Иностранка

– Нет. Но все же это все странно, – не унимался комендант.

– Вот указ. Вы обязаны освободить заключенных. Мы ждем только госпожу Озерову.

– Слишком Вы прытки, сударь, – заметил Глушков и замолчал. Он пытался тянуть время, чтобы дождаться возвращения своего гонца. Он представлял, что верхом ему надобно не более четверти часа, чтобы достичь Зимнего. Ну и около часа, чтобы узнать действительно ли указ подписала Екатерина Алексеевна.

В этот миг в комендантскую заглянул Борисов, и выпалил:

– Егор Васильевич, приехал!

– Зови, – приказал Глушков.

В комнату вошел запыхавшийся солдат, по шляпе которого стекала ручьями вода. Он быстро приблизился к Глушкову и что-то прошептал ему на ухо. Уже через миг, комендант поднял давящий взор и, обведя глазами Чемесова и двух Озеровых, прочеканил:

– Государыне ничего неизвестно о сем указе. Оттого я делаю вывод, что Вы поручик привезли поддельное послание.

Григорий поменялся в лице и смертельно побледнев, выпалил:

– Как Вы смеете милостивый государь!

– Смею, еще как смею, – вымолвил твердо Глушков и властно велел. – Озеровы останутся под арестом, а Вы сударь немедленно покиньте крепость, пока я не настрочил рапорт о Вашем своеволии!

Не успел комендант договорить свою фразу, как Чемесов стремительно вытянул из ножен свою саблю и, схватив Глушкова за горло, прижал его к себе спиной, приставив ее острие к шее Егора Васильевича.

– Не двигаться! – гаркнул Чемесов, обводя глазами двух солдат, гонца и Борисова, которые также выхватили в ответ свои сабли и уже было бросились к нему. Глушков попытался сопротивляться хватке Чемесова, но молодой человек еще жестче надавил на лезвие и оно сильнее впилось в горло коменданта. – Прекратите! Иначе, изведаете моей сабли!

Глушков замер, недовольно поджав губы, а солдаты и прапорщик остановились.

– Оружие на пол! – скомандовал Григорий. – Ну, кому сказал! И ружья тоже!

Солдаты, гонец и Борисов недовольно сверкая глазами, кинули сабли и ружья на пол, оставшись на месте. Кирилл Петрович и Сергей Озеровы, стояли неподвижно, и лишь ошарашенными глазами смотрели за всем.

– Чемесов, Вы спятили? Да Вас под трибунал за это отдадут! – прохрипел Глушков, не в силах нормально дышать, ибо молодой человек, словно железным кольцом руки сжимал его горло.

– Ха, на испуг берешь! Да мне уже ничего не страшно! – бравадно выпалил Чемесов, испепеляя глазами солдат и прапорщика. Видя, что они только ждут удобного момента, чтобы накинуться на него, Григорий гаркнул. – А ну, отойдите к окну! Ну!

– Мы отойдем, Ваше благородие, – сказал увещевательно Борисов, пятясь к окну, и не спуская напряженного взора с молодого человека. – Только Вы саблей поосторожней там. Неровен час, пораните Егора Васильевича.

– Вы пьяны, поручик, сейчас же отпустите меня и опустите оружие! – процедил в бешенстве Глушков, осознавая, что за все время его службы комендантом подобного случая не случалось и теперь это положение пойманного, было для него невозможно унизительным.

– Отпущу, после того, как Вы отпустите Озеровых на свободу! – процедил Чемесов.

– Вы же знаете, что это против воли государыни! – процедил сквозь зубы комендант.

– Хватит болтать! – прохрипел уже недовольно Григорий. – Немедля велите привести Марию Кирилловну!

– И тогда, Вы отпустите меня? – поинтересовался недовольно Глушков.

– Отпущу, после того, как Озеровы покинут крепость! – выпалил Григорий и указал головой на Озеровых, которые напряженным взором следили за ними. – И велите развязать им руки. Ну, немедленно прикажите им!

