Тайны на кончиках пальцев

Тайны на кончиках пальцев
Анна Тивен

Алиса обладает необычным даром: достаточно одного прикосновения, чтобы узнать самые сокровенные тайны – как людей, так и предметов. Этот дар всегда был для неё одновременно благословением и тяжким бременем, из-за которого она избегала близких отношений. Единственным человеком, которому она доверяет, остаётся её лучший друг Даниил.

Однажды на её пути появляется историк Виктор, который таит в себе множество тайн. Вместе с ним она начинает разгадывать загадку древнего тайного общества, существовавшего в прошлом. Но чем дальше они углубляются в расследование, тем опаснее становится их ситуация.

На пути к разгадке, возможно, она откроет для себя не только истину о древних обществах, но и о себе самой, своих чувствах и том, что на самом деле важно.

Анна Тивен

Тайны на кончиках пальцев

Пролог

Вечернее солнце, медленно опускаясь за горизонт, окрашивало небо в нежные оттенки розового и золотого. Свет пробивался сквозь заснеженные ветви деревьев, создавая волшебные узоры на земле. В этом уединенном уголке небольшого городка, где жизнь текла размеренно и спокойно, в одном из старых типовых домов, украшенных цветущими геранями, жила я – Алиса.

За своим утренним ритуалом – медленно смаковать чашку ароматного кофе у окна, наслаждаясь видом просыпающегося города – я часто отдавала дань воспоминаниям, сегодня же я вспоминала летние дни своего детства.

В этом безмолвном мире, полном загадок и тайн, я чувствовала себя странной и одинокой. Ведь я всегда отличалась от других, я имела странную особенность, способность узнавать тайны через прикосновение, о которой я мало что узнала. Я до сих пор не знаю откуда она у меня, как ею управлять. Я лишь продвинутый пользователь, по крайней мере, мне хочется думать так.

Люди часто говорят, что предметы хранят память. Ветхий деревянный стул будто помнит тепло тех, кто на нем сидел. Старый перстень, передаваемый из поколения в поколение, скрывает в себе истории любви, предательства и надежды. Для меня это было больше, чем метафорой. Ведь я точно знала.

Когда-то я была уверена, что пройдут годы, но я научусь управлять этим даром, познаю все его грани. Все это будет когда-нибудь в будущем, но на тот момент самым главным было научиться жить с ним. Со временем я поняла, что не управляю этим даром. Книга в библиотеке могла показать мне, как кто-то украл ее много лет назад. Чужой шарф на автобусной остановке погружал в мир мимолетного романа, который оборвался предательством. Даже пожатие руки могло взорвать мое сознание вихрем чужих воспоминаний.

Я могла узнать историю любого предмета или человека, к которым прикасалась. Иногда это было просто ощущение – смутный образ, отголосок давних эмоций. Иногда это было, как взрыв – поток картин, голосов, запахов, который накрывал меня с головой. Это было красиво. И страшно.

Все началось в детстве. Когда мне было шесть, я взяла в руки мамину старую брошку. Всего на секунду. И вдруг увидела, как дедушка – тот, кого я никогда не знала, – дарит ее ей в день, когда она сказала, что ждет меня. Он плакал, хотя улыбался, а мама выглядела счастливой. Я рассказала ей об этом. Тогда я еще не знала, что не должна. Мама побледнела, забрала брошку, а затем смотрела на меня так, словно я была чужой.

Люди боялись меня, хоть я и старалась держать дар в тайне. Они чувствовали, что я «не такая». В школе обо мне шептались: «Она ведьма», «Странная», «Лучше держаться подальше». Каждый раз, когда я пыталась кому-то рассказать, мне не верили.

Но больше всего мне причиняли боль мои родители. Они не принимали меня, не понимали, пытались лечить. Спустя годы бесполезных попыток сделать меня нормальной, первым сдался отец, он ушел, не сказав ни слова. Я больше его не видела, мама рассказывала, что он живет где-то за границей, у него новая семья.

Мама держалась долго, я только замечала, что со временем она все больше отстранялась от меня, словно возводила толстую стену между нами. Когда мне исполнилось восемнадцать, она сообщила, что выполнила свой материнский долг передо мной и больше ничем мне не обязана. Я все поняла, тихо собрала свои вещи и ушла. Она действительно старалась и я ей за это была благодарна.

В детстве я мечтала, что кто-то поймет меня. Кто-то, кто не боится своих собственных историй, кто не убегает от своей боли, кто готов увидеть меня такой, какая я есть. Может быть, тогда мой дар перестал бы быть таким тяжелым для меня. Может быть, я перестала бы быть одна.

