Мой ВРБ

«два года тебя нет.

всего-то.

перед тобой парад планет,

а не работа.

там всё сугубо положительно

и непорочно.

расставь там небожителей

по точкам».

Игорь Китаев, 6 декабря 2018

«НА ДНЕ»

96-й год на дворе. Романычу уже 45 с мелочью. Соратники тоже моложе не стали. Люди жмутся к театру, чтоб не пропасть поодиночке в лихолетье. Расцвет «Десятки». После окончания спектакля актёры, зрители, а также жители соседних домов собираются у ближайшего магазина (№10) вместе выпить.

(Знаменитых мест для таких встреч на самом деле было больше: «Библиотека» – та, что у метро Юго-Западная, «Лючки» – это с противоположной стороны проспекта Вернадского, «Под Бананом» – у дома 125, в глубине, «Песочница» – в соседнем от театра дворе).

Обсуждали спектакли, сплетничали, крутили романы. В театре – череда банкетов: праздники, свадьбы, первые юбилеи. Наутро после одного из банкетов Кит посмотрел на лица коллег и предложил Романычу поставить «На дне». Идея показалась дикой всем, кроме Романыча. Пьеса не шла ни в одном театре на тот момент, интерес к Горькому считался дурным тоном. Романыч потом неоднократно благодарил Игоря. Спектакль «На дне» идёт в театре на Юго-Западе уже четвертое десятилетие. Кроме того, ВРБ поставил «На дне» во множестве других театров, в других городах, в других странах. А Игорь Китаев сыграл в разное время в «На дне» четыре роли: Татарина, Барона, Актёра и Луку.

Пятерых из первого актёрского состава уже нет в живых. С каждым вводом нового актёра спектакль всегда менялся. Разные смыслы, разные трактовки, порой даже мизансцены ВРБ менял ради новой характерности. Не говоря уже о том, что, ставя эту пьесу на других сценах и с другими актёрами, режиссёр не копировал свой первый спектакль. Свой изначальный ослепительный режиссёрский замысел он, как драгоценное вино, разливал в бокалы разной формы. У него вообще всегда это было так. Он делал новые редакции своих старых спектаклей с увлечением и страстью первооткрывателя. А у его театра появлялись фанаты всё новых и новых поколений.

Заглянула на сайт театра, «На дне» и сегодня активно обсуждают зрители, будто это премьера, а не спектакль-долгожитель.

Когда я работала в театре завлитом, ко мне на практику пришла студентка театроведческого отделения Ева Полякова. Она мне рассказывала, что увлеклась театром, посмотрев «На дне», поставленный ВРБ во МХАТе. Посмотрела и выбрала институт. Я потом Романычу об этом рассказывала, он был польщён. Ниже её отзыв о двух «На дне»: театр на Юго-Западе и МХАТ имени Горького. В 2012-м дело было.

«Несмотря на то, что оба спектакля поставил один и тот же человек, разница между ними колоссальная. В первую очередь это ощущается на уровне актёрской игры. Безусловно, во МХАТе им. Горького есть актёры, заслуживающие внимания и даже восхищения, однако темперамент у них другой. И другие образы.

Первый, о ком хотелось бы сказать, – это Лука. Во МХАТе его играет Иван Криворучко. На мой взгляд, это типичный Лука, такой, каким, возможно, его хотел видеть на сцене сам Горький, когда рядом с его именем написал: «странник, 60 лет». Это тип странника, примеров которого можно найти множество в русской литературе. Пожилой, бородатый, с трудом передвигающийся старец, с деревенским говорком, речь которого изобилует поговорками и пословицами. Он всех утешает и жалеет. Другое дело – Лука Игоря Китаева на Юго-Западе.

Лука Игоря Китаева – не добродушный старичок, который старается утешить и пожалеть людей. В нем определённо есть что-то инфернальное. Всем своим видом он похож на Мефистофеля: манеры, голос, взгляд, плащ… Он почти всегда находится в тени, а когда на него падает синий луч света, возникает даже сомнение – существует ли он на самом деле? Ко всему прочему, ближе к финалу он насмешливо говорит о том, что его уже пытались убить и это ни к чему не привело. Разумеется, его слова – лишь ирония, но, если собрать воедино все кусочки, складывается образ некого духа, демона…

Помимо этого, у меня возникла ассоциация с ведьмами из «Макбета», которые определённым образом отображали мысли главного героя. Так и в спектакле «На дне» Лука словно является тенью каждого из обитателей ночлежки, их совестью или, быть может, их вторым «я».