– Развяжите их, – проскрежетал сквозь зубы Егор Васильевич. И один из солдат бросился исполнять приказ, проворно развязывая руки Сергея.

– Хорошо, – кивнул Чемесов и добавил. – А теперь за Марией Кирилловной велите послать, да побыстрее!

– Поручик, Вы же знаете, что дальше крепости Вам не уйти с арестантами, – начал увещевательно комендант.

– Я, сейчас, приказываю! И я требую освободить Озерову! – вспылил Чемесов и надавил сильнее острым лезвием сабли на горло Глушкова. Вмиг струйка крови потекла по шее Егора Васильевича.

– Борисов, приведи госпожу Озерову, – тихо сказал Глушков и указал странным взором на дверь, которая находилась за спиной Чемесова, через которую четверть часа назад они вошли с прапорщиком.

– Слушаюсь, – кивнул Борисов, поняв по глазам коменданта тайный приказ.

Борисов медленно пройдя мимо Чемесова и Глушкова, зашел за спину молодого человека, приблизившись к двери. Чемесов напряжено проследил глазами за Борисовым. Прапорщик быстро распахнул дверь и почти уже вышел. Но в этот миг, один из солдат дернулся к Чемесову и Григорий был вынужден обернуться назад, вместе с удерживаемым железной хваткой комендантом. Воспользовавшись этим, Борисов быстро кинулся на Чемесова сзади и рукой схватив его удушающе за горло, а второй рукой за рукоять оружия, попытался отобрать у Григория саблю. Началась потасовка, и солдаты, испуганно воззрились на них, не зная, что делать. Чемесов со всей силы ударил Глушкова в лицо, и тот от сильного удара упал, чуть отлетев в сторону.

– Бегите! – неистовство заорал Григорий Озеровым, пытаясь бороться с Борисовым, который ударил его в живот. Двое солдат так же подбежали к Чемесову пытаясь усмирить его. Но, Григорий неистовым ударом отшвырнул Борисова к стене и нанес удар одному из солдат в челюсть.

– Но, как же Маша?! – растерянно сказал Кирилл Петрович. Шукшин, второй солдат, быстро схватил с пола ружье и взял на прицел Озеровых, чтобы они не посмели помочь Григорию.

– На свободе вы ей больше поможете! – прохрипел Чемесов, нанося и отбивая удары двух других солдат.

В следующий миг Сергей, руки которого были уже свободны, схватил за дуло ружье Шукшина, стоящего перед ним и резко вырвал оружие из его рук. Стремительно ударив кулаком в живот Шукшина, который тут же осел на пол, Сергей бросился к двери. Проворно распахнув дверь, он крикнул отцу:

– Отец, быстрее!

Кирилл Петрович, кинулся вслед за сыном, и уже через миг Озеровы выбежали в коридор, а затем и на улицу. Глушков, который едва оклемался от сильного удара Чемесова, чуть приподнялся на локтях и огляделся.

– А ну, стойте! – зло прокричал Егор Васильевич, увидев, что арестанты уже на улице. Обернувшись к Чемесову, с которым опять боролся Борисов и двое других солдат он гаркнул. – Остановите Озеровых! Иванов, Гусев, а ну задержите их! Да ружья возьмите! Приказываю стрелять, если не остановятся!

Солдаты, которые помогали Борисову, оглянулись на коменданта и тут же подбежали к своим ружьям, лежащим на полу. Они схватили оружие и бросились вслед за сбежавшими арестантами на улицу. Спустя миг в открытую дверь с улицы, послышались крики солдат, которые требовали от Озеровых остановиться, а затем раздались громкие ружейные выстрелы.

Глушков тяжело поднялся на ноги и, схватив одну из сабель, валявшихся на полу, проворно подскочил к Чемесову, который в этот миг стоял к нему спиной и со всей силой ударил его рукоятью по голове, оглушив. Григорий дернулся и тяжело упал на пол перед комендантом.

