Путь к успеху

Резко погас свет, среди людей пронеслись волнующие восклицания. Но самые страшные ожидания не оправдались, а виновником всеобщей паники оказался большой трёхэтажный торт. На его верхушке красовалась объёмная фигурка биатлониста в ярко-синем лыжном костюме, а возле биатлониста была большая надпись: «Все вместе!». Я взяла по кусочку себе и Лотти, и нам обеим торт понравился. Он был с начинкой из экзотических фруктов, среди которых отчётливо чувствовались манго и маракуйя.

После чаепития нам снова было выделено несколько часов на разговоры по интересам. Мы с Лотти нашли винтажный граммофон и попросили Крис поставить проигрываться какую-нибудь пластинку. Женщина достала аккуратно упакованную пластинку, на которой была записана песня, пользовавшая популярностью лет шестьдесят назад. Это оказалась зажигательная песня, и многие пары прошли в центр гостиной, чтобы потанцевать. Лотти пустилась в танец с бельгийским журналистом, а ко мне подошёл Маркус Пуш.

– Девушка, я могу пригласить вас на этот танец?

– Только если вас не смущает, что я замужем. – Честно ответила я.

– Сегодня стираются все границы. Забудьте же об этом, наслаждайтесь моментом! Живите здесь и сейчас! Вы как?

– Я Софи. – Я протянула Маркусу обе руки, и канадец закружил меня в танце. Легко и беззаботно. Именно так я чувствовала себя рядом с этим молодым человеком.

После танца мы с Маркусом поднялись на второй этаж особняка и вышли на веранду. Зимний ветер взбодрил меня. Мы с канадским спортсменом взяли сок и пили его, смотря на Луну. В то время года темнело рано, поэтому перед нами была кромешная темнота, если бы не тусклый лунный и звёздный свет. Мы с Пушем говорили обо всём на свете: о звёздах, о море. Маркус рассказал мне о том, как он мечтает посетить горы. Я сочла его романтиком и добродушно посмеялась.

Мне стало холодно – норвежские ночи не отличались теплом. Маркус почувствовал мою дрожь и положил свои руки мне на плечи. Потом его руки начали спускаться ниже и дошли до моих локтей. Я почувствовала учащённое дыхание канадца на своей шее.

– Нет, – шепнула я, отстраняясь от Пуша, – нет.

– Извини. – Буркнул Маркус через плечо и покинул веранду.

Я тоже не стала там задерживаться. Я не хотела спускаться вниз, мне надо было остаться наедине с собой. Я пошла по второму этажу, рассматривая античные колонны и репродукции знаменитых картин, висящие на стенах. Всё-таки Крис проделала хорошую работу – внутреннее убранство особняка максимально точно передавало атмосферу девятнадцатого века, чего Крис и хотела добиться.

Я остановилась у репродукции картины Пьера Огюста Ренуара «Танец в Буживале». Танцующая пара будто бы растворилась в моменте танца – так точно сработал импрессионист. На мгновение мне показалось, что я очутилась в ресторане вместе с изображёнными на полотне людьми, до меня даже доносилась играющая музыка.

Но вскоре я осознала, что музыка действительно была. Но это был не граммофон. Музыка раздавалась не снизу, кто-то играл неподалёку от меня. Я пошла на звук. Мои туфли очень громко стучали по паркету, мои шаги были осторожными и медленными. Приглушённое освещение добавляло загадочности к этой картине.

Я нашла комнату, из которой доносились звуки, и аккуратно толкнула дверь. Из-за большого книжного шкафа мне не было видно лицо играющего, но я поняла, что это мужчина, причём не Яков.

Молодой человек играл отрывок из «Симфонии №40» Моцарта. Это был ключ к моему утреннему видению? Возможно. Но я инстинктивно вошла в комнату и очутилась за спиной Эйлора. Сколько я так простояла – не знаю. Эйлор играл завораживающе. Его пальцы скользили по клавишам, издавая невероятные звуки.

Когда Чарли закончил играть, он повернулся ко мне. На его лице не было удивления или раздражения.

