Крест на ладони

Обрушив на Марину свое признание, похожее на исповедь, Степанова обмякла, как спущенный шарик, и стала совершенно спокойной, даже руки замерли на коленях. Так же спокойно она отреагировала на слова Марины:

–А мы надеялись, что ваша девочка – потерянная Сушкова.

–Правильно надеялись, – у Марины сердце упало. – Мама бы не выдала ребенка, она любила её, дружила с Еленой Ивановной. Попросила и внучку в честь нее назвать. Да только не пришла малышка к нам, наверное, сбилась с дороги, заблудилась в лесу. Мама сама ходила её искать с фонарем. Да, мама у нас добрая была… Она жила по совести… Мама говорила: «С неправдой свет пройдешь, да назад не воротишься». Мама, прости меня!.. А почему вы её ищете, на что надеетесь?

Марина почему-то решила сказать ей:

–Елена Ивановна ей в тот день крест фамильный надела, а недавно его видели.

–В нашем городе? – Марина кивнула, – Вот что значит крест. Он её и сохранил. А я свою не покрестила, Володя не разрешил, такой идейный был, вот и не уберегла. А вы ищите, помоги вам Бог!

«Ищите! Знать бы – как. Значит так, остались все, кто был на четвертом месте, кроме Испаловой, Леонгард и Фишер. Тринадцать человек – и ни одной зацепки!» Марина в который раз рассматривала копию рукописного списка. В нем содержалась нечто большее, чем в печатном тексте. Марина припомнила «Время» Макаревича: «Помнит бумага перо, а перо помнит тепло руки». Ей захотелось попробовать написать что-нибудь таким же замысловатым почерком. Она взяла чистый лист и, копируя буквы, несколько раз написала:

Сушкова Елена Александровна

«А как можно было бы подправить фамилию в метрике? Исправить, допустим, «ш» на «м» или на «ли». Что получится?»

Сумкова, Суликова

«Не очень звучно, но вполне реально. А еще как? «С» очень легко преобразуется в «Ж» или «К». Она старательно вывела:

Жумкова, Жуликова. Кушкова, Кумкова, Куликова

«Ух, ты! Две фамилии уж точно не редкие», – Марина в школе училась с Геной Куликовым. – «Нет, это публиковать не надо, а то Жуликовы и Куликовы нас засыплют письмами и звонками. Но можно же по-другому проверить».

Марина поискала список всех жителей Шабалихи, но его не было, был только список ближайших соседей – всего десяток фамилий. Она вывела его на экран и присвистнула. «Ну и ну! Прямо как по заказу». После Иванниковых шли Куликовы: Александр Иннокентьевич и Фарида Ринатовна. Жили они, судя по адресу, рядом с клубом. «Это же ветеринар и его жена, завклубом. Что там Раиса Никитична говорила? «Красивая татарочка, хорошие люди, детей не было». Не было детей! А лет им сколько? Ему – 28, ей 26. Значит, бездетные, это – раз. Детей любили, это – два. Дружили с Сушковыми, это – три. А еще была родня в Новосибирске, это – четыре. К тому же, ветеринар, наверное, свободно мог взять лошадь и отвезти жену на станцию. Закутать её в этот, как его, тулуп, а под ним девочку двухлетнюю спрятать. А в городе её оставили у родни до своего переезда, который вскоре произошел, это – пять. Вот и дочка! Главное, отчество совпало, а фамилия легко исправляется. Стоп! А как же сведения о родителях? Их так просто не исправить. Все-таки он ветеринар, а не профессиональный жулик».

Марина оставила ноутбук и снова взялась за ручку. И очень легко исправила имена.

Александр Ильич – Александр Иннокентьевич

Галина Игнатовна – Фарида Ринатовна

Результат её поразил. Вот она – третья возможность. Осталось найти Куликовых. И если у них окажется дочь, Куликова Елена Александровна, 1951 года рождения, то это – она! Марина кинулась звонить Евгению. Он отозвался после восьмого звонка каким-то хрипловатым сердитым голосом:

–Слушаю.

–Добрый вечер! Это Марина.

–Марина? Какой вечер? Вы на часы посмотрите – скоро утро!

Марина взглянула на часы – полтретьего. Ничего себе, задумалась, называется. Ну да, у нас в Москве-то всего полдвенадцатого, еще метро открыто.

–Марина, вы же не зря позвонили? – уже другим, «проснувшимся» голосом спросил Евгений. – Есть новая версия?

–Есть, но не скажу. Хочу сначала в базе кое-кого поискать.

–Марина! Я бы хоть сейчас пошел, но до шести нас не пустят в здание. Так не скажете?

–Нет.

–Тогда ложитесь спать, а я Вас в шесть подниму, теперь моя очередь.

