Крылья над Кальдорой

Он видел меня такой – жалкой, слабой, бессильной. И он был прав. До сих пор.

Но теперь я знаю, что моё терпение подошло к концу. Я больше не могу сидеть сложа руки, больше не могу просто выживать.

Смотрю на ночное небо, тёмное и непроглядное, и чувствую, как внутри разгорается холодный огонь. Не просто злость. Решимость.

Империя считает, что мы сломлены, что нас можно стереть, забыть, уничтожить. Но я покажу им, как сильно они ошибаются.

– Кайра, мы найдём выход, – шепчу я, но теперь мои слова звучат твёрдо.

Она всхлипывает в ответ, а я тихо кладу руку ей на плечо. Но в этот момент я принимаю решение.

Я стану самым опасным диверсантом, которого знала Империя.

Я научусь бороться.

Я буду разрушать их планы, уничтожать их структуры, подрывать их уверенность.

Я заставлю их бояться нас, бояться меня.

И когда придёт время, я просто исчезну. Умру. Но это будет моя победа, а не их. Больше никакого страха. Больше никакого унижения. Я заставлю их заплатить за каждую слезу, за каждую жизнь, которую они отняли.

Поднимаюсь с кровати, чувствую, как напряжение наполняет каждую мышцу, каждый нерв.

– Всё будет иначе, – шепчу я себе, глядя в пустое окно. – Всё будет иначе.

И в первый раз за долгое время я чувствую, что нашла цель.

Глава 7. Первый шаг

Утро пахнет гарью. Завод, сгоревший на треть за последние дни, будто тлеет даже сейчас. Воздух густой, как тяжёлое одеяло, пропитанный пеплом и сыростью, от чего каждый вдох даётся с трудом. Я стою у ворот вместе с другими дартлогийцами, переминаясь с ноги на ногу, будто это может согреть. Мы молчим. Всегда молчим. Любые слова могут быть услышаны, и никто не знает, кому они могут стоить жизни.

Рядом со мной хрупкая женщина с впалыми щеками пытается спрятать руки в карманы тонкой куртки. Её пальцы трясутся. С другой стороны стоит мужчина, которого я знаю только по кивку головы. Его лицо напоминает камень – неподвижное, суровое.

Перед нами охранник. Высокий, с осанкой, как у вышколенной собаки. Его форма сидит идеально, ни единой складки. Глаза у него светло-голубые, как лёд, а на губах – привычная кривая ухмылка.

– Быстрее, вы, грязные ублюдки, – рычит он, указывая на нас рукой. – Не заставляйте меня вас ждать.

Тихо делаю шаг вперёд, избегая его взгляда. Его слова впиваются в кожу, как мелкие осколки. Когда прохожу мимо него, чувствую, как он смотрит мне в спину. Сгибаю плечи, стараясь быть меньше, незаметнее.

Завод за воротами встречает нас грохотом металла, шумом молотов и криками. Вдалеке кто-то ругается, кто-то стонет от натуги, но все продолжают работать. Слева вижу рабочие краны, они висят над остатками обрушившейся стены. Стена чёрная, как уголь, с прожилками ржавчины, напоминающая старую рану.

Мой день начинается, как всегда. Работа.

Мы разгребаем завалы третьего этажа, который стал эпицентром взрыва. Чёрные балки, обгоревший металл, куски рухнувшей крыши. Всё это надо разобрать, убрать, чтобы завод мог снова работать на Империю.

– Давай быстрее! – кричит надсмотрщик, проходя мимо. Его сапоги гулко стучат по бетонному полу.

Я молчу, поднимая кусок балки. Она обжигает руки даже сквозь перчатки. Нос снова наполняется запахом гари, смешанной с сыростью, а откуда-то ещё тянет запахом масла.

Рядом кто-то кашляет. Звук грубый, рваный, как будто человек выкашливает куски лёгких. Это молодой парень. Его кожа серовата, а глаза почти безжизненные.

– Дыши через ткань, – говорю я, не поднимая головы.

Он кивает, обматывает лицо обрывком грязного платка и продолжает работать.

Час проходит за часом, время тянется бесконечно. Металл скрипит, когда мы тащим его через груды обломков. Тело начинает ныть, мышцы напряжены до предела. Но я молчу. Мы все молчим.

Продолжаю таскать балки, разгребая обломки, но мысли текут куда-то в сторону. Каждый вздох отдаётся в лёгких болью. Гарь въедается в кожу, в волосы, в одежду. Сапоги скользят по грязи, и мои ноги уже не чувствуют усталости – они просто механически идут вперёд.

Но внутри что-то меняется.

Смотрю на обрушившуюся стену третьего этажа, и что-то щёлкает в голове. Эта махина передо мной – символ всего, что я ненавижу. Завод. Империя. Их машины, оружие, их контроль над каждым из нас.

Я больше не могу просто выживать. Я должна сделать что-то.

Пока надсмотрщики заняты, отвожу взгляд к стороне завода, где стоит склад с магическими двигателями. Это место обнесено забором из металлической сетки. Вход под замком, но я знаю, что иногда его оставляют незапертым – рабочие постоянно туда заходят и выходят.

Мой шанс.

Делаю ещё несколько ходок, чтобы никто не заметил, как я медленно приближаюсь к складу. Кажется, что время тянется бесконечно. Надсмотрщики проходят мимо, не обращая внимания, их сапоги гулко стучат по бетонному полу. Я чувствую, как ладони вспотели, но стараюсь не подавать виду.

Наконец, оказываюсь у входа. Замка нет. Сердце бьётся в ушах так громко, что кажется, его слышат все вокруг. Оглядываюсь. Никто не смотрит.

Толкаю дверь и проскальзываю внутрь.

Внутри пахнет маслом, железом и сыростью. Пространство тускло освещено лампами, многие из которых мерцают, как будто вот-вот погаснут. Ряды магических двигателей стоят в строгом порядке, как солдаты на параде. Каждый блестит в свете, выглядя мощным, опасным.

Мой взгляд падает на один из них.

«Один двигатель – это день войны, одна сломанная жизнь,» – когда-то сказал мне отец.

Кладу ладонь на холодный металл. Закрываю глаза, позволяя магии доминиона проникнуть внутрь. Я чувствую, как пульсирует энергия двигателя, как сложные механизмы работают вместе, чтобы привести его в движение.

Я нахожу слабое место. Оно всегда есть. Лёгкое движение пальцами – и что-то внутри двигателя ломается. Теперь это просто громоздкий кусок железа.

Открываю глаза, тяжело дыша. Но этого мало.

Я прохожу дальше. Следующий двигатель. Потом ещё. На третьем ощущаю, как руки начинают дрожать от напряжения. Моя магия не всесильна. Каждая мелочь отнимает силы, как будто я физически рву эти механизмы на части.

– Что ты делаешь?

Голос сзади заставляет вздрогнуть.

Резко оборачиваюсь. Передо мной стоит старый рабочий. Его лицо измождённое, но в глазах нет гнева – только усталость.

– Уходи, – шепчу я, чувствуя, как пот катится по спине.

Он смотрит на меня секунду, кажется, вечность, а потом тихо кивает и уходит.