра, вспомнив неудачи отца.

– Мы без труда можем достать сорок-пятьдесят тысяч фунтов. Наша фирма пользуется в Сити добрым именем. Если мы выполним мой план немедленно и будем тратить деньги осторожно, наши дела поправятся.

– Нам ничего больше и не остается, – заметил сын. – Мы должны пуститься в какую-нибудь смелую аферу. Кого вы намечаете в агенты? Надо найти людей с положением, и тогда их россказням поверят.

Джон Гердлстон поник головой.

– Где же найти человека с положением, который взялся бы за такое дело?

– Нет ничего легче, – ответил Эзра и цинично засмеялся. – В клубах я мог бы набрать два десятка подобных господ. У них нет ни гроша за душою, и они рады были бы заработать сотню – другую каким угодно способом. Конечно, нам придется заплатить ему.

– Ты хочешь сказать – им?

– Нет, нам нужен только один агент.

– А кто же будет скупать алмазы в копях?

– Неужели вы хотите кому-нибудь поручить наши деньги? Сорока тысяч фунтов я не доверил бы самому архиепископу Кэнтерберийскому. Нет, в алмазные копи отправлюсь я сам, конечно, если я могу оставить вас здесь одного.

– Какой ты добрый, Эзра, – сказал отец. – Твоя идея превосходна. Я и сам хотел предложить тебе поехать, но думал, что такое путешествие сопряжено с большими неудобствами.

– Нельзя делать дело наполовину, – сказал молодой человек. – Нашим агентом я бы хотел сделать майора Тобиаса Клеттербэка. Он пронырлив, умен и всегда нуждается в деньгах. Такое дельце было бы для него манной небесной, а его общественное положение оказало бы нам большую помощь. Я вижу, что с нас требуют уплаты по страховому полису; – продолжал Эзра, пробегая глазами письмо, лежавшее у отца на столе. – Почему, черт возьми, ни один из наших пароходов никогда не пойдет ко дну? Это очень помогло бы нам.

– Тсс! тсс! – умоляюще закричал Джон Гердлстон. – о таких вещах надо говорить шепотом.

– Я не могу вас понять, – продолжал Эзра, – Вы постоянно из года в год страхуете свои корабли выше их стоимости. – Вот, например, «Леопард» – он застрахован вдвое, «Черный Орел» – тоже. И ничего никогда не случается с ними. А вот два незастрахованных клиппера погибли.

– Что же я могу сделать? – ответил купец. – И «Леопард» и «Черный Орел» совершенная гниль. Я не чинил их уже много лет. Рано или поздно они потонут. Ничего больше я сделать не могу.

– Я бы их живо потопил, – пробормотал Эзра и яростно выругался. – Почему вы не пошлете Миггса продырявить их или поджечь бочку с парафином?

– Нет, нет, Эзра! – закричал отец. – Только не это. Одно дело – предоставить событиям идти своим чередом, а другое – приказать потопить судно. А, кроме того, мы были бы тогда в руках у Миггса, что слишком опасно.

– Вы запутали себя и меня, ну, теперь выпутывайтесь, как знаете. А в крайнем случае я женюсь на Кэт Гарстон, откажусь от всякого участия в делах фирмы, уеду куда-нибудь, возьму с собой сорок тысяч фунтов и оставлю вас одного ведаться с кредиторами.

С этой угрозой на устах Эзра надел шляпу и вышел.

После его ухода Джон Гердлстон просидел еще целый час, погруженный в тревожные думы. Он обсуждал подробности плана, только что одобренного его сыном.

Глава X

Свет и тень

Слово, данное умирающему другу, Гердлстон сдержал добросовестно. Он взял Кэт Гарстон из опустевшего особняка к себе. Она могла ходить по всему его пышному дому от чердака до подвала и делать все, что ей вздумается. В ее распоряжении был также и квадратный садик с прокопченными дымом деревьями, с поблекшей травой, где она могла гулять, работать, читать. Никаких обязанностей по дому она не имела. За домом смотрела экономка, суровая женщина, напоминавшая собой Гердлстона – настоящий Гердлстон в юбке. По-видимому, девушке оставалось жить и быть счастливой.