Марина не уснула сразу. А еще раз позвонила Андрею. Он удивился, ведь она уже успела пожаловаться на полный провал всех планов. И он уже успел её утешить. Услышав про новую идею, Андрей не стал допытываться, а попросил только разобраться с ней быстрее и не расстраиваться, если ничего не выйдет.

–Зато скоро дома будешь. Я ужасно соскучился. А Сушкову можно и здесь искать. Закинем информацию в Инет и подождем, может, кто клюнет.

Утром Евгений не разбудил Марину в шесть, она встала сама, правда, по московскому времени. Умылась, сделала зарядку в укороченном варианте, и помчалась в офис.

–Что это значит? – набросилась она на Евгения, едва успев поздороваться. – Вы меня не разбудили!

–Марина, хотите кофе? Вот шоколадка, садитесь, угощайтесь. Я подумал, зачем Вам чей-то адрес в шесть утра? Все равно до десяти врываться к кому-то, даже с новостью о богатых родственниках – неприлично.

–Это я и без Вас знаю, – огрызнулась Марина, прихлебывая довольно хороший кофе.

–Если новость хорошая, сразу поедем разговаривать, если плохая, то лучше перед ней выспаться.

–Согласна, но теперь-то можно мне в базу заглянуть?

–Пожалуйста, все готово.

Всего пять минут понадобилось Марине, чтобы найти Фариду Ринатовну Куликову. По тому же адресу проживала и Елена Александровна Иванова, 1951 года рождения.

«Действительно, – заулыбалась Марина, – Что бы я делала с этим адресом, кругами по конторе бегала?»

Она достала свой листочек и изложила Евгению новую версию, но он отнесся настороженно.

–Не факт, что прописанная Иванова – их дочь. Однако можно выяснить, меняла ли она фамилию. Он стал куда-то звонить, и пока Марина ходила завтракать, все узнал.

–Да, представьте, это Елена Александровна Куликова, 1951 года рождения, место рождения – город Новосибирск. Данные о родителях совпали. Поздравлять пока не буду, но восхищен. Но я все-таки продолжу работу в архиве.

* * *

Дом оказался хрущевской пятиэтажкой, длинной, как подводная лодка. Но во дворе, образованном между ним и соседней такой же «подлодкой» было много зелени, цветники у подъездов, детская площадка с качелями и горками, а для подростков – небольшое футбольное поле с двумя воротами. Целый ряд клумб из покрашенных в голубой цвет старых покрышек загораживал этот оазис зелени от вездесущих машин. Кустики скромных незабудок и ландышей выглядели ухоженными. От гомона детворы звенело в ушах. В прохладной тени на лавочках, сколоченных дворовой общественностью из подручных материалов, восседали старушки-пенсионерки. Они сразу обратили на Марину бдительные взоры, но её это даже умилило: молодцы, всех знают, все видят. Радостное предвкушение победы не покидало её с той минуты, как у Куликовых обнаружилась дочь, Елена Александровна, 1951 года рождения. Железная дверь подъезда оказалось открытой, и в этом Марина уловила некое предзнаменование, намек на раскрытую тайну. Она вихрем взлетела на третий этаж и нажала самую заурядную кнопку на самой обычной двери.

–Ой, а мне показалось, дочь вернулась, – сказала открывшая дверь маленькая сухонькая старушка с тощими наполовину седыми косами на голове. Голос у нее оказался неожиданно высоким, почти детским. – Что-то я Вас не узнаю, а вы к кому? – Она напряженно рассматривала Марину большими карими глазами за стеклами дальнозорких очков.

– Здравствуйте! Вы – Фарида Ринатовна Куликова? А я – Марина Белова, вот мое корреспондентское удостоверение. Можно с Вами побеседовать?

– А, так вы хотите написать про наш домком? Но мы не так уж много и сделали. Вот когда подъезды отремонтируем, приходите, снимайте, – Фарида Ринатовна, несмотря на почтенный возраст, явно была в гуще общественной жизни двора. – Вам бы лучше с Валентиной Ивановной поговорить, это она – у нас главная, а я только помогаю дворовые праздники проводить.

-Нет, я веду журналистское расследование одной истории, которая произошла 50 лет назад. Это касается Вашей дочери Елены.

Старушка вдруг побледнела, покачнулась, но не упала, а быстро зашептала:

–Тише, тише! Зайдите в квартиру, поговорим.

Она увлекла Марину в крошечную кухню и усадила на табурет. А сама поскорей схватила с подоконника начатую пачку таблеток, вынула одну и положила в рот. «Валидол», – сообразила Марина, не решаясь продолжать разговор, пока собеседница в таком состоянии. Желтый цвет лица постепенно сменялся нормальным, но тут же щеки её пошли красными пятнами, и Фарида Ринатовна закричала: