«Перо зимородка» и прочие тайны

Конрад порылся в письменном приборе на столе и положил передо мной лупу.

Так, так… Золотистые капли напоминали топазы. И довольно чистые. Я повернула камни к окну и наклонила, разглядывая под углом. Да, очень похоже. Самоцветы «корчили рожи», как выражался профессор Иезекиил – слегка меняли цвет. В учебниках это называлось более изящно: играли. Первая меняет… Вторая тоже. Я потерла обе о рукав, и капли собрали мелкие ворсинки.

Теперь лиловая. Увеличительное стекло слабовато, но крохотные изогнутые бороздки видны. Цвет красив, хотя в середине мутноват. На одной из граней очень маленький скол. Камень прохладный…

Я вернула все три капли в футляр.

– Топазы настоящие. Аметист тоже.

Бернстайн приподнял бровь. Посмотрел на Конрада. Конрад тоже смотрел на него.

– Ювелирная палата с вами согласна. Размер и огранка совпадают с теми, что вставлены в «Перо зимородка», даже установлено, где именно они должны быть в скипетре.

– А в скипетре есть пустые гнезда? – спросила я.

– В том-то и дело, что нет. Все на месте, но это стеклянные имитации, какими и должны быть. Как думаете, откуда тогда взялись эти три?

Отто пожал плечами.

– Я разве пророк? – спросил он.

Эрик посмотрел на меня. Видно было, что далось ему это нелегко. На меня смотрел и Конрад, ставший вдруг очень серьезным. Сердце дрогнуло от предчувствия чего-то непростого, темного – словно я на миг заглянула в глубокий колодец.

– Не хотите же вы сказать… что их обнаружили тогда на улице, где и подобрали брошенный скипетр?

– Там и обнаружили, – ответил Эрик. – Неподалеку от Исторического музея. В ту самую ночь, когда скипетр выкрали и тут же нашли. И что из этого следует?

Так вот к чему Конрад сказал, что уже не уверен, точно ли подлинный скипетр никогда не существовал…

– Следует ерунда, – ответил Отто. – Получается, все это время в витрине музея хранилось драгоценное «Перо зимородка», то есть настоящий, самый что ни на есть истинный скипетр, который выкрали в ту ночь, а на дорогу бросили подделку? Так, по-вашему?

Конрад, по-прежнему опираясь о набалдашник, прикрыл глаза в знак согласия. Попугай тоже сидел с закрытыми глазами, и вдвоем они смотрелись забавно. В другое время было бы даже смешно. Но не сейчас.

– Вот и покойный Карл-Леонард, последний владелец скипетра, весьма разволновался из-за его утраты. Прямо места себе не находит.

– Вы решили над нами посмеяться? – Бернстайн оттолкнулся от подлокотников и встал. – Мы оценили. Идемте, госпожа Вандервельт…

– Сядьте, – бросил Эрик. – Никто не собирается смеяться, это весьма серьезная история, уж мне поверьте. Штука в том, что призрака в Историческом музее действительно видели.

III

Следующие полчаса Отто с Конрадом вели жаркий спор относительно всяких сверхъестественных явлений, коих у каждого из них в жизни, как выяснилось, хватало. Эрик листал какие-то бумаги, иногда сдерживал Конрада, когда тот особенно расходился. Веллен садился, но тут же снова вскакивал.

– Дважды видели, дважды! – горячо говорил он. – Понедельник, среда, снова понедельник. Один раз – двое, второй – трое…

– Врач свидетелей осматривал?

– Что осматривать, если никто не пострадал! По свидетельствам очевидцев, призрак ведет себя прилично, ходит туда-сюда и не думает нападать. Тем более – он хромает, и любой успеет сбежать.

– Да я не об этом, – прервал Бернстайн. – Врач осматривал ваших очевидцев так называемых на предмет вменяемости?

– Все работники музея – государственные служащие, да будет вам известно, – отрезал Конрад.

– А это что, гарантирует душевное здоровье? – Отто сунул руки в карманы. – Тоже мне довод! Нет, насчет конкретно вас двоих я почти уверен, что вы не сумасшедшие…

Эрик бросил папку на стол, и Бернстайн, фыркнув, замолчал.

– Как хотя бы выглядит ваше привидение? – уже спокойнее спросил он.

– Наше привидение, – с нажимом ответил Эрик, – выглядит как король Карл-Леонард. По свидетельствам очевидцев, очень похож.

– Очевидцев чего? Королевских времен?

– Столетних свидетелей нет. Очевидцев призрака, разумеется. Один в один король с портрета – синий мундир с шитьем, жабо, орден Святого духа. Наиболее подробно описал единственный смотритель этажа…

– Интересно, – заметил Конрад, потирая подбородок.

– Да, согласен, – кивнул Эрик, перечитывая рапорт. – Всего один смотритель на этаже, хотя по их циркуляру положено по одному в каждом зале…

– Я разве об этом? – Веллен даже поморщился от такого вульгарного предположения. – Короля ведь должны видеть пожилым – ну, таким, каким он умер, правильно? Тогда почему он ходит в жабо – я про это уже от второго человека слышу. За десять лет до смерти Карла-Леонарда они вышли из моды, и носили широкие отложные воротники…

– Что ты хочешь от привидения? – спросил Эрик. – Какие тряпки нашел, в таких и ходит. Вряд ли на том свете богатый выбор нарядов.

В его словах мне почудилось нечто странное. Точно он случайно задел какую-то нить.

– Нет, все правильно, – заметил Отто. – Его видят точно таким, каким он нарисован на коронационном портрете в зале. А там он именно в жабо, я помню. Парадный мундир, скипетр, собака какая-то – все, как положено.

– А когда был написан портрет? – спросила я.

Отто пожал плечами. Я перевела вопросительный взгляд на Конрада, но он тоже отрицательно покачал головой.

– Это важно? – спросил Бернстайн.

– Пока не пойму. А вы упомянули, что призрак прихрамывает.

– Естественно, прихрамывает, – отозвался Отто. – Так ведь известный факт, почему это тебя смущает?

– Потому что король хромал не от рождения, – продолжала я, пытаясь нащупать эту ускользающую нить. – У него хромота появилась где-то в середине жизни, кажется, последствия какой-то раны. То ли с лошади упал, что ли что-то в этом роде…

– Битва на Венсенском поле, – медленно ответил Конрад. – Да, я понял… Сражение произошло года через полтора после собственно коронации. Точную дату не помню, но совершенно определенно – после. Вы же об этом?

– Да, именно. Если короля видят таким, каким он запечатлен на коронационном портрете, то с чего он хромает, если при коронации этого не было? Не кажется странным?

– Кажется очень странным, – кивнул Отто с важным видом. – Сударь, – он обратился к Эрику, – вот самое дело для полиции. Вы должны расследовать привидение, я могу подать… как это называется, публичный запрос, кажется?