– Откуда Митя узнал, что Манечка беременна от Савицкого?
– Думаю, она сама ему перед свадьбой сказала. Честная была, врать не умела. – Старик улыбнулся, и морщинки у глаз сомкнулись светлыми лучиками.
– Какая она была? – спросила Дайнека.
Прохор Федотович задумался, глядя в одну точку, потом опять улыбнулся.
– Добрая была… Красивая… Светлая… Всем улыбалась. Жизнь – горше редьки, а она светится, будто бы изнутри.
– Он ее изнасиловал, – убежденно заявила Дайнека. – Я уверена.
– Этого ты знать не можешь, – поправил ее отец.
– Могу, – упрямо возразила она. – Сама Манечка с ним не могла.
– Сама не могла, – подтвердил Прохор Федотович. – Я Манечку понимал. Сама не могла.
– Значит, он все-таки ушел от ответственности, – в голосе Вячеслава Алексеевича послышалось недовольство. – Значит, сбежал.
– Кто сказал? – Старик опустил голову. – Никуда не сбежал. Я его в Покосном дождался, когда он в контору приехал. Увез в лес и там задавил.
– Что значит задавил? – Дайнека уставилась на него, не понимая, о чем идет речь.
– Взял удавку, – Прохор усмехнулся, – рука-то одна. Накинул и удавил.
– Убили?
Старик поднял глаза.
– Убил. Теперь могу рассказать. Жизнь прожита.
– Вот как… – проронил Вячеслав Алексеевич и встал на ноги. – Если все – мы поедем. Нам еще в Москву возвращаться.
– Подожди, – попросила Дайнека. – Хочу спросить одну вещь… – Она снова обратилась к Исаеву: – Сын Манечки и сын Верки Ехременковой родные братья?
Старик кивнул.
– И еще… Кто, по-вашему, написал тот роман?
– И думать нечего: брат ее, Ленька. Он ко мне приезжал, Маню разыскивал, расспрашивал, у других узнавал. Все записывал.
– Ясно, – Дайнека тоже встала со стула, обняла старика и с чувством сказала:
– Живите долго, Прохор Федотыч.
Глава 50
Разоблачение
Когда выехали в Москву из деревни, было уже темно. Впереди – более двухсот километров плохой дороги. Дайнека спросила:
– Ты как?
– Не волнуйся, доедем, – сказал отец. – У тебя в сумке звонит телефон.
Дайнека вынула его, ответила:
– Слушаю, – и, зажав трубку, прошептала: – Это Светлана.
Больше ничего не сказала. Вячеслав Алексеевич не отрывал глаз от дороги, поэтому не заметил, как изменилось ее лицо. Наконец, она засунула трубку в сумку.
– Папа, они опять были в нашей квартире…
– Кто? – не понял Вячеслав Алексеевич.
– Те люди. Трое мужчин.
– С чего ты взяла?
– Светлана видела их из окна.
Отец не сдержался:
– Они что? Идиоты?!
Дайнека не поняла: то ли он испугался, то ли был раздражен.
– В каком это смысле?
– Только идиоты приходят в чужую квартиру и расхаживают по ней при включенном свете и раздвинутых шторах.
– Когда в ночь убийства они явились к Тихонову, один из них сразу прошел к окну и зашторил его.
– Что еще сказала Светлана?
– Десять минут назад они были у нас, что-то искали на шкафу в моей комнате.
Вячеслав Алексеевич фыркнул:
– Я же говорю – идиоты! – Одной рукой он обнял дочь. – Не бойся. Сегодня я переночую с тобой. Завтра во всем разберемся. Я найду этих ребят. Что-то они зачастили.
Дайнека счастливо улыбнулась. Она готова была подвергнуться любым испытаниям, лишь бы папа был рядом с ней.
К дому подъехали в три часа ночи. На страх не осталось сил. Просто поднялись к себе в квартиру, разошлись по своим комнатам и мгновенно уснули.
Дайнека проснулась раньше отца. На часах было шесть. Она повела глазами и сосредоточилась на шкафу, куда, по словам Светланы, заглядывали незваные гости. Поднявшись с кровати, взяла стул и приставила к шкафу. Влезла, пошарила рукой, пытаясь понять, что там наверху. Сразу же наткнулась на проводок, потом обнаружила цилиндрическую штуку, похожую на толстую ручку. Один ее конец придвинули к самому краю. Не нужно было иметь опыт шпиона, чтобы понять, что это видеокамера. Дайнека взяла ее, слезла со стула и направилась в отцовскую спальню. Там растолкала его и, когда он открыл глаза, показала ему находку.
– Что это? – спросил он сонным голосом.