Крест на ладони

–Как вы смеете ходить и пугать меня, да еще на лестнице, чтобы все соседи услышали! Я уже заплатила! У меня сейчас нет денег, а если бы были, то не дала бы! Так и скажите Дашке. Нечего ко мне подсылать! Что, у самой уже от водки ноги отнялись?

–Какая Дашка? Вы о чем говорите? Простите, но я ничего не понимаю, – Марина старалась говорить как можно спокойнее и не делать резких движений, как если бы перед ней вдруг оказалась сторожевая собака. – Если хотите, я уйду…

–Нет! – почти взвизгнула старушка и даже руку протянула, вроде бы порываясь схватить Марину, но та сидела неподвижно, и Фарида Ринатовна сбавила обороты. – Как это не от Дашки? Откуда же вы узнали?..

–Пятьдесят лет назад, – Марина принялась рассказывать обстоятельно и даже монотонно, как учительница отстающему ученику, – 5 октября 1952 года в деревне Шабалихе во время ареста семьи Сушковых потерялась маленькая девочка. Сейчас её хотят найти дальние родственники, они обратились за помощью в наш журнал. Вы же прочитали мое удостоверение? Мы ездили в Шабалиху в поисках Елены Сушковой и расспрашивали жителей. Оказалось, что до вашего отъезда в конце 1952 года у вас не было детей. А теперь есть – Елена Александровна, 1951 года рождения. Значит, она – ваша приемная дочь, и вовсе не Куликова, а Сушкова.

Старушка слушала Марину, – и лицо её снова приобретало нормальный цвет, но уж очень изумленный вид: глаза её округлились, брови поползли вверх, а рот приоткрылся.

–Как это Сушкова?! При чем здесь Сушковы?! Я, конечно, помню, как их арестовали, а девочка потерялась и погибла в лесу. Вот ведь ужас! Как будто мало людям одного горя! Но мы-то свою Леночку еще раньше выбрали и все документы оформили, только ждали, когда можно будет уехать, чтобы совсем никто не знал про удочерение. А как только Саше дали место на ипподроме и разрешение на переезд, сразу её забрали. Так что никто ничего не знал, кроме Сашиной тети. И все хорошо было, пока нас не разыскала Дашка…

Это была бывшая нянечка из Дома малютки. Она все больше спивалась, а денег не хватало. Случайно встретила Куликовых на улице и узнала. Проследила до квартиры, а потом явилась требовать денег, грозя все рассказать ребенку. Первый раз Фарида Ринатовна испугалась и отдала ей всю свою зарплату, а мужу сказала, что выкрали кошелек.

–Леночке было всего 7 лет, представляете, какой это был бы для нее удар?

Потом шантажистка пропала года на три, и Фарида Ринатовна думала, что насовсем.

–Вдруг она снова явилась, при Саше, и опять за свое. А он спокойно так спрашивает, какие у Вас, гражданка, есть доказательства. Тут она сдуру трудовую книжку достала, что в Доме малютки работала. Он посмотрел, усмехнулся и говорит: «Убирайтесь-ка, гражданка Титкова Дарья Борисовна, милиция Вас теперь сама найдет. Тайну удочерения раскрывать – такая статья есть, не слыхали?» А потом все же сорвался и крикнул: «Вон!» – а лицо стало такое страшное, черное. Дашку – как ветром сдуло, а Сашу «скорая» с первым инфарктом увезла. Уже и Саши 12 лет как нет, и Лена – взрослая, скоро бабушкой станет, а мне в кошмарах все эта Дашка является…

Старушка совершенно успокоилась на счет Марины и теперь чувствовала себя виноватой.

–Простите, что я на Вас накричала! Может, чаю выпьете? – Марина отрицательно покачала головой. – Я правильно поняла, Сушкова Лена не погибла? – Марина пожала плечами. – Ах, точно не известно… Ну, да, все равно, надо искать. Я, может, что вспомню про Шабалиху, прямо не знаю, чем Вам и помочь. Хорошие были люди, Саша и Галя Сушковы. Саша – видный мужчина, высокий, плечистый, немного сдержанный. А Галя – просто красавица, кареглазая, волосы роскошные, свои локоны до плеч, завивать не надо. А какая веселая, как пела! Сама сиротой была, но никогда не унывала, не жаловалась. В одном платьишке весь институт проходила и сюда приехала. Вместе мы ездили ей первый костюм покупать. Как бы мне хотелось, чтобы вы Лену разыскали, рассказали, кто её родители.

Из Марины словно вынули запал. «Полный облом!» – с горечью подумала она, но одна маленькая мыслишка заставила её встрепенуться.

– Фарида Ринатовна, я бы хотела взглянуть, как выглядит свидетельство о рождении усыновленного ребенка. Если, конечно, это Вас не затруднит.

–Нет, нисколько, – она очень быстро принесла документ. – Вот, смотрите, ничем не отличается.

Марина взглянула и убедилась, что ни исправлений, ни подчисток в нем нет и в помине. «Почерк совсем другой, такую букву «К» из «С» не сделать. И все остальные исправления – тоже». Она вернула бумагу старушке, которая тем временем честно пыталась что-то выудить из глубин памяти.

