Междумирье

– Я позволю тебе забрать свой череп лишь однажды, – хохотнула та. – Перед тем, как мы покинем это проклятое место.

– Уволь уж от подачек, – отмахнулась ее сестра. – Покороче давай, что ты там задумала.

– Во внешнем мире есть такие ненормальные, которые верят в судьбу, как в высшее божество, понимаешь?

– Это они зря конечно, – риторически ответила Воля.

– В каком это смысле? – остановилось существо в черном балахоне, резко развернувшись.

– Чтобы принять тебя за божество надо быть либо вусмерть пьяным, либо съесть пару килограммов подозрительных грибов.

– На себя бы посмотрела, дура, – буркнула та в ответ и внимательно осмотрелась. – Рыцарь, мы остановимся здесь!

Она подняла руку и лозы, словно соревнуясь друг с другом начали сплетаться в красивую беседку.

– Мы сделаем так, что они сами пойдут ко мне и станут моими слугами. Все, что надо мне – приказать им.

– Я пока что не вижу, как твой план вообще относится ко мне, моя дорогая, совсем не эгоистичная сестрица.

– А вот об этом я сейчас расскажу, – огоньки глаз Судьбы заговорщически вспыхнули. Если бы Воля могла улыбаться, она бы это сделала. В бесконечном цикле игр, она забыла, что такое азарт. Но что-то в этой ситуации будоражило ее разум. Впрочем, Воля решила, что именно так и ощущаются первые потоки воздуха, которые выводят изнеможденных пленников из душной пещеры на свободу.

***

Парень с голубыми волосами угрюмо плелся по дороге. На лице играла обида. Злость и беспомощность смешались глубоко внутри, путая мысли. Он не мог понять никого в этой стране. Взрослые… Такие дураки! Они не видят ничего дальше своего носа, продолжая верить в очевидную чушь. И эта болезнь не обходит стороной даже именитых и крайне умный личностей. А главное, фанатизм присущ даже тем, кто стоит у верхушки.

И ведь таких, как он гораздо проще заткнуть. Во всяком случае, так думал парень, взбираясь на холм, подходя к четырехэтажному деревянному зданию.

Во дворе резвились дети совершенно разных возрастов, а за ними приглядывала красивая девушка с нежно-коралловыми волосами – Араиэль. Парень смутился и неловко поднял ладонь в качестве приветствия, не желая отвлекать ее от забот. Однако, девушка заметила этот жест и, широко улыбнувшись помахала ему в ответ. Но только юноша направился к ней, как с открытой веранды на четвертом этаже донесся строгий крик:

– Артабаль, – через перила перегнулся мужчина в возрасте. – Немедленно поднимись сюда. Есть разговор.

Растерянно посмотрев на девушку, юноша громко вздохнул. Рог, до этого момента казавшийся затуманенным, вдруг прояснился, а на лице парня заиграла озорная ухмылка. Он разбежался и начал перепрыгивать с платформы на платформу, создающихся изо льда прямо на глазах.

– А разве так можно? – мальчик подергал Араиэль за полу дубленки.

– А кто его остановит-то, – бессильно улыбнулась она, любуясь спиной юноши, который уже запрыгивал на веранду.

– Я хотел тебя наругать за эту выходку, – сказал парню звавший его мужчина, – но, кажется, я чувствую запах подпаленных волос. И как бы я того ни боялся, мне придется спросить. Что случилось, Артабаль?

– Качественная реакция на водород немного не задалась, – не моргнув и глазом ответил тот.

– Снова сцепились с наследником Коупрайтов? – старик, не мигая смотрел на подростка.

– Делать мне больше нечего… – ответил юноша, не выдержав взгляда.

– И сколько раз мне повторять, чтобы ты не вмешивался в драки?

– Он сам виноват!

– Артабаль.

– Будто меня ваша обожаемая судьба сотворила таким тупым…

– Артабаль!

– В следующий раз я постараюсь держать свое мнение при себе, – юноша сдался под напором своего наставника.

– Ты мне так говоришь уже не в первый раз, – вздохнул тот. – И даже не в десятый.

– Он не слушает доводов.

– А ты? – старик прошелся про просторному залу в голубых тонах. – Не веришь в Судьбу. Зовешь ее выдумкой и стараешься доказать это всем и каждому. А весной тебе девятнадцать.