– Моцарт, – сухо проговорил Чарли, – великий композитор. Воистину великий.

Я ничего не ответила, только лишь подошла чуть ближе к Чарли. Я хотела у него спросить, что случилось, и почему он так был зол на меня, но поняла, что сейчас не лучшее время.

Чарли продолжил играть. На этот раз я не знала название и автора данного произведения, но не это и не было необходимо. Я наслаждалась игрой Эйлора. Мне было комфортно и хорошо.

– Я не знаю, что я сделала, – тихо и медленно проговорила я, когда Чарли закончил исполнение, – но я хочу извиниться. Я вижу, что ты сегодня целый день меня избегаешь. Но я не знаю, в чём моя вина. Прости.

Спортсмен ничего мне не ответил. Он лишь слабо улыбнулся и нежно взял меня за локоть. Его прикосновения, в отличие от прикосновений Маркуса Пуша, подарили мне тепло. «И ты меня прости», – почти шёпотом произнёс Чарли, но я его услышала. Мы оба тепло улыбнулись друг другу, и Чарли сыграл ещё одно произведение. Потом мы оба спустились вниз и растворились в толпе.

Я нашла в толпе Маркуса и подошла к нему. Он стыдливо посмотрел на меня, но я ответила, что всё хорошо. Я слышала, как канадец выдохнул. Инцидент был исчерпан, Маркус в течение вечера ещё не один раз подходил ко мне и заговаривал со мной.

Я подошла к Шарлотте и рассказала ей о том, что приключилось со мной на веранде. Девушка спросила, всё ли у меня в порядке, и успокоилась, только когда получила утвердительный ответ. Про Эйлора и фортепиано я ей не рассказала.

Было около семи вечера, когда Саша подошёл ко мне и сказал, что скоро начнётся вальс. Я запаниковала, ведь танцевать я так и не научилась.

– Не бойся, просто повторяй за мной. Тут практически никто не умеет.

Я ухмыльнулась, но внутренне мне не стало легче. Я всё ещё ужасно боялась опозориться. Я посмотрела на Крис, дававшую указания персоналу. Она перехватила мой взгляд, улыбнулась и подмигнула. Я улыбнулась в ответ. Мне нравилась эта женщина.

Яков велел занять парам места большой комнате, служившей танцевальным залом, и приготовиться к вальсу. Я положила одну руку на Сашино плечо, а второй переплела в воздухе наши пальцы. Рука Раевского легла на мою талию. Началась музыка. Мы оба делали неуверенные шаги и попытки танца. Секунд за пятнадцать, казавшихся вечностью, мы освоились и начали кружиться более уверенно. Мы ни о чём не говорили, просто наслаждались моментом.

Когда через несколько минут музыка кончилась, мы оба устали и почти сбили дыхание. Я глотала воздух и с улыбкой смотрела на Сашу. Его грудь высоко поднималась из-за учащённого дыхания, а щёки зарумянились и придали Саше более романтичный вид. В любое другое время я бы посмеялась над тем, как он выглядит, но только не в этот момент.

Когда Саша отошёл за водой для нас, ко мне подошла Лотти и сказала, что мы смотрелись мило. Сама нидерландка провела этот танец с Эйлором и осталась довольна. Они подходили друг другу, и этого нельзя было не заметить.

Допив воду, Саша сказал, что через несколько минут танцы продолжатся. Они уже не будут обязательными, и там можно будет меняться партнёрами. Саша из вежливости пригласил Лотти на танец, но девушка отказалась, так как устала и не хотела больше танцевать. Я порекомендовала Саше провести следующие минуты с Юлей Мишиной. Она мне нравилась, и я думала, что у них с Сашей могло бы что-то и выйти. Саша послушался моего совета и пригласил Юлию на танец. Девушка согласилась.

