Из ада в рай – Божий промысел. Книга 2

– Борис Петрович, в посёлке – полная антисанитария. Возле каждого дома – кучи навоза, в больнице – рой мух. Это же просто рассадник заразы. Выделите машины, и я сама готова завтра же выйти, погрузить этот навоз и вывезти его куда-нибудь на поля.

Моё рвение было воспринято как причуды. На общей фотографии директор совхоза сидит рядом со мной. Как вы видите, это настоящий шкаф против меня. Сверкнул своими орлиными глазами.

– Вы – молодой врач. Разбирайтесь со своим хозяйством как врач, а не грузчик навоза.

– Если не уберут навоз, я вызову санэпидстанцию.

– Не кипятитесь, что-нибудь придумаем. У меня сейчас уборка горит!

Мне оставалось не терять бдительность и вместе с фонендоскопом рядом держать хлопушку для мух. Все следовали моему примеру. Заведовал больницей фельдшер Борисовский Виталий Павлович. Он считал себя мастером на все руки, вплоть до того, что даже зубы готов был рвать и сложные переломы вправлять без всякого рентгена, и чувствовал себя как универсальный профессор. Смотрел на меня, как на неотёсанную милюзгу. Мне приходилось его останавливать. Несмотря на его любезное обращение ко мне, было ясно: глядит лисой, а пахнет волком.

Через пару недель нашей работы поступила беременная на последнем месяце с большим флюсом. Борисовский хотел было вырвать зуб, я не разрешила, и сама сопровождала больную в областную больницу. Ей вырвали зуб, оказали необходимую стоматологическую помощь, и тут же в кабинете стоматолога начались схватки. Её перевели в родильное отделение… Через пару дней заехал к нам её супруг и сообщил:

– Роды были тяжёлые, но всё обошлось благополучно.

Несмотря не явный ляпсус, Виталий Павлович ходил гоголем. Я поддерживала учтивое обращение к старшему товарищу до определённого момента. Однажды после аварии поступил председатель совхоза Карла Маркса со сложным переломом обеих костей голени со смещением (территориально ещё несколько посёлков были прикреплены к нашей больнице). Виталий Павлович, видно, хорошо знал потерпевшего и заливался перед ним соловьём.

– Сейчас мы Вам сделаем обезболивание, вправим Ваши переломчики, и всё будет как прежде.

Меня как Бог направил. Я стояла у порога и слушала сладкие трели Борисовского. Он сделал укол промедола и хотел уже начать вправлять.

– Стоп! – говорю. – Наложите иммобилизационную шину и отправляйте в областную больницу.

Здесь наш мастер на все руки из глаз пустил на меня огненные стрелы и сквозь зубы процедил:

– И чему их учат в институте?! Ничего не умеют.

Фыркнул и вышел.

Я сделала нормальную иммобилизацию, проследила, чтобы больного бережно положили в машину и пригласила Борисовского в ординаторскую.

– Виталий Павлович, любая манипуляция с переломом со смещением опасна. Это может вызвать повреждение сосудов или тромбоз. Даже в травматологических отделениях такие переломы вправляют вытяжением. Без моего разрешения за такие вправления не беритесь.

После этого разговора он как-то отстранился от всякой работы.

На поликлинический приём шли больные до самого вечера. Мы с Женей чередовались. Как-то вечером я отпустила её домой, а сама пошла в стационар. Там было две палаты по 6 человек в каждой и ординаторская. Шкаф с инструментами и медикаментами. Стемнело, я включила свет. Маленькая лампочка 40 Ватт тускло освещала комнату. Я стала заполнять истории болезни. В ординаторскую вошла женщина с ребёнком на руках. Девочка годиков двух не плакала, а крепко держалась ручонками за маму. Мама с тревогой обратилась ко мне:

– Помогите! Она час назад выпила уксус! Вначале плакала, а потом успокоилась.

Внешне никаких проявлений ожога губ не было видно. Да и при том освещении просто нельзя было увидеть. И всё же я направила их срочно в областную больницу. Через два дня девочка умерла в областной больнице.

Мне стало так страшно, хотелось оставить этот диплом врача и пойти лучше дороги строить. Главврач района меня успокаивал. Невероятный страх особенно за детскую жизнь не покидал меня.

Единственный выходной, который мы позволяли себе, был воскресенье, и то, когда мы шли в кино, мы в дверях оставляли записку «Пошли в кино!».

Часто наш отдых прерывали. Открывалась дверь:

– Врачей на выход.

Я Женю оставляла, а сама выходила. Вспоминаю случай. Возле кинотеатра стоял газик. Вышла женщина с годовалым ребёночком.

– Доктор, помогите пожалуйста, два дня болеет, а не узнать.

