На неведомых тропинках. По исчезающим следам

– Так и прекрасно, – продолжал веселиться парень. – Пусть проявят инициативу. А мы посмотрим, что из этого выйдет.

Пашка оскалилась и торопливо зашептала:

– Идешь по улице до первого поворота, сворачиваешь направо и оказываешься на Центральной. С нее не сходи, что бы ни случилось. До кафе, в котором мы сидели, от силы два квартала.

– Дай охотнику шанс, – добавил молодой целитель. – Соглашайся на любое предложение, там разберемся, надо оно нам или нет.

– Повторяю, со стежки не сходить, – снова стиснула меня Пашка. – Будешь ждать в кафе, сиди хоть до утра, но по темноте не шастай, тут тебе не север. Поняла?

– Да.

– И чтобы не заснуть ненароком. – Глаза целителя вспыхнули светлой зеленью, я почувствовала, как по телу поползли мурашки, прогоняя усталость и наполняя мышцы силой.

– Святые! Что отец, что сын. Хоть бы предупреждали, что ли. – Я встряхнулась, чувствуя, что могу пробежать несколько километров без остановки. – Сами-то что делать будете?

– Смотреть со стороны. Оттуда всегда лучше видно. – Змея подмигнула, достала из кармана указывающий камешек и протянула мне. – Может, ничего и не будет, и охотник пойдет своей дорогой. Но если нет, стоит его пометить.

– Не хочу сдавать человека палачу.

– Этот Влад тебе никто, поняла? Посмотрим, как запоет его отец, когда сынок окажется в любящих руках дяди. Если не он, так прадед вспомнит о «нехорошей ночи». – Пашка вложила амулет мне в ладонь. – У нас есть цель, не забыла? Юково.

Я сжала пальцы вокруг прохладного камня.

Влажная земля мягко пружинила, дыхание вырывалось рваными облачками пара, ночью на стежке похолодало. Дождь продолжал накрапывать, мелкий, надоедливый, неприятный. Капли затекали под воротник и холодили кожу.

Я шла, поминутно оглядываясь, вслушиваясь в каждый шорох, вглядывалась в каждую тень. И почти успела пожелать, чтобы шедший где-то позади человек решился хоть на что-нибудь: либо на разговор, либо на удар.

Но все же, когда вынырнувший из бокового переулка мужчина схватил меня за руку, я испугалась, не удержавшись от вскрика.

Со стороны смотрелось наверняка презабавно. Идут двое, мужчина и женщина, держатся за руки. Внутри меня все подрагивало от предвкушения и странной иррациональной неизвестности. Не страх, а лишь его преддверие. Я знала: что-то случится, и даже почти ждала этого. Так мы и шли несколько минут, не расцепляя рук и бросая друг на друга косые взгляды.

– Как тебя увидел, сразу все понял, – заговорил, наконец, Влад.

«Ну, хоть кто-то», – мысленно ответила я, продолжая идти рядом.

– Ты – человек. – Он говорил так, словно это объясняло весь тот бред, что происходил вокруг, – Вместе мы сделаем это. Ты север, я восток. Соберем артефакт и станем, – я почувствовала пожатие пальцев, – не слабыми людьми, не низшей продавшей душу нечистью, а высшей знатью. – Влад зло рассмеялся. – И тогда упыри умоются кровью.

По его телу прошла дрожь предвкушения и по руке предалась мне.

– Значит, то, о чем все говорят, то, что меняет судьбу, существует? Артефакт? – спросила я.

– Не просто артефакт, а вещь ушедших.

– И хранится он в доме твоего отца?

– Часть. А часть у Ксьяна, его разделили.

– Ты поэтому там охотился? Чем тебе маленькое лихо не угодило?

– Да ничем. Пусть не валят с больной головы на здоровую. У нас с лихачем был договор, да только Ксьян пронюхал, орола этого толстого на нас натравил. Меня защищают амулеты отца. – Невзирая на дождь, Влад отогнул воротник куртки, показывая связку разноцветных подвесок на толстой цепочке. – А мальцу башку снесло.

Интересная картина, особенно если учесть, что орола староста сам же и казнил. Напрашивающийся вывод прост, что бы ни хранилось у ведьмаков – это секрет. И ради его сохранности будут убивать.

– По отдельности части не работают?

– По отдельности это мусор. – Влад улыбнулся. – Предлагаю сделку, ты достанешь часть у Ксьяна, я у отца. Согласна?

– Предположим.

– Никаких «предположим». Просто сделай. Ведь тебе не надо объяснять, что поставлено на карту.

«Нет, не надо. И неважно, что здесь происходит, мое дело – Юково».

– Сделаю. Куда принести?

– В хижину охотника, это на южном склоне Сосновой, иди от стёжки к югу по самой широкой тропе, не промахнешься. – Влад остановился и заглянул мне в лицо, глаза мужчины стали серьезными. – Завтра на закате.

– Хорошо, – как велел целитель, согласилась я. – Только уж, извини, страшно, – и это было правдой, – брать в руки принадлежавшее святым. Какова цена касания?

– Цена не для тебя. За полученную силу ответят другие. За силу рода род и расплатится. – От улыбки вокруг карих глаз собрались морщинки. – Артефакт вытянет силу из будущего. Из потомков. Из детей. Как думаешь, почему я такой? Чем в свое время воспользовался отец?

– Дети? – Внутри что-то дрогнуло. – Артефакт заберет силу детей и передаст нам?

– Посмотри на это иначе – совсем необязательно их заводить.

– Ну, а если… – Я запнулась. – Ты уверен, что у тебя нет детей?

– Ну, – Влад усмехнулся, – почти.

И именно увидев эту усмешку, я приняла решение.

– Твой отец сказал, что человеку артефакт не поможет.

– Он не знает наверняка. – Влад приобнял меня за плечи, как старого друга, и все это потому, что я человек, посторонний, незнакомый, но человек. – Ты в деле?

– Да. – Коснувшись влажной куртки, я разжала ладонь, и камешек скатился в широкий карман охотника. – Будь уверен. Только вот…

– Что?

– Твой прадед-кузнец грозил нам песками и о нехороших ночах говорил. Я мало что поняла, прости, но оставаться совершенно не хочется.

– Брось, плохие ночи не так часты, как квохчут старики. Да, эти ночи опасны для людей. – Я подняла брови. – Но не бойся, отец предупредит, всегда меня предупреждает, а я тебя. – Мужчина достал телефон. – Диктуй номер.

Я продиктовала. Теперь мы могли предостеречь друг друга или завести в ловушку.

Ночь я провела в кафе, ловя на себе усталые, удивленные или плотоядные взгляды водителей. Выпила литра два чая и десять раз сбегала в туалет. Получила три неприличных, два льстивых и одно непонятное предложение.

Ни Мартына, ни Пашки я так и не дождалась – звонки на мобильники проходили, но трубку мои спутники брать отказывались. Девушку за стойкой бара сменила полноватая женщина с синими волосами, я купила горячий бутерброд с неизвестным мясом, и от меня еще на какое-то время отстали.