– И что с того, старик? – надменно посмотрел на мужчину Артабаль. – Моего мнения этот факт не изменит.

– Я уже говорил… – вздохнул тот. – Тебе даже не дадут доучиться и выгонят из города. Принять веру – не так страшно. Просто закопай поглубже свое недовольство и, со временем, ты поймешь, что мы были правы.

– Почему ты пытаешься меня переубедить, когда все уже и так решила за меня судьба? Разве любой мой поступок, любой чих – не предначертан? Разве не в этом мораль? – разозлился юноша.

– Арти… – сделал шаг навстречу его наставник. – Я верю, что мне предначертано переубедить тебя. Сыграть свою роль в пьесе, чтобы исполнилась твоя судьба. И если у меня не выйдет – не значит, что Судьбы нет и мои действия были глупы. Нет. Так работает предопределенность. Мы – статисты, и двигаемся так, как хочет Судьба.

– Вы помешались! Это ненормально, так слепо верить в то, что вашими жизнями управляют! – парень прошел мимо наставника к двери-ширме и открыл ее. – Я сам создаю свою жизнь – вот во что я верю.

– Ты пытаешься переиграть Судьбу, когда это невозможно, – тихо ответил ему старик. – Карта не может победить игрока.

– Думай, что хочешь, – бросил юноша и закрыл за собой дверь.

Он знал, почему старик так злится. Он всегда видел потенциал в Артабале и хотел сделать его преемником зала Фол[6 - Phol – название пятого из шести месяцев (второго и последнего месяца осени), а так же местное название магии льда (чародейства). Образовано от pholite – хлад. Впоследствии будет использовано более привычное уху название «Чары», прим.: настоятель Чар.]. Однако сам юноша считал, что никакая перспектива не достойна того, чтобы прогнуться под чужое мнение. И все же даже для него дата совершеннолетия казалась пугающей.

На первом этаже вокруг камина уже собралась ребятня, готовая слушать еще одну историю, которую приготовила Араиэль.

– Я послушаю? – спросил Артабаль, опершись на дверной косяк. Девушка улыбнулась и кивнула.

Да, именно в ней заключались все волнения парня. Ее розовые глаза всегда излучали добро и всеобъемлющую теплую нежность, что хотелось смотреть в них долго-долго, утопая в магии ее естества. Впрочем, она ему отвечала взаимностью, хотя разговор на эту тему никогда и не заходил. Казалось, они могут понимать друг друга без слов, достаточно просто находиться рядом.

Она, будучи старше него на год, уже сделала свой выбор. Не колеблясь, твердо и уверенно, так как предписывает Судьба. Она верила в нее непоколебимо, но слушала все, что копалось в душе Артабаля. Она лечила его раны просто тем, что существует.

Иногда ему казалось, что она тоже не верит во всю эту чушь, а осталась лишь затем, чтобы быть поближе к этому приюту, полюбившимся детям и, возможно, вполне возможно, к нему.

– Пообещайте слушать меня внимательно-внимательно, – улыбнулась девушка, внимательно слушая нестройный хор голосов. – Кажется, кто-то сюда пришел совсем не за историей, правда ребята?

Вновь раздался дружный хор и заливистый смех, заставивший Артабаля поднять руки вверх и признать, что он внимательно слушает.

– Сегодня я не смогу вас развлекать историями очень долго, потому что и мне теперь нужно участвовать в церемонии. Она неимоверно значимая и красивая и однажды и вам она будет доставлять такое же удовольствие, как и мне, – она пригрозила пальцем, на недовольные возгласы. – Но, пока до церемонии остается пять часов, давайте я вам расскажу самую-самую важную историю?

Дети закивали.

– Давным-давно существовала страна, что звалась Фаннивайдеком[7 - Созвучно со словосочетанием fonnuva dekt – детская мечта.]. Жили в ней счастливые нестареющие дети, которые целыми днями могли играть и веселиться. В те времена у них еще были два рога и два роскошных крыла. А правили ими четыре древние и могущественные сущности, что играли в карты высоко-высоко внутри недосягаемой башни. И дети любили их, особенно девочку по имени Зуви. Она правила девятью часами дня, позволяя детям развлекаться и играть, есть любые сладости и ни в чем себе не отказывать.