Мы с Лотти направлялись в дальний угол, мечтая придаться обсуждению услышанных слухов и разглядыванию танцующих пар, когда меня за плечо тронул Маркус и жестом предложил мне стать его партнёршей в следующем танце. Я согласилась. Мы с Маркусом также ни о чём не говорили, а лишь изредка смотрели друг на друга и улыбались. Этот танец не доставил мне дискомфорта, но я не чувствовала себя с Маркусом также, как и с Сашей. Тем не менее, это не помешало мне насладиться танцем и остаться довольной по окончании последнего.

Я хотела вернуться к Лотти, но мне опять не позволили. На этот раз мой покой нарушал Чарли Эйлор, намеренный пригласить меня на следующий танец, который, как он сказал, был заключительным. Я снова согласилась. Уже опытная и уверенная в себе, я потянула Чарли в центр зала, где мы и танцевали. На этот раз танец прошёл не безмолвно, мы успели со спортсменом многое обсудить.

– Что от тебя хотел этот канадец? – Недоверчиво спросил немец, прикусывая нижнюю губу.

– Ничего, просто танец. Возможно, он хотел извиниться за неудобную ситуацию, произошедшую с нами час назад.

– Он приставал к тебе? – Глаза Чарли забегали, он пытался глазами отыскать Пуша.

– Нет. Не совсем. Всё хорошо, не беспокойся.

– У него уже были подобные скандалы, и я не хочу, чтобы это повторилось с тобой. Ты уверена, что всё в порядке.

– Да, точно. Я не ожидала от него такого… – Чарли не ответил, а у меня в голове пронеслась мысль, что даже несмотря на этот факт я не перестану общаться с Маркусом, так как он понравился мне как человек.

– Так, значит, Раевская? – Спросил Чарли после непродолжительного молчания. Я кивнула. – Странно, я бы запомнил. Разве ты называла не другую фамилию во Франкфурте на пресс-конференции?

– Да, другую. Я представилась как Софья Громова. Это моя девичья фамилия.

– И давно ты замужем?

– С августа. Ты правда не знал? – С недоверием во взгляде и голосе спросила я.

– Знаешь, мы как-то не успели обсудить это. Я видел кольцо на твоём пальце. Я догадывался, но и подумать не мог, что ты Раевская.

Я пожала плечами и не ответила. С одной стороны, мы никогда не говорили при Чарли с Ником о чём-то личном, да и с Чарли мы о моей личной жизни не говорили вообще. Но, с другой стороны, мы с Ником часто проводим время вместе, и это трудно не заметить. Хотя, этому можно просто не придать внимание. В общем, я была удивлена, но не обескуражена.

Во время танца с немцем я чувствовала каждую клеточку своего тела. Я полностью отдалась моменту и осталась по-настоящему довольна. Мне казалось, что мы кружились по залу целую вечность, но я бы с удовольствием провела ещё одну вечность подобным образом. Мы были оба запыхавшиеся и красные от усталости, но довольные. Чарли оказался прав: больше танцев не было.

Примерно через час после танцев, который мы провели в активной беседе с Норманнами, первые гости начали покидать бал. Так за полчаса на балу осталась только половина гостей. Ещё через некоторое время почти все покинули особняк. Оставались мы вчетвером, Маркус Пуш, Юлия Мишина, ещё некоторые спортсмены и, конечно, Норманны.

У меня внутри вспыхнуло противное чувство, напоминающее о том, что скоро всё закончится, и жизнь вернётся в прежнее русло. Это чувство отравляло всё впечатление и мешало насладиться моментом. Как бы я не хотела раствориться в этих мгновениях, я остро осознавала необходимость настроить себя на возвращение в обычный мир.

– Крис, – спросила я, сидя рядом с ней на диване в гостиной, – а как вы познакомились с Яковом?

– Я ехала в автобусе, мне было около восемнадцати лет. Вдруг меня кто-то толкнул в спину тяжелой сумкой, я упала, у меня рассыпались вещи, лежавшие в сумке. Так как народу было много, мне было сложно собрать упавшие вещи. Уже дома я обнаружила, что оставила в автобусе паспорт. Тогда я слышу звонок в дверь, на пороге был парень с большой сумкой, толкнувший меня. У него в руке был мой паспорт.

– Это был Яков?