Птица обрела крылья

– Ты ошибаешься, моя дорогая… Шок затуманил твое сознание! С тех пор, как он покинул дом, прошло более часа! – с жалостью сказала гостья и, решительно забрав у дворецкого канделябр, мягко толкнула Вивиан обратно в ее покои и, повелев мистеру Роли исчезнуть, вошла вслед за девушкой.

– Джереми мертв. Он упал с лошади, прямо посреди главной площади Лондона, – напрямик сказала герцогиня и, передав канделябр в руки смущенной Джейн, которая от замешательства позабыла сделать книксен, усадила миссис Уингтон на кровать, и сама села рядом. – Это была мгновенная смерть, и он не почувствовал боли. Бедный мальчик свернул себе шею…

Вивиан слушала гостью и не могла поверить ее словам.

В горячих молитвах она просила Господа освободить ее от мучений и плотских желаний своего супруга. Она желала его смерти. Но теперь, когда это произошло, когда он оставил ее навсегда, девушка не верила своему счастью.

«Я так сильно желаю его смерти, что все это – просто прекрасный сон» – подумала Вивиан, смотря на герцогиню, которая, сжимая ее ладони в своих, рассказывала ей все новые подробности о гибели Джереми.

Свидетелями смерти молодого мистера Уингтона были десятки лондонцев, ведь город никогда не засыпал. Это были аристократы, возвращающиеся с бала герцога Найтингейла и мисс Бэкли, кучера карет, которые везли их домой, средней руки богачи, решившие прогуляться по главной площади в такой поздний час, а также проститутки, их сутенеры и другая чернь. Все эти люди видели всадника, чья лошадь мчалась, как ветер. А потом, посреди площади, этот ездок вдруг просто упал наземь, словно он заснул на ходу и выпустил поводья.

– Он мог… Джереми мог заснуть на ходу… Он был ужасно пьян! – машинально перебила Вивиан гостью, не сводя взгляда с ее лица.

– Да, констебль сказал мне, что от него сильно пахло спиртным… Но, моя дорогая, что стало причиной вашей ссоры? – спросила леди Мальборо.

– Ах, он… Он приревновал меня к герцогу Найтингейлу, – ответила Вивиан, решив не говорить о несуществующем ребенке ни слова, ведь завтра его уже не будет, и больше лгать ей не придется.

«Джереми умер… Как удачно! Как вовремя для меня! Но выкидыш устроить необходимо, ведь вся прислуга, кроме Джейн, считает, что я в положении. – Первоначальный ступор прошел, и теперь разум девушки вновь работал четко и хладнокровно, находя в смерти ее супруга лишь пользу ей. – Но, постойте–ка! Из моих уст не вылетело ни слова о том, что я и Джереми поссорились! Откуда же леди Мальборо знает об этом? Неужели она держит в моем доме своего шпиона, который докладывает ей о каждом нашем шаге?»

– Ну, что за глупость с его стороны! Ведь всем нам прекрасно известно, что ты души не чаешь в своем Джереми! – покачала головой герцогиня. – И он был так зол! Так груб с тобой!

– Не сочтите за грубость, Ваша Светлость, но могу ли я спросить вас: откуда вам известно о нашей с ним некрасивой ссоре? – Миссис Уингтон мягко улыбнулась, чтобы сгладить свой довольно острый вопрос.

– Конечно, конечно, моя дорогая девочка! – Леди Мальборо улыбнулась, прекрасно понимая справедливость этого вопроса. – За мной послал мистер Роли.

– Наш дворецкий? – удивилась Вивиан. – Но зачем?

– Надеюсь, ты не рассердилась на него за такое грубое вмешательство в ваши отношения с супругом? Дело в том, что Джереми был в таком состоянии после вашей ссоры, что мистер Роли боялся за твою жизнь и жизнь вашего ребенка…

«Она знает о моей мнимой беременности! Что ж, завтра это перестанет быть проблемой для меня» – с неудовольствием подумала Вивиан. – Но мистер Роли беспокоился обо мне, поэтому решил послать за ней? Каким же заботливым оказался этот молчаливый галантный мужчина!»

– Я не поехала на бал герцога Найтингейла по причине легкой простуды, и, когда моя горничная передала мне записку мистера Роли, в которой он умолял меня приехать и попытаться повлиять на твоего супруга, я тут же собралась и приехала.

Только сейчас Вивиан обратила внимание на то, что ее гостья была одета в длинный бархатный халат бордового цвета, а под ним, должно быть, скрывалось ночное платье. Волосы леди Мальборо были заплетены в довольно лохматую косу и спрятаны под белый ночной чепец. Эта женщина выглядела так, словно ее самым грубым образом вытащили прямо из теплой постели.

– Вы приехали посреди ночи, чтобы спасти меня? – На глаза миссис Уингтон навернулись слезы искренней благодарности. – Но ведь я вам никто! И мы виделись всего несколько раз!