Васька Пепел: Максим Дахненко (МХАТ), Александр Наумов (театр на Юго-Западе). У Дахненко Пепел – самоуверенный, дерзкий вор, с насмешливым взглядом и развязными манерами. Каждый его жест, нахальное выражение лица, его походка, осанка (чаще всего он ходит, чуть ссутулившись, засунув руки в карманы), интонации, из которых понятно, что он не потерпит, чтобы ему противоречили, – всё это ясно говорит о том, что перед нами настоящий сын вора. Он вырос в воровской среде и, можно сказать, пропитался ею.

Пепел Наумова проще и сложнее одновременно. Он не ведёт себя подчёркнуто развязно, у него нет вызывающих ноток в голосе. Ещё один обычный житель ночлежки. Но в том-то вся и сложность. Пепел Наумова вор не по внешним признакам (когда он появляется на сцене впервые, у него вообще совершенно добродушный вид), но он вор внутри, он преступник по своей сути. Опять же, выросший в уголовной среде, он вобрал в себя все отрицательные качества, какие только можно было приобрести в подобном окружении. Он рос волчонком, который однажды превратился в волка, пролившего человеческую кровь. По сути, оба актёра играют одно и то же. Но совершенно по-разному.

Барон. Евгений Бакалов (Юго-Запад) играет надлом. Его герой немного болезненный (не в физическом плане). Бакалов играет страдание, рвущуюся наружу боль и тоску. У Александра Самойлова из МХАТа этого нет. Впрочем, его Барон тоже интересный. Он манерный, у него наигранные интонации, искусственные жесты. Барон изображает барона, каким, очевидно, был в далёком прошлом, всеми силами стараясь сохранить свой «статус».

Актёр Владимира Ровинского (МХАТ) выглядит слабым, тщедушным, он как будто придавлен жизнью. Почему-то у меня сложилось впечатление, что такой актёр, как Сверчков-Заволжский, мог бы играть только второстепенные, очень маленькие роли, тогда как в Актёре Александра Задохина кроется сила. Один из его монологов звучит особенно пронзительно, в нём чувствуется трепет, пыл, азарт и любовь к своему делу…

Если продолжать дальше, то мы увидим различия в каждой актёрской паре, но, надо сказать, что впечатляют оба спектакля. Актёры – и там, и там – абсолютно органичны».

P.S.

Светлая память Виктору Авилову, Анатолию Лопухову, Владимиру Коппалову, Михаилу Докину, Сергею Беляковичу, Виктору Борисову и Наталье Сивилькаевой. Я помню каждую вашу интонацию в этом спектакле. Я до сих пор иногда спорю с вами. Будто смотрю спектакль, в котором играют все. Лука Сергея Романовича спорит с Лукой моего мужа. Барон Славы Гришечкина пикируется с бароном Жени Бакалова. Тем, кто сейчас играет в этом спектакле, и тем, кто играл – мои аплодисменты. Светлая память и поклон в пояс режиссёру.

* * *

ВРБ:

«У меня целостное виденье пьесы возникает сразу – если, конечно, пьеса понравилась. Я будто фильм какой в мозгу прокручиваю – успевай только доносить все это до исполнителей. Мне могут, конечно, помогать, но решение всегда за мной».

(«Вперёд,..», стр. 162).

ДОМ ВРБ (В гостях у Ольги Ивановой и Олега Леушина)

Я никогда особо не любила розы. Их красота мне всегда казалась немного пошловатой. Но я имела дело только со срезанными букетами. А тут мне в руки попал почти засохший кустик в горшке. Пересадила, почистила, и кустик зацвёл снова. И я получила возможность наблюдать за тем, как появляется бутончик, как он постепенно раскрывается, как красота розы достигает апогея, а потом она медленно засыхает.

Ну и вот, стою – медитирую на свои розы, и тут приходит сообщение от Ольги Ивановой. Она зовёт меня в гости посмотреть на любимый розовый куст Валерия Романовича. И я поехала, я их видела – эти белые розы, от которых он мог по полчаса не отходить. Я познакомилась с громадной овчаркой по имени Гертруда, которую он мог гладить часами. И я слушала, распахнув глаза от удивления, историю о том, как ВРБ принимал у неё роды. А рожала она чуть не сутки, щенков было много, а он не спал, он бегал по дому в волнении. Такого Валерия Романовича я никогда не видела. Я вообще никогда не видела его счастливым. Мне случалось видеть его вдохновенным, но это было счастье творчества. Тот вдохновенный миг, когда сливаешься со вселенной в экстазе.

