Дети апокалипсиса

– Твари Божьи. Значит так угодно Господу. Значит они достойнее, чем мы…

Конечно же, последние слова принадлежали Алану.

Но весь разговор был пустым. С того момента, как корабль отошел от берега, единственной едой на его борту стали мы.

Первым маленькую девочку, идущую по палубе, заметил Таг. Она держалась за поручни бортов, а черные волны ударами хлыста обрушивались позади нее, разлетаясь в стороны веером ядовитых капель.

– Смотрите, там ребенок!

Мы все увидели ее. Бледную фигурку на фоне бушующей стихии. Казалось, порывы ветра вот-вот сметут ее с палубы в раскрытую пасть чудовищного моря. Она звала на помощь, но мы видели только ее испуганное лицо – белое пятно с черной дырой раскрытого рта.

– Господи… – я дернулась к выходу, но Лин схватил меня за плечо:

– Мы с Тагом сходим. Кто-то должен остаться у руля.

-Вы можете ее напугать!

Он только улыбнулся мне:

– То есть сейчас, по-твоему, она спокойна?

Судно заскрипело и поднялось, носом влетев в гребень бурлящей волны. Оно распороло его, словно истлевшую ткань, а девочку откинуло вниз по палубе. Она заскользила к бортам по скользкой черной жиже с визгом, перекрывающим грохот шторма.

– Скорее идите!

Лин и Таг исчезли в дверном проеме. Я только услышала, как застучали их шаги по железной лестнице.

"Откуда ты здесь?" – Подумалось мне, прежде чем в рубку влетел запыхавшийся Мияко.

– Вы что тут, все свихнулись? – Он огляделся. – А где все?

– Там был ребенок. На палубе. Да вон она, сам посмотри. Девочка…

Мияко с недоверием уставился в треснувший иллюминатор. На залитой чернотой палубе, теперь уже серая фигурка медленно ползла к открытому люку одного из трюмов.

– Твою мать, и что она тут делает? Откуда она взялась, вообще?

– Наверное, жила здесь… На корабле

– Какого хрена?.. Слушай, мы отклонились от курса. Давай выравнивай это корыто, забирай влево, иначе нас унесет черте куда!

– Пускай сначала Лин и Таг спасут эту глупышку. Они пошли за ней.

-Ты не понимаешь, Гун. Если не возьмешь влево, корабль завалится набок. У него чертов крен, Бог его знает во сколько градусов! Давай уже или мы все тут погибнем!

Мне ничего не оставалось делать. Я плавно, стараясь сохранить балансирование на волнах, вывернула рулевое колесо. Корабль тяжело застонал и медленно начал уходить в сторону. Мне показалось, что я услышала даже, как заскрипело под водой ржавое рулевое устройство, меняя направление курса. Мияко ухватился за приборную доску. Я увидела, как задрожали мышцы на его руках.

– Пошло дело!

– Где Лин и Таг? – в рубку, держась за стены, вошел Алан.

– Пошли за девчонкой. Не все пассажиры на корабле были посчитаны.

– Девчонкой?

Он подошел к обзорным иллюминаторам. Но девчушка уже забралась внутрь люка корабля. Зато на палубе появились знакомые фигуры Тага и Лина. Они осторожно пробирались между кучами швартовых тросов к темному зеву трюма.

-Что это был за ребенок? – я заметила, что Алан поглаживает серебряный крестик, висящий у него на груди.

– Обычная девочка. Напуганная тем, что ее дом, вдруг, оказался посреди бушующего моря…

– Зачем же она вышла из укрытия, в котором просидела все это время? Гун, ты веришь в то, что ребенок мог выжить на том причале один?

Алан вытянул из-под защитного жилета тяжелый пистолет, и посмотрел на меня красными от недосыпа глазами. Я знала, что ночами он часто молится, но не думала, что вера настолько глубоко поселилась в его сердце.

– Оставайтесь здесь. Этот ребенок – всего лишь приманка… – он перекрестился и вышел из рубки, оставив после себя сладкий запах ладана. Так пахнет вера в Бога. Теперь, спустя несколько лет, я это понимаю.

– Нужно их предупредить!

Приклад снайперской винтовки, еще секунду назад мирно болтавшейся у меня за спиной, ударил в иллюминатор, разбивая стекло на мелкие осколки.

– ЛИН!? ЛИН, ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ!? ТАГ?! ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ, ЭТО ЛОВУШКА!

Штормовой ветер подхватывал мои слова и сминал их крепкими кулаками, словно бумагу, бросая ненужные обрывки за борт. Кричать было бесполезно, и поэтому я передернула затвор винтовки, выставив ее длинное дуло в окно.

– Держи руль, Мияко!

Он схватился за металлическое колесо штурвала, а я прижалась к резиновому наглазнику оптического прицела. Большой палец щелкнул по рычажку предохранителя, и прицельная сетка вспыхнула зеленоватым свечением.

– Приманкой…но для кого? Чертов мир!..

Я не слушала причитаний Мияко. Все мое существо, пульс и дыхание сузились до размеров зрачка правого глаза. Миго всегда учил меня целиться, не прищуривая свободный глаз, потому что так можно было не заметить врага, оказавшегося рядом, но я постоянно об этом забывала. Вот и тогда, на покореженном судне, я зажмурила левый глаз, правым выискивая дыру трюма. Фигуры Лина и Тага уже добрались до нее и что-то обсуждали, укрываясь от порывов ветра.

«Не спускайтесь туда, пожалуйста», – вот о чем я думала, разглядывая их сильные спины. О чем умоляла… Но в руках у Тага сверкнул фонарик, и я поняла, что крови не избежать.

Я видела, как они спустились в трюм. Чувствовала, как мое сердце замедлило бег, а дыхание превратилось в пар, звенящий заледеневшими кристаллическими решетками. Я знала, что готова убивать. Всех, кто хоть как-то угрожал моей любви…

А потом темный проем люка засверкал вспышками выстрелов.

Таг выбрался на палубу первым. В его руках я заметила дымящиеся обрезы. Он стоял на коленях и что-то кричал спешащему на выручку Алану.

Сердце в моей груди сжалось в кровавый кулак, готовый с силой ударить по врагу. Раздавить его всмятку.

«Лин, где ты? Пожалуйста…»

Он выбрался из трюма, цепляясь за железные перекладины лестницы. Стреляя из пистолета в бледные руки, хватавшие его за ботинки. Таг и Алан помогли ему подняться с колен, и они вместе, неуклюже, принялись отступать. Но даже зеленая подсветка оптики не скрыла от меня кровавых пятен, выросших у Лина под ребрами. Он был ранен.

Я вернула прицел обратно к трюму и увидела, что из него, словно паразиты из гнойной раны, выбираются странные худые фигуры с белыми лицами, похожими на маски древних самураев.