– Это не имеет значения, моя дорогая девочка, – мягко сказала на это герцогиня и погладила Вивиан по щеке. – Я рада тому, что мистер Роли написал мне. В своей записке он сказал, что это был акт отчаяния, потому что он знал о крепкой дружбе твоей тети со мной, а так как Беатрис сейчас нет в городе, единственным человеком, который мог бы о тебе позаботиться в данной ситуации, он посчитал меня. И я благодарна ему за это.

– Он написал вам! Не моему кузену! И вы приехали! – Не помня себя, в порыве чувств, Вивиан крепко обняла герцогиню и тотчас почувствовала, что та обняла ее в ответ.

– У тебя нет матери, моя дорогая, и, возможно поэтому, я имею к тебе материнские чувства… А мистер Роли признался мне в том, что все это время молча, скрепя сердце, наблюдал за тобой и Джереми. У него самого три дочери, сказал он, и сегодня его отцовское сердце не стерпело оскорбления и угрозы, которыми осыпал тебя твой супруг…

– Но как вы узнали о том, что Джереми не стало? – прошептала Вивиан.

– Ответ прост: погиб один из самых богатых джентльменов Англии, и эта новость, должно быть, уже облетела весь Лондон. Поэтому тебе нужно крепиться и думать о своем малыше.

– Я рада… Рада, что он умер! – вырвалось из самого сердца Вивиан. – Должно быть, эти слова кажутся вам жестокими и эгоистичными… Но Бог освободил меня от него, и я готова упасть на колени и петь псалмы, хоть целую ночь!

– Девочка моя, ты не в себе… Это все шок, – ласково гладя голову девушки, словно та была маленьким ребенком, добродушно сказала леди Мальборо, не приняв на веру ни одного слова, сказанного Вивиан.

– Я не знаю, достанется ли мне хоть какая–то часть состояния Джереми, но мне будет достаточно даже нескольких тысяч…

– Несколько тысяч? – хихикнула герцогиня, позабыв о том, что стала вестницей печальной новости. – Моя дорогая миссис Уингтон! Разве ты не слышала слова мистера Роли? Отныне ты стала неприлично богатой вдовой!

– Но, должно быть, у Джереми имеются родственники мужского пола, которые с удовольствием лишат меня и моего ребенка дома и средств! – услышав слова гости, воскликнула Вивиан, отстранившись и взглянув на гостью в изумлении.

– Вивиан… Моя дорогая девочка! – Герцогиня обхватила лицо девушки своими теплыми ладонями. – У твоего супруга нет ни одного родственника мужского пола! И даже больше: именно по этой причине отец Джереми унаследовал много денег от своего двоюродного дяди, а все, кто мог бы претендовать на его наследство, давно умерли! Ах, птенчик мой, неужели твой супруг никогда не рассказывал тебе об этом?

– Это значит, что я и мой ребенок – единственные наследники его состояния? – широко раскрыв глаза, спросила Вивиан.

– Именно, моя дорогая миссис Уингтон! Не будь даже этого малыша, ты получила бы все, чем владел твой бедный покойный муж!

Весть о трагической, но такой глупой, как добавляли сплетники, смерти богача мистера Уингтона, распространилась так быстро, что уже на следующий день к его вдове поспешили многие леди и джентльмены, чтобы принести бедной молодой миссис Уингтон свои соболезнования. Кто–то нанес визит новоиспеченной вдове, чтобы искренне поддержать ее в эти трудные минуты, но большинство прибыло лишь затем, чтобы в короткой беседе выпытать у нее о том, что она собирается делать со всем этим огромным богатством, оставшимся ей после смерти супруга. К счастью, леди Мальборо, уже успевшая съездить домой, чтобы поспать и переодеться, и уже вернувшаяся в Уингтон-холл, не покидала Вивиан, и одно лишь присутствие графини заставляло жаждущих сплетен гостей держать свое излишнее любопытство при себе.

Однако грязные языки всегда найдут повод облить грязью даже самое благородное имя, и, по этой самой причине, по Лондону прошлись слухи о том, что, вероятнее всего, «безутешная вдова» сама подстроила смерть своего супруга, чтобы забрать себе все, чем он владел. «Говорят, она и ее кузен мистер Крэнфорд – любовники! Это не подтверждено, но вы же знаете, что слухи не появляются на пустом месте» – добавляли некоторые особы. «И что она будет делать с таким невообразимо богатым наследством? Нет, вы только подумайте! Стать вдовой в двадцать лет!» – качали головой одни. «Все это очень подозрительно! Слишком удачно для нее все сложилось! Не удивлюсь, если вскоре мы услышим о ее помолвке с мистером Крэнфордом! А это, запомните мои слова, обязательно произойдет!» – уверенно заявляли другие.

В высшем обществе любой страны нет места сочувствию: пока холодное тело мистера Уингтона лежало в его спальне, а его вдова держала покойного супруга за руку и молилась за упокой его души, сплетни о них не стихали ни в салонах, ни при дворе, ни даже за приемами пищи лондонских аристократов и богачей.

