Ведьмам здесь не место

– Да быть того не может, – выдохнула Ирина Сергеевна, присматриваясь к дверной ручке с расстояния в несколько метров. – Совсем свихнулся на старости лет. Аллочка, разворачиваемся и едем домой. Дядя Коля гостей нынче не привечает.

– Привечает, да только званых. А коли незваные придут, дак пусть и получают по заслугам, – раздался хитроватый старческий голосок.

– И вам доброй ночи, дядь Коль, – с нежной улыбкой повернулась к говорившему Ирина Сергеевна. – Неужто ваши незваные гости заслужили… вот это? Не перебор ли?

Дядя Коля меленько захихикал. Смех был такой, будто в банке загремела мелочь.

– Поделом энтим прохиндеям, – сказал он, отсмеявшись, и уселся прямо на грязную мусорную урну, которая стояла у подъезда.

Аллочка, впервые увидев легендарного дядю Колю так близко, разочарованно нахмурила лоб. И это не осталось незамеченным.

– Твоя девочка? Ты гляди, воспитывай девчонку-то, кнутком приласкай, чтоба старших научилась уважать, – назидательно сказал дядя Коля, глядя на Аллочку в упор. – Как звать-то тебя, девочка?

– Ал… Алина, – сказала она, в последний момент почувствовав, что этому жалкому мелкому старичку верхом на мусорке не стоит называть даже имени.

– И не стыдно врать старикам? Охо-хо, придется мне молодежь поучить, а то так глупой и помрет.

– Не надо ниче…

Ирина Сергеевна не успела разрулить ситуацию. Старичок успел первым. Длинным отросшим ногтем мизинца он чертил на своей грязной маленькой ладошке знаки. Один, второй…

Аллочка рухнула на колени, раздрая чулки, царапая колени. Закашлялась, схватилась за горло. Ее лицо покрылось потом, побледнело.

Ирина Сергеевна хотела было что-то предпринять, но Аллочка успела среагировать. Перейдя на контурное зрение, она довольно быстро справилась с шоком от увиденного настоящего облика дяди Коли, быстрым движением порезала перочинным ножичком руку и дернула за длинные серебряные сережки. Цепочки послушно выскользнули из раскрытого заранее замочка прямо в порезанную ладонь и окрасились кровью. Одна из цепочек упала на землю перед Аллочкой, вторую Аллочка слабеющей рукой кинула под ноги Ирины Сергеевны. И цепочки вдруг задвигалась, словно были живыми. Кашель тут же прекратился, на лицо вернулся румянец. Обереги на крови сработали как надо.

Дядя Коля снова хихикнул и перестал чертить руны на ладони. Настроение у него менялось очень быстро.

– Умная у тебя девица, как я погляжу. И себя защитила, и о тебе не забыла. Не гниль и не падаль, как все ваши. Ну ладно уж, прощаю на первый раз. Я жо не изверг какой. Пусть живет девка. А ты, Иринка, ежели хочешь, приводи ее ко мне, будет мне внучечкой. Ужо я ее поучу как следоват.

И он снова захихикал.

Ирину Сергеевну внутренне передергивало, но она все так же мило улыбалась и излучала дружелюбие. Аллочка так вообще была в полуобморочном состоянии.

– Так чего пожаловали? – спросил старик и поудобнее устроился на мусорке.

– Вопрос у меня про молодую ведьму. Говорят, что вы, дядь Коль, за это дело взялись…

– А-а, так ты и впрямь по делу… Ну так проходи. И ты, внучечка, тоже проходи. Сейчас, только руночку одну на смерть сниму, а то, хи-хи, у меня самого от нее защиты нету.

Он встал с мусорки, царапнул на дверной ручке полоску, и горячее марево растаяло.

– Ну, заходите, гости дорогия!

Он широко распахнул дверь в подвал и сделал приглашающий жест рукой.

Ирина Сергеевна едва не зажала рот ладонью. Аллочка, поднимаясь с колен, побледнела до белоснежной белизны, потому что тоже не успела переключиться с контурного зрения на обычное. Из подвала дяди Коли несло смертью. Багровые жирные спруты тянулись из распахнутой двери. Несколько черных контуров наслаивались один на другой, и в пределах этих контуров клубилась мертвая энергия, вызывающая тошноту и ноющую головную боль.

– Мы не смеем злоупотреблять вашим гостеприимством. Мы явились без приглашения и не хотим смущать хозяина. Давайте, может, по-простому, вон там, на лавочке? – обаятельно улыбнулась Ирина Сергеевна, беря себя в руки.