И мне так радостно, что под конец жизни у него был дом, где он был просто счастлив. Нормальным человеческим каждодневным счастьем. У него был свой кусок земли, где он мог голым загорать. Это, конечно, потрясающая роскошь. У моих родителей дом в ЮАР, у сестры – в Швейцарии, и дома побольше, и земли побольше, но такой возможности нет. А ещё у него была собственная сцена в доме, он мог звать друзей и играть с ними домашние спектакли. Это уже роскошь дворянской усадьбы.

Спрашиваю у Ольги, как вы всё это придумали? У вас был архитектор? Был проект?

Ничего не было. Она рисовала на листочке, давала распоряжения рабочим. А ВРБ вдруг решал всё поменять. Он хотел то жить справа от Ольги с Олегом, то слева. То ещё что-нибудь придумывал. А она рисовала на новом листочке и заново разъясняла рабочим.

Я, конечно, видела только их половину дома, но это безусловно тот случай, когда часть отражает целое. ВРБ жил не только на своей половине дома, это видно даже сейчас, спустя два года после его ухода. Да и не только поэтому. Я увидела дом, который сам вырос как розовый куст. Мне показалось, что там стены живые. Я никак не могла понять, что мне это напоминает. Я сняла обувь и прошлась босиком по деревянному настилу веранды, который Олег делал сам. И я поняла, что мне это напоминает. Старый театр на Юго-Западе до его перестройки в 1997-ом. Вот там тоже были живые стены.

А теперь я хочу поговорить о гениях. Был ли ВРБ гением? Этот вопрос муссируют все, кому не лень, в театре и около театра.

Прозрения бывают у всех людей. Это те моменты, когда ты видишь то, чего до тебя никто не видел. Ты будто прорываешься куда-то наверх и видишь всё по-другому, чем с земли. Некоторые умеют выразить эти прозрения в художественной форме – ну, или в какой-нибудь другой форме. Это называется талант. Это талант донести свои прозрения до других людей. А вот если твои прозрения воздействуют на жизнь большого количества людей – это уже гениальность. К примеру, когда Пол Маккартни написал Yesterday, он стал гением. После Beatles он не стал менее талантливым, но подобного отклика в душах людей это уже не производило.

Так что да, ВРБ был гением. Он воздействовал на судьбы очень большого количества людей, мы все тому свидетельствуем.

А теперь второй вопрос, как мы жили с гением? На эту тему навела меня Марина Дмитриевна Литвинова, которая сказала мне, что если успеет, то напишет книжку «Гений среди людей». Её интересовало, как социальная жизнь замутняет духовный родник в душе гениального человека. Я смотрю с другого ракурса. Гений – как роза. Я не видела, как зарождался бутон его таланта, но он расцветал на моих глазах, я видела его апогей – и медленное роскошное угасание. ВРБ не умер, он устал и ушёл. Спасибо, что был с нами так долго, как только мог.

* * *

ВРБ:

“Со стариками работать – это… я всю жизнь боролся… И они свою жизнь укоротили сами. Их уже нет, ни моего брата, ни Авилова. 50 лет – и всё! (…) за счёт того, что я их заставил работать в театре, они не хотели. Я их заставил делать то, что они не хотели. А это нельзя. Я в такси еду и смотрю на водителя – вот он бы сыграл Фальстафа с таким животом и с такой мордой. Но он не хочет этого, у него другая жизнь».

( «Вперёд…», стр. 105).

САНЫЧ

ВРБ никогда Валерия Александровича Черняка Санычем не называл, только по имени отчеству. Даже когда ругался на него. Санычем его звали все остальные. Однажды даже подарок подарили, на котором было написано «Валерию С.», до сих пор хранит.

Я когда шла сегодня с ним на встречу, вспоминала. Я всегда нежно к нему относилась. Помню даже, с какого момента это началось. Дело было во второй половине 80-х. Театр на Юго-Западе аннексировал магазин «Овощи-фрукты», который находился по соседству. В смысле расширил своё помещение за счёт этого магазина. И мы всем театром принялись за ремонт нового помещения. Нам с Валерием Александровичем досталось красить новый туалет. До этого в театре туалет был только на втором этаже, там, где гримёрки. В антракте дежурные по залу водили туда зрителей. Новый туалет был малюсенький, в одну кабинку. Мы пока его красили, надышались до галлюцинаций.

Лет семь назад я брала у Валерия Александровича интервью. Приведу кусочек из него. Я тогда больше спрашивала о нём самом, чем о ВРБ. Но это всё взаимосвязано. Это свидетельство времени.