–Знаете, мы с Сашей почти семь лет в Шабалихе прожили. Люди там были удивительно хорошие: добрые, работящие, честные. Никто никогда двери не запирал. Если надолго уходили, палочку вставляли. Никто ни с кем не скандалил. Самые ужасные хулиганы, знаете, что вытворяли? Цветы для девушек в чужом палисаднике рвали. Вы мне скажите, кого еще не проверили? (Марина наизусть выдала список в алфавитном порядке.) Вспомнила! Вот кто точно не мог взять чужого ребенка – это Пафнутий Половков. Такой жадный был, злой. Соседку прямо изводил, что её куры приходят в нему во двор еду клевать. Однажды взял, поймал соседскую курицу – и у живой все перья выщипал. Еще и похвастаться успел, как он отомстил за потраву. Живодер настоящий! А вечером куры – на насест, и ощипанная курица к нему в стайку пришла. Перепутал, значит. Как все над ним смеялись!

–Спасибо, Фарида Ринатовна, значит, исключаем Половкову Наталью. Скажи, только честно, а если бы вы тогда взяли себе Лену Сушкову и вырастили её, как дочь, Вы бы сейчас открыли ей тайну?

–Конечно, да. А чему вы удивляетесь? Есть разница, как ребенок без родителей оказался. Одно дело, узнать, что они погибли, а другие их заменили, а другое, что ты никому не нужный, родной матерью на помойке брошенный валялся…– она всплакнула, но быстро вытерла слезы, и продолжила. – Пусть бы роднились, раз они такие совестливые, что не забыли родню. Если, конечно они не из-за выгоды себе ищут. Нет? Тогда вы не расстраивайтесь, ищите дальше. А я буду теперь ваш журнал читать. Хоть бы Леночка жива оказалась!

«Хоть бы Леночка жива оказалась… Хоть бы Леночка жива оказалась…» – уныло повторяла Марина засевшую в голове фразу, неторопливо шагая по лестнице с третьего этажа на второй и глядя под ноги. «Хоть бы я её найти догадалась», – невольно подумала она в том же размере, двигаясь уже побыстрее. «Отработанные версии – долой. И скорее приехать бы домой». Улыбнулась этим примитивным стишкам, подняла голову, расправила плечи и быстрым шагом вышла из подъезда.

* * *

Максим давно мечтал пойти в отпуск и съездить на рыбалку. Уже много лет что-нибудь мешало осуществлению мечты: то отпуск не давали, то квартиру с тещей разменивали, а потом ремонтировали. В этот раз внезапно отпал друг и наставник Юрик, опытный рыболов и дизайнер интерьеров.

–Извини, Макс, – позвонил он в пятницу, – мне крупный заказ привалил. Грех не срубить капусту, если поспела. Считай, недели три меня нет для личной жизни. Но ты не грузись, еще не вечер. А если хочешь, один поезжай. Место я тебе нарисую. Отвечаю, щуки там ходят здоровые, как бревна, а коряг нет, дно чистое. Но клюнет или нет – не гарантирую. Лучше бы ловить в прохладной воде, но попробуй.

Сначала Максим ужасно расстроился: уже и жена сдалась, отпустила, и теща как-то пережила, и вода после двух дней непогоды немного остыла, а главное, снасть купил приличную. «Снаряга – первое дело», – поучал Юрик. Он же посоветовал, что брать, какой спиннинг, какой воблер. «Воблер» – само слово звучало так заманчиво, а уж вид у этой искусственной рыбки с тройными крючками был такой, хоть на новогоднюю елку вешай. Потом он решил: «Эх, была ни была, поеду! Чем я рискую? Пустой приеду – так я же новичок, какой с меня спрос. А вдруг повезет»…

Так Максим и оказался в понедельник ранним утром на берегу Инюшки километрах в двадцати от города. Нужное место он по схеме не нашел. То ли сам прозевал сверток, то ли Юра неточно нарисовал. Ехал, пока впереди на бугре не показались домики. Дальше ехать не стоило, там очередная станция электрички, дачные общества, а Максу хотелось тишины и спокойствия. Пришлось вернуться и немного поплутать по жутким (после вчерашнего дождя) проселкам, пока не нашел удобный подход к воде, чтобы кусты не мешали забрасывать блесну.