– Бедная девочка! Как это ужасно: потерять и любимого супруга, и ребенка! – жалостливо смотря на фигуру Вивиан, преклоненную к изголовью постели ее мертвого супруга, через едва приоткрытую дверь, прошептала леди Мальборо стоящей рядом Шарлотте.

– Да, это просто… Просто… Я не могу найти слов… Мне так больно за мою дорогую Вивиан! – поспешив вытереть со своих щек побежавшие слезы, тихо ответила мисс Сэлтон.

Шарлотта знала истинное отношение подруги к покойному супругу, а также его отношение в Вивиан, поэтому потерю мистера Уингтона она не оплакивала. Но новость о том, что ее бедная дорогая подруга потеряла своего ребенка, да еще и на следующее утро после гибели ее супруга, причиняла сердцу девушки жестокую боль, и она отдала бы все за то, чтобы этот малыш все еще был в утробе своей матери и родился здоровым и крепким.

Увы, ребенку мистера Уингтона не суждено было появиться на свет, и, видя, как фальшивый выкидыш повлиял на Шарлотту, Вивиан чувствовала себя отвратительно и укоряла себя за то, что позволила себе придумать ложную беременность. Но жалеть было поздно, и девушка твердо решила, что обязательно расскажет правду, но только Шарлотте и Энтони.

К счастью, новость о том, что миссис Уингтон была в положении и потеряла ребенка, не вышла за стены дома: мистер Роли, все тот же заботливый дворецкий, строго–настрого приказал прислуге держать язык за зубами. Однако указаний молчать прислуге Уингтон-холла не требовалось: все как один души не чаяли в своей хозяйке и переживали ее двойное горе, как свое собственное.

В то время, как миссис Уингтон приняла смерть супруга с мужеством, Энтони потеря лучшего друга едва не сломила: несмотря на некоторые разногласия, Джереми и он были очень привязаны друг к другу, поэтому гибель супруга кузины стала и его личным горем. А новость о том, что у Вивиан случился выкидыш, заставила Энтони слечь в постель с жаром и горячкой, которые не позволили ему присутствовать на похоронах покойного и проводить его в лучший мир. Это трагическое происшествие настолько повлияло на здоровье мистера Крэнфорда, что новоиспеченной вдове приходилось проведывать его каждый день и уверять в том, что они оба справятся с этой ужасной потерей. «Смерть ждет каждого из нас, мой дорогой кузен. Мы не знаем, когда именно она придет за нами, но она обязательно придет, и нам не стоит страшиться ее» – говорила Вивиан кузену, и эти слова помогли ему воспрять духом, однако доктор разрешил ему встать с постели лишь через две недели после того, как Джереми навечно упокоился в семейном склепе Уингтонов на красивом царственном кладбище Банхилл-Филдс.

Несмотря на слухи о том, что Энтони и Вивиан были любовниками, кузены продолжали навещать друг друга, естественно, не забывая брать с собой мисс Сэлтон, которая теперь проводила с подругой все дни, вызывая при этом некоторую ревность со стороны Джейн.

Апрель ворвался в Лондон, как долгожданный гость, и принес с собой тепло и наполненные солнцем дни. Аристократы с упоением принялись за подготовку к очередному сезону, а родители дебютанток и сами девушки с надеждой и предвкушением ожидали первого бала.

О смерти мистера Уингтона уже позабыли, а о наследстве его вдовы наговорились вдоволь. Теперь у высшего света были другие занятные темы для бесед и обсуждений: например, скорая, как утверждали при дворе, свадьба герцога Найтингейла и его невесты.

Энтони, Вивиан и Шарлотта сидели на одном из балконов Уингтон-холла, наслаждаясь лучами весеннего солнца, но не забывая кутаться в уютные мягкие пледы, и пили чай со свежеиспеченным печеньем.

– Родители все еще не вернулись… Ах, как я волнуюсь! В моей голове каждую ночь возникают такие темные мысли! – печально вздохнула Шарлотта.

– Не терзай себя, моя дорогая. Я уверена, скоро они будут в Лондоне. Ты ведь сама сказала, что на полпути в Англию им пришлось сменить курс к берегам Норвегии, помнишь? Они предупредили об этом в своем последнем письме, – мягко напомнила ей Вивиан.

– Да, я помню, – улыбнулась мисс Сэлтон. – И все же, как страшно ждать тех, кто столько времени проводит в море с его капризами и высокими волнами… Но, Вивиан, кажется, ты желала сообщить нам о чем-то?

Вивиан пригубила свой чай, поставила фарфоровую чашку на блюдце и только затем сказала:

– Дорогие друзья, боюсь, я вынуждена огорчить вас своей новостью: через неделю я покидаю Уингтон-холл и Лондон. Возможно, навсегда.