Разговор с автором

– Не помню… – задумчиво бормотал я. – Если так подумать, я после похода в магазин вообще все смутно помню.

– Значит, все же просто плохой приход. А то я думала, волноваться за тебя или нет…

– Что-то вроде было… Да это меня так, накрыло по пьяни, реально…

– Надо было есть больше, – усмехнулась Света. – Так-то на голодный желудок пить.

– Ой, а можно не так громко? – простонала Барби.

Света заварила чай и принесла кружку Барби.

– Три же кубика положила? – снова застонала она.

– Ага, – ответила Света.

– О, ты тоже с тремя кубиками пьешь? – удивился я.

– Ти-и-и-ише, – уже злобно простонала блондинка.

Так мы сидели, пили, кто чай, кто кофе, смотрели каждый в свой телефон и тихонько приходили в себя. А потом как раз разогрелся шашлык. Он показался мне такими вкусными. Вот вчера не хотелось, а сегодня как будто от того, что он ночь в холодильнике полежал, стал еще вкуснее. Хотя, это, наверно, просто из-за похмелья. И еще я голодный очень. Насладившись шашлыком, я получил те самые утренние шоколадные батончики. Они были даже вкуснее, чем шашлык. После чайных посиделок Света с Виталиком куда-то отошли, а мы остались убирать со стола.

– Ну что, – обратилась ко мне Барби, – когда за котенком заедешь?

– В смысле?

– В смысле – «в смысле»? Ты что, не помнишь? Вчера ты согласился взять себе одного.

– Я, вроде, сказал, что подумаю, – ответил я после небольшой паузы.

– Да. Это когда перед магазином разговаривали. А потом перед сном я еще раз тебя спросила, и ты согласился.

Как согласился? Я? На кота? А, может, и вправду согласился. Я же реально не помню. И противопоставить ведь ей нечего. Как это у Барби получилось все после пьянки запомнить? Она как будто вообще не пила, судя по словам. Да и Света тоже… Но я-то знаю, что все хорошенькие были. Может, и вправду это все из-за того, что я вчера нормально не поел? Забыл про «самый важный прием пищи». Во даю! Какой-то я сытый был. И еще уставший. В любом случае, что сейчас делать, не понимаю. Если откажусь еще раз, буду в ее глазах совсем придурком выглядеть. С другой стороны, что я, за то, чтоб хорошо выглядеть в глазах какой-то Светиной подруги, с которой, может, и не увижусь больше, буду сейчас на свою совесть брать жизнь ни в чем не повинного живого существа?

Пока эти мысли панически атаковали мой слабый похмельный мозг, в комнату зашла Света. Они с Барби перекинулись несколькими словами, и та ее отвлекла. А я под шумок вышел на улицу – подышать и покурить.

Ветер недружелюбно встретил меня и мою голую шею. После вчера осталось только странное ощущение. Ощущение того, что все плохо и хорошо одновременно. Я не помнил последнюю часть вечера, а первую и не хотел вспоминать. Уж слишком сильно болели мозги. Но я чувствовал много злости на непонятно что. На жизнь, наверно, в целом. Злости и бессилия. А потом злости от бессилия, бессилия от злости и по кругу. Мне это состояние не нравилось, но сделать с ним что-то было невозможно. И я закурил. Черт. Неужели даже сигареты теперь меня успокаивать перестанут? Так не пойдет. Так мне не нравится. Что происходит вообще со мной в последнее время? И как это все закончить? Тут я вспомнил, с чем хотя бы приблизительно можно сравнить мои ощущения. Нет, конечно, то, что сейчас в тысячу, в миллион раз хуже. Но все же… Когда есть дела. Какие-то дела, которые знаешь, что сделать все равно придется. Такие дела, которые не отпускают людей лечь в гроб, не дают уснуть. Неотменимые и значимые. Но по какой-то вдруг причине ты эти дела не можешь взять и сделать. Была б твоя воля, давно бы уже с ними разделался. Но не можешь. И приходится ждать. А чего ждать – не понятно. Ведь ты не знаешь даже конкретной даты, когда эти дела можно будет наконец завершить. И ждешь… Как это говорят? У моря погоды. Не спишь, не ешь. Забыть не можешь. И завершить тоже никак. Вот такое чувство. И будто у меня этих дел накопилось много-много. А может, так оно и есть. Просто я не знаю, что это за дела. Ощущать их ощущаю, а сделать не знаю как. Да и сил на них нет. На нормальное функционирование то сил нет. А тут еще всякие Алисы, кризисы, мамы, блондинки с котами. За что? И что мне с этим котом теперь делать? Куда его? Умрет же у меня бедный, реально…

И тут я прозрел. Решение сразу двух проблем таилось на подкорке моего мозга весь вчерашний вечер и вот созрело. Я думал сначала про мамин звонок, как он не вовремя был. Потом про кота. И пазл сложился. Есть же у меня Яна! Вернее, у мамы есть Яна. Яна, которая на меня зла. Которая школьница маленькая и животных любит. А что самое главное, Яна, которой сильно одиноко. Если я ей кота принесу, так это… Простит сразу, не думая! Я воодушевился. С мамой проблем быть не должно. Она за домом не смотрит. Не уверен, что она вообще в нем бывает часто. Так что котом больше, котом меньше. И доброе дело за одно в карму. Вот я придумал!