От волнения два раза возвращался к машине: то сумку решил оставить, то вспомнил, что забыл запереть. Заодно уж включил сигнализацию, а то вдруг и в этих кустах какой-нибудь козел найдется. Пусть никакие мысли не мешают отдаться древнейшему мужскому делу: добыче рыбы. В тихом прохладном воздухе просвистела и упала в воду блесна. «Не запуталась леска, не зря тренировался!» – Максим гордо выпрямился, глянул по сторонам, но зрителей не было. Покрутил катушку, леска резала водную гладь, изредка мелькал, переливаясь, красавец-воблер. Вот это жизнь! Сердце то билось, то почти замирало в предвкушении удачи. Ясно представлялась огромная сонная щука в толще воды. Вот сейчас она заметит приманку, вот сейчас заглотит, будет рывок…

И рывок не заставил себя ждать! Метрах в десяти от берега крючок зацепился за подводную корягу. Максиму хватило ума признать это сразу, не порвать леску. Что делать? Ясно, что – лезть в воду, спасать воблер, может еще и корягу долбанную убрать, чтобы уж больше не мешала. Тогда еще не все потеряно, рыбалка не отменяется. Максим, не желая пачкать снасть, аккуратно пристроил спиннинг за развилкой сухого дерева, потом, поеживаясь от утренней свежести, разделся и бодро шагнул в воду. Осторожно перебирая леску, он дошел до того места, где она уходила в воду вертикально. Глубина здесь была всего по грудь, но сверху ничего не было видно. Слегка подергал леску – невидимая коряга чуть подавалась. «Кажется, не сильно большая, подниму и отцеплю спокойно», – Максим, зажмурясь, наклонился, вытянул руки вперед, ухватил что-то мягкое («Тина какая-то или трухлявое бревно») и потянул вверх. Что-то треснуло, хрустнуло и массивное нечто сдвинулось и пошло на него. Максим попятился, не разжимая рук, голова его вышла из воды. Он открыл глаза – и увидел… Прямо перед собой он увидел сверкающий воблер, зацепившийся крючками за одежду на спине утопленника. Только мгновение он видел темный мокрый затылок и бугор спины.

–А-а-а! Мамочка! – заорал он отчаянно и бросился бежать, разбрызгивая воду, поскользнулся на илистом берегу, упал, вскочил… Только увидев родную оранжевую машину, пришел в себя. «Угораздило же меня труп выловить!» – он покрутил головой. Выматерился вслух, вроде полегчало. Составил план действий: вернуться за одеждой, взять ключи, открыть машину, вызвать милицию по сотовому. «А в воду – ни ногой!»

* * *

Марину не удивил звонок следователя прокуратуры. Она только уточнила, куда идти, оказалось, всего три остановки. Пошла пешком, по дороге вспоминая детали происшествия, чтобы не «бекать-мекать», как в тот раз. Пересекая по диагонали сквер с фонтаном, она в который раз удивилась контрастам сибирской погоды. На лавочках не было свободных мест. Спасаясь от жары, в парк устремились пенсионеры, мамаши с детьми, молодежь. Эти, совсем по-американски, сидели и лежали на травке.

Геннадий Васильевич Кузнецов был примерно возраста её папы, среднего роста, довольно обычного вида. Никакой особой пронзительности во взоре, никакого многозначительного молчания с трубкой в зубах. Он сразу приступил к делу, но совсем не так, как ожидала Марина.

–Как продвигается журналистское расследование? Я прочел все Ваши статьи в журнале «Кредо».

–Отпадает одна версия за другой. Возможно, так никого и не найдем, – ответила Марина и, считая себя в праве, спросила в свою очередь. – А вы нашли Галину Петрушину?

–Да, поэтому я Вас и вызвал. Вы, кажется, хотели посмотреть её фотографии? Вот, можете ознакомиться, – он достал из ящика стола и подал ей толстый альбом в темно-коричневых дерматиновых корочках.

–А не могу я поговорить с ней самой? Вы её арестовали?

–Нет, не арестовали, но поговорить с ней нельзя. Она убита.

«Второй труп!» – вспыхнуло в мозгу у Марины.

–Как убита, когда?

–Накануне вашего посещения, в субботу. Её нашли в реке спустя двое суток. Один горе-рыболов, случайно. Коллеги по работе пришли подавать заявление о пропаже, их и свозили на опознание. Они все трое её признали по одежде, волосам. До лица уже раки добрались…

Марина почувствовала дурноту.

–Вот, выпейте водички, – поспешно предложил Кузнецов, видя, что Марина побледнела и, как рыба на берегу, открывает и закрывает рот. Она жадно схватила стакан, а следователь продолжал:

–Я пригласил вас, Марина Николаевна, главным образом потому, что именно после Ваших публикаций о розыске пропавшей девочки убиты двое бывших жителей деревни Шабалиха: Борис Шугай и Галина Петрушина. Причем, они оба – из одного класса, даже на фотографии, которую вы передали следствию, они стоят рядом.

–Но вы же меня не подозреваете?

–Нет, в первый раз Вас еще не было в Новосибирске.

–Только поэтому? А какая у меня, по вашему, могла бы быть причина?

–Да – любая. Например, деньги. Кто-то платит, что бы вы признали наследницей другого человека.

–Не выйдет! Экспертиза ДНК вскроет обман.

–Ну, пока еще вскроет, а в Англию на халяву можно скататься. Или наоборот, английские родственники хотят помешать мистеру Сушкову разбазаривать деньги на каких-то еще наследников.

Эту версию Марина тоже опровергла.

–Вы просто не знаете завещание Василия Сушкова. Оно составлено так, что родственники из кожи вылезут, лишь бы найти наследницу, иначе часть капитала уйдет из семейного дела.