– Ух, смутьян! – процедил Глушков и, переведя взор на Борисова, велел. – Давай, запри его в камеру. Потом с ним поговорю!

С улицы вновь раздались сильная стрельба и крики, и Глушков, отметив, что Шукшин так и лежит на полу и стонет, схватившись за живот, устремился к ружью, лежащему на полу. Быстро подхватив оружие, Глушков побежал на улицу, собираясь лично проследить задержание беглецов.

Сильная стрельба и громкие, отрывистые, командные крики, доносившиеся с улицы, разбудили Машу. Она очнулась, резко сев на диванчике. Девушка отразила, что она одна и коменданта в комнате не было. Светало и девушка вновь услышала, как с улицы раздается топот ног, дикие людские крики и стрельба. Маша бросилась к окну и увидела жуткое зрелище – бегущих к тюремным воротам отца и брата. Они уже были почти у ворот, как вновь раздались выстрелы ружей. Девушка приникла в ужасе к окну и вмиг отразила, что их преследуют двое солдат, что-то крича. Маша едва разобрала слова солдат, понимая, что они требовали остановиться. Но Сергей и отец, проигнорировали окрик солдата, продолжая бежать и в следующий миг один из солдат опять выстрелил. А за ним выстрелил и другой солдат. Кирилл Петрович, убегая, оглянулся на преследовавших его солдат, и, вдруг, болезненно вскрикнул, схватившись руками за лицо и свалился на землю двора крепости. Машенька в ужасе закричала, вмиг отпрянув от окна. Не теряя ни секунды девушка устремилась прочь из кабинета коменданта. Дверь оказалась не заперта и Маша, преодолев короткое расстояние по сырому мрачному коридору, уже через пару минут, вбежала в просторное помещение и увидела лежащего на полу солдата. Он как-то жалобно стонал и корчился, схватившись руками за живот. Девушка увидела впереди открытую дверь, которая вела на улицу и подбежала к ней.

Словно в некоем кошмаре она распахнула сильнее дверь и вырвалась наружу. Яркие, оранжевые рассветные лучи солнца ослепили ее, заставив на секунду зажмуриться. Но тут же прищурившись, Маша разглядела далеко впереди Глушкова и двух солдат, которые бежали и стреляли из ружей. В следующий миг девушка расширившимися от ужаса глазами отразила, как ее брат Сергей, достигнув уже ворот также упал навзничь. Она испуганно вскрикнула. На ее отчаянный крик обернулся Глушков. В тумане утра, из-за дыма от ружей, он не разглядел, кто стоит в дверном проеме, и лишь увидел фигуру человека. Ему показалось, что это Чемесов, который пришел в себя и возможно уже разделался с Борисовым. Не раздумывая, Глушков поднял курок ружья на взвод, и, целясь в молодого человека, выстрелил.

В следующий миг, Машенька резко остановилась, ощущая тупой сильный удар в грудь. Она опустила глаза и словно во сне увидела, как ткань на ее платье под грудью разорвана от пули. Вновь раздались выстрелы. Машенька начала падать, ощущая, как горячий свинец впился в ее нежную кожу. А в следующий миг невыносимой болью вдруг наполнилось ее бедро. Ноги ее подкосились и она, сильно ударившись головой о косяк двери, стала медленно оседать вниз, теряя сознание.

Спустя четверть часа, Глушков, обходя убитых Озеровых, тела которых лежали во дворе тюрьмы, печально бубнил себе под нос бранные слова.

– Ну, как же, так вышло то, Ваня? – спросил он у находившегося рядом прапорщика Борисова, который, уже определив Чемесова в камеру, теперь вернулся в распоряжение коменданта.

Борисов, еще раз внимательно ощупал шею недвижимой Озеровой и, поднявшись на ноги, тихо заметил:

– Тоже мертва. Пульса нет, Егор Васильевич.