Спустя все собирания, вызов такси, ритуал по выбрасыванию мусора после гулянки, еще нескольких таблеток ибупрофена и сорока минут молчаливой поездки по пробкам я уже был у Барби дома и готовился познакомиться с новым другом моей младшей сводной сестры. То есть, с котом. Барби провела меня по красивому белому коридору к закрытой двери.

– Только смотри, лучше их не трогать, – зачем-то шепотом сказала Барби. – А то Изабель к тебе еще не привыкла, может кинуться защищать. Если захочешь кого-то подержать, скажи мне.

Я немного усмехнулся, ведь только сейчас узнал, как зовут эту успевшую стать знаменитой в нашем салоне кошку. Изабель… Ну и имя… Кошмар. Хотя, чего я удивляюсь? Это же кошка Барби. Все на работе говорили, какая она красивая: роскошная чисто-белая шерсть, гладкая-гладкая, мытая, наверно, специальными шампунями, голубые глаза – полный комплект. И кота себе нашла, похоже, не абы какого. Потому что котятки вышли такие же красивые, все как на подбор белоснежные божие одуванчики. Их я на фото от Светы видел.

– А может тогда сама выберешь? – обратился я к Барби, когда та уже открыла дверь в комнату. – Просто мне без разницы. Не себе же выбираю…

– Нет уж. Выбирай сам. Чтоб потом без всяких там…

– А кто-нибудь брал уже?

– Ты первый будешь.

Она указала рукой на большущую коробку от микроволновки, стоящую в углу комнаты, возле батареи. Я – не знаю, почему на цыпочках – прошел к этой коробке и заглянул внутрь. На розовом пледике ютились близко-близко друг к другу снежно-белая кошка и такие же котята. Они так сжались, что сложно было определить, сколько конкретно их там лежит. Барби прошла за мной, присела у коробки и аккуратно отпочковала крайнего котенка от мамы. Все в коробке зашевелились и проснулись, а котенок, казавшийся в руках Барби совсем крохой, мило разлеплял глаза.

– Хочешь подержать? – спросила она и протянула мне сонный белый комочек.

Я подставил ладони, как их подставляют под кран с водой, чтоб умыться, и в них тут же оказался котенок.

– Такие маленькие, – заключил я. – А не рано их еще от мамы забирать?

– Я читала, что отлучать можно после первого месяца. А им уже второй идет, так что все должно быть нормально.

Пока мы так стояли, я поглядывал в коробку и видел, как другие такие же белые комочки активно передвигаются по своей маме, точат когти о картонные стенки и трутся возле своих собратьев. А тот, что был у меня в руках оказался на удивление спокойным. Даже амебным каким-то.

– Не проснулся еще что ли? – сказал я, мотнув головой в сторону своих рук.

– Это, наверно, тот, что самый спокойный, – Барби посмотрела в коробку. – Да, точно он. Как я удачно вытащила.

– Вот его и возьму.

– Так сразу?

– А что? – смутился я.

– Да ничего.

– Думаю, маме спокойный котенок больше понравится, чем буйный.

– Так ты маме или сестре? Я не поняла…

– Сестре. Просто, чтоб попасть к сестре, он должен пройти мама-контроль, – ответил я и усмехнулся.

– А-а-а. Ну, удачи с этим. Только смотри. Я – не магазин, возвраты не оформляю, – сказала Барби и усмехнулась тоже.

В прихожей она помогла мне обернуть котенка в ветровку. Не знаю, зачем. Я тогда думал только о том, какой же он маленький и хрупкий. И какого черта я, вообще, делаю?

Выйдя из подъезда с маленьким комочком шерсти в руках, закутанным в мою ветровку, я молился, чтоб такси приехало туда, куда надо и тогда, когда надо. А то одно дело, с пакетом пива иди через квартал в поисках своего водителя, а совершенно другое – с маленьким ерзающим животным.

Пронесло. Когда открыл плечом железную дверь, увидел прямо у подъезда машину. Кое-как, жонглируя котом и пакетиком с кормом, что дала Барби на первое время, я открыл дверь, уселся, и мы поехали.

– Котенка везете? – спросил таксист, заметив, что моя ветровка шевелится и дергает усами, хоть я и сел, как обычно, сзади.

– Ага, – ответил я и только в этот момент сообразил, что, когда вызывал такси, забыл указать в комментариях, что буду с животным. – Извините. Я забегался, совсем забыл отметить в заказе.

– Да, ничего страшного, – весело отвечал таксист. – Главное, чтоб не нагадил. А так мне-то что?

Он выглядел весьма суровым мужиком. Накаченный, с густой черной щетиной и лысой головой.