Посмотрела – личико у ребёночка сморщенное, как у старичка, и такое страдальческое выражение, хоть плачь.

– Что случилось? Когда и как заболел?

– Два дня температура, какает жидко как водичкой, и что ни выпьет, всё обратно вырвет. Живём мы 10 км от Московского. Не могла машину найти. Доктор, помогите!

Налицо обезвоживание от диспепсии. Требуются срочные меры. Я сама сопровождала ребёнка в областную больницу. Понимая, что главное в таких случаях – капельница внутривенно раствора Рингера, как это делается у детей я не знала. Время терять нельзя. Как быстро детки умирают от обезвоживания у меня был горький опыт во время студенческой целины. Но на этот раз Бог миловал испытать смерть ребёнка.

В посёлке в казённых домах жило много ссыльных за какой-то криминал. Что творили девицы-красавицы?! Это я вам скажу, мама не горюй! К нам поступали они после криминальных абортов, часто в состоянии сепсиса. Поди знай, отчего она жёлтая!? Первый вопрос, конечно, был:

– Не предпринимали ли Вы попытку прервать беременность?

Часто признавались, и мы направляли их в район. Деваться некуда. Мне пришлось отсылать Женю на специализацию по гинекологии с середины сентября на 2,5 месяца в областную больницу.

Глава

2

В октябре мы начали переезд в новую больницу. Борисовского оставили в старой, там вскоре открылся тубдиспансер. Мне явно не хватало медицинской литературы. Я в Одессу написала Володе моему верному другу-сокурснику (о нём рассказ «Хирург от Бога»)

– Я здесь всякий разный врач и мне катастрофически не хватает литературы.

Он откликнулся довольно быстро и прислал мне 15 книг по разным предметам.

Одолевали не только заботы врача, но и хозяйственника. Нужно было на зиму заготовить картофель, свёклу, капусту, морковь. Овощехранилище было большим, с вентиляцией, и мне хотелось, чтобы традиционный борщ был почаще в меню нашей больницы. Повар у нас была замечательная женщина, и обеды всегда готовила вкусные, как домашние. Признаюсь, в овощехранилище сама не полезла, как всё сложили не проверила. За это по весне и ответила.

В день сдачи объекта понаехало с области и района разных специалистов: строители, санэпидстанция, пожарник, главврач районной больницы, совхозное начальство и т.д. И непонятно, по какому поводу в центре среди солидных людей девочка подросток. А, это и есть главврач!? Неужели? Непохожа! Но это факт, я – главврачишка. И спрос был на всю катушку, без снисхождения. В верхнем ряду второй напротив двери – санитарный фельдшер Мухин Иван Иванович. Он всегда меня поддерживал, рисовал санбюллетни, так что коридор был в картинках как галерея.

Большинство из этих молодцев я видела только во время сдачи-приёма здания больницы. А вот главврач районной больницы Четыркин (на фото крайний в белой рубашке при галстуке) любезно взвалил на меня столько, что сейчас я просто удивляюсь своему терпению. Рядом с ним – начальник строительства Китаев. Ещё тот гусь. Ну и возле меня в светлом свитере – директор совхоза Юдаков. Перед всеми обещал по-отечески всегда помогать. К нему-то я бегала через день. Непросто было что-то выпросить.

В день новоселья мы устроили настоящий праздник с танцами. Я как хозяйка дома уделила всем внимание и протанцевала с каждым из тех, кого вы видите на историческом фото.  Не напрасно я на 6 курсе купила магнитофон, а Володя дал мне несколько кассет прекрасной музыки. Мы с девчонками в общежитии в своей комнате сдвигали кровати и танцевали. И на этом празднике я отвела душу с главным архитектором (жгучий брюнет за спиной пожарника) – танцевала до часу ночи. Больше его никогда не видела. Имени не помню.

На утро началась новая жизнь. Неведомо откуда налетели корреспонденты из Москвы и Целинограда. Я всем отвечала:

– Никаких прогнозов не строю. Поживём – увидим.

Четыркин сказал мне:

– Анна Дмитриевна, поторопитесь прислать бухгалтера, оформить документы на получение мягкого инвентаря и кое-какого оборудования.

Желание ничего не упустить было абсолютно не подвластно мудрой пословице «тише едешь дальше будешь». Добрый разум наживёшь не сразу. Может быть лучше было бы быть похитрее. Исподволь и сырые дрова загораются. Это я теперь понимаю. А тогда я тут же вызвала бухгалтера.

– Валентина Петровна, завтра поезжайте в Затоболовку и оформите документы на мягкий инвентарь и оборудование.

Валентина Петровна – дама весьма элегантная, себе на уме. Ответила мне свысока.