Я не знала, что стоило лишь немного подождать, и судьба даст мне шанс. Да, я нашла такого человека, хоть и не сразу, но он стал моим единственным другом – Даниил, он принимал меня такой, какая я есть.

Он всегда говорил:

– Алиса, ты не странная. Ты видишь то, что другие боятся увидеть. Это делает тебя особенной.

Я всегда хотела быть нормальной. Хотела обнять друга, не зная, какие у него тайны. Хотела взять в руки красивую вазу в магазине и просто подумать: «Какая она красивая», а не видеть, как она разбивалась о пол десять лет назад. Хотела прикоснуться к человеку – просто так, чтобы почувствовать тепло, а не груз всех его сожалений и боли.

Но этого не было.

Я жила с этим. И хотя мои руки иногда тянулись к вещам, а сердце – к людям, я чаще всего их удерживала. Потому что я знала: не все истории должны быть увидены и рассказаны.

Глава 1.

В маленьком, уютном кафе с едва уловимым ароматом ванили царила тихая утренняя суета. Бариста за стойкой мастерски вырисовывал узоры на латте, официантка в белоснежном переднике подавала теплый пирог к столу в углу, а в воздухе висел мягкий гул разговоров.

И вдруг дверь открылась.

Шагнувший внутрь мужчина мгновенно привлек к себе все взгляды. Высокий, широкоплечий, но с грацией, которая была скорее свойственна хищнику, чем человеку, он двигался так, будто весь мир вокруг принадлежал ему. Его кожаная куртка, одетая совсем не по сезону, идеально сидела на фигуре, подчеркивая силуэт, словно выточенный из камня. Темные волосы небрежно лежали, как будто он провел по ним рукой всего секунду назад, а челюсть с лёгкой щетиной добавляла его образу дерзкой небрежности.

Но больше всего завораживало его лицо. Глубокие, как океан, глаза цвета грозового неба скользили по залу, словно изучая каждого, кто оказался в его поле зрения. Они задержались ненадолго на каждом столике, но без злобы или высокомерия – в его взгляде читалась легкая усмешка, как будто он знает что-то, чего не знает никто другой.

Когда он улыбнулся краем губ, обнажив белоснежные зубы, кто-то за соседним столиком выронил ложку. Пожилая женщина у окна замерла, забыв, что читала, и поправила очки, словно желая убедиться, что не смотрит на героя кинофильма.

Да, да, это мой друг Даниил. И вот представьте, когда такая реакция на него всегда и везде, как находиться с ним рядом мне, самой обычной не примечательной девушке – волосы каштанового цвета, чуть вздернутый нос и легкая россыпь веснушек на лице.

А ведь когда-то и он был невзрачным мальчишкой, который безумно меня раздражал. Как сейчас помню…

Это было самое обычное утро в новом классе. Учитель представил мальчика, который переехал из другого города, и сказал, что его зовут Даниил. Он выглядел взъерошенным, с чересчур прямым взглядом, будто бросал вызов всему миру. Я сразу почувствовала, что он мне не нравится.

– Садись рядом с Алисой, – указал учитель на свободное место рядом со мной.

Даниил не сказал ни слова, только плотно сжал губы и со скрипом придвинул стул.

– Привет, Даня, – сказала я, стараясь говорить приветливо, хотя и не очень хотела.

– Ага, видимо, у тебя проблемы со слухом, я Даниил, а не Даня, – буркнул он и отвернулся.

Вот так все и началось. Даниил всегда ворчал, а иногда откровенно поддевал меня. Если я что-то рисовала, он говорил: «Это что, лошадь? Или, может, корова?» Если я правильно отвечала у доски, он фыркал.

– Почему ты меня ненавидишь? – однажды спросила я в отчаянии.

– Не ненавижу, – пробормотал он. – Просто ты… слишком правильная.

Это было странное обвинение, но меня задело.

Прошло несколько недель. Мы продолжали держаться на расстоянии, но однажды все изменилось.

Это случилось на перемене. Я сидела в углу и что-то рисовала в тетради, как вдруг заметила, что Даниил стоит у окна, ссутулившись. Его лицо было напряженным, а глаза будто потухли.

– Даниил? – позвала я, забыв, что он мне не нравится.

Он вздрогнул и быстро стер ладонью лицо.

– Чего?

Я поколебалась, но подошла ближе.

– Ты плачешь?

– Нет. Просто соринка в глаз попала, – огрызнулся он, но голос его дрожал.

– Что случилось? – спросила я тише.