– Правда ваша, девоньки. На природя-то всяко лучше. У меня, по правде сказать, не прибрано.

И он снова захихикал, кокетливо прикрывая рот ладошкой, а потом соскочил с мусорки и, шаркая растоптанными кроссовками, потащился к скамейке рядом с детской площадкой.

Аллочка даже думать не хотела, что значит «не прибрано» в понимании этого человека. А вот Ирина Сергеевна имела об этом представление. Года три назад она как-то по глупости приняла предложение дяди Коли и погостила у него с полчаса – дольше никто не выдерживал. Потом месяц боялась на контурное зрение переходить и еще месяц пила таблетки от расстройства желудка и колола капельницы с физраствором и витаминами. Потому что есть она тоже не могла.

–Значит, правда, дядь Коль? За девчонку взялись? – спросила Ирина Сергеевна.

– Ну, – кивнул дядя Коля, снял вдруг со спины жуткой расцветки тряпичный рюкзак, вытащил оттуда телескопическую палку и начал с интересом шерудить ею в другой урне, уже рядом со скамейкой. Он был как любопытная ворона, таскающая из мусорок косточки.

– Неужели ради денег? – спросила Ирина Сергеевна.

Старичок захихикал, но ответил.

– Хочется мне, Ирочка, на старости лет фуагру поесть да на перинах на модных ваших курортах поспать.

С этими словами он выудил из мусорки пивную бутылку и довольно прищурился на мутное стекло. Потом потер его рукавом и бережно сложил в свой жуткий рюкзак.

– Может, откажитесь от контракта? А об условиях договоримся.

Старичок снова принялся за мусорку.

– Хочешь, Ирочка, сил немножко от золотишка получить? И денег, конечно, тож хочешь. Ты ж бабенка красивая, таким всегда много надо.

«Вот гусь старый», – подумала Ирина Сергеевна, вежливо улыбаясь.

– Хочу, дядя Коля. Уступи мне девчонку за один золота. Еще тело ее тебе отдам после того, как будет готов периамм.

Старичок перестал шерудить палкой в мусорке, поднял на Ирину Сергеевну умные глазки.

– Это ты, Ирочка, хорошо придумала. И денежек старику подкинуть на сигареты, и косточки с ливером отдать… Мда…

Дядя Коля задумчиво пожевал губами. Палка в мусорке снова зашевелилась, но уже не с таким усердием. Видимо, дядя Коля нашел все ценное и теперь ковырялся в мусоре по инерции. Ну или по привычке.

– Так-то я слабый уже человек, где ж мне за молодыми ведьмами гоняться, – сказал дядя Коля, неможечко подумав, – силы не те. Я бы и согласился, только вот, Ирочка, мне девчонка живая нужна.

– Зачем живая? – изумилась Ирина Сергеевна. Она знала, что дядя Коля знается только с мертвечиной.

– Занадом. Сделать кой-чего хочу с ней перед периаммом. Если девчонку оставишь со мной на часик перед заказчиком, то отдам ее тебе живую и даже чуть-чуть – хи-хи – здоровую. Мешаться не буду, даже подмогну чем смогу. И денег мне твоих не надо. Себе все семнадцать золота забирай. Договор? Тока подписать его надо, а то нашему брату кто ж на слово поверит?

Старик протянул Ирине Сергеевне грязную сухую ладошку.

– Только перчатки сыми, а то как-то нехорошо выходит, а, Ирочка? И пальчик колоть через перчаточку несподручно.

Ирина Сергеевна принялась медленно стягивать с руки перчатку, но вдруг встретилась взглядом со своей личной помощницей. Аллочка смотрела на нее не как обычно, не с благоговением и вечной преданностью во взгляде. Она смотрела с недоверием, с ужасом, почти с отвращением. И Ирина Сергеевна, отличный знаток человеческих душ, все поняла.

Одно дело – использовать других людей. Даже ловить ведьм, отдавая их в руки тех, кто извлекает периаммы, не так жутко. А вот отдать живого человека в лапы этого старика – это уже за пределами зла. Это уже уровень жестокого садиста, который переступил все возможные границы. Отдать ведьму старику – обречь ее на ад при жизни. А уж думать о том, что с ней может сделать это хихикающее, роющееся в мусоре животное, и вовсе не хотелось.

Рука с наполовину снятой длинной перчаткой опустилась. Может, и не стоит пока с дядей Колей кооперироваться? Своими силами попробовать? А там кто победит, тот и молодец. Аллочку терять очень не хотелось.