Больной вопрос

За ужином вновь собрались пятеро мужчин: Алекс и его сыновья, Суржиков и Глеб. Стас и Серж очень быстро съели всё, поданное на стол домовушкой, после чего один из близнецов повернулся к актёру:

– Дядя Володя, вы нам обещали консультацию по роли!

– И от слов своих не отказываюсь.

– Завтра сможете?

– Не знаю пока, – он взглянул на Алекса, тот едва заметно покачал головой. – Давай так: я утром тебе скажу, когда смогу.

– Так завтра утром мы в восемь уйдём, у нас первая пара в девять начинается у обоих!

– Значит, оставлю записку вот тут, в столовой, – и Суржиков похлопал ладонью по столу.

– Ладно! – Стас поднялся из-за стола. – Большое спасибо, всё было очень вкусно! Гречневая каша с грибами – это вообще нечто особенное! Надо будет летом обязательно съездить куда-нибудь в лес, а то что это, своих грибов нету. Правда, пап?

И. пока Алекс обдумывал, что ответить, близнецы испарились, словно их тут и не было.

– Ужин и правда получился потрясающий, – сказал Глеб. – А чаю дадут?

– Чай в кабинете пить будем, не всё ж нам коньяк глушить, – Верещагин поднялся из-за стола. – Аркадий, подашь?

– С мёдом? Или с вареньем? – спросили с подоконника?

– И с печеньем тоже, – хмыкнул прожорливый стражник. – Я сегодня не обедал, и, кажется, не завтракал.

Когда на блюде с печеньем осталась едва половина, Алекс взглянул на Суржикова и спросил:

– Начнёшь? Что там мэтр Алариен, и будем ли мы браться за этот заказ?

– Даже и не знаю, – Влад с сомнением покачал головой. – С одной стороны, он искренне обеспокоен исчезновением архива с записями. С другой… – и он замолчал так надолго, что Никонов не выдержал.

– Ау-у! Там вообще была другая сторона? Или он подобен ленте Мёбиуса, этот мэтр?

– Да-да. Конечно, была, – мотнул головой Суржиков. – Я просто пытаюсь сформулировать свои впечатления. Алариен не говорил всей правды, но это и понятно, кто ж в таком разговоре до донышка раскрывается? Но…

Даже мне, занимающемуся сыском без году неделя, понятно, что без своего человека в доме до такого архива не добраться. Неужели опытный психиатр и психолог, эмпат к тому же, за годы общения со своими людьми не увидел двойного дна?

Никонов поинтересовался:

– Ты считаешь, он неискренен?

– Угу. Мне кажется, что он где-то врёт, – не задумавшись, ответил Суржиков. – Только не пойму, в чём. Он точно переживает из-за записей, но вот всё остальное… Не верю!

– Станиславский ты наш, – умилился Алекс. – Давай так: свяжись с ним и назначь встречу на завтра, на вторую половину дня. Я съезжу с тобой вместе, посмотрю и послушаю. А там… будем сверлить по месту. Прихвачу бланк договора, чтобы сразу подписать, если мы решим, что берёмся. Принято?

– Как скажешь, шеф! – молодцевато сказал Влад. – «Лучше опасаться Без меры, чем без меры доверять.

От бед спасает только осторожность».[10 - «Король Лир», Шекспир.]

– Отлично! А теперь займёмся нашими стоматологами.

– Я тогда пошёл? – привстал Суржиков. – Чего тут вам отсвечивать?

– Нет уж, сиди! – категорически возразил Глеб. – Мало ли, какая умная мысль придёт в твою набитую классикой головушку? Итак, Алекс, что у нас по статуэтке?

– Была серия из десяти штук, – начал рассказ Верещагин. – Делались Гильдией артефакторов по заказу первого медицинского института, предполагалось дарить особо выдающимся студентам. Наша девушка получила восьмую статуэтку из десяти. Список остальных я запросил, но пока не прислали. Правду говоря, и запрос был отправлен часов в шесть вечера, когда я домой вернулся, так что отвечать, скорее всего, было уже некому.

– Ты прав, конечно, этот след надо отработать, – кивнул Никонов. – Но вряд ли Асклепий окажется не только возможным орудием убийства, но и его причиной, такое бывает только в литературе. «Шесть Наполеонов» и тому подобное…

– Слушай, а между собой эти амулеты не соединялись? – спросил Суржиков. – Цепь из них нельзя было составить?

Алекс задумался, потом покачал головой.

– Не знаю, не спросил. Но это-то несложно, позвоню с утра автору разработки и узнаю. Ты прав, действительно, нужно исключить и такой вариант. Глеб, а у тебя что?

– У меня… – он порылся в сумке и достал папку с бумагами. – Протокол вскрытия и ответы от криминалистов. Преимущественно всё с частицей «не». Не возбуждайтесь особо, это копии. Вскрытие показало, что причиной смерти был удар по голове с повреждением мозга. Женщина была здорова, беременность на третьем месяце, – тут он глянул на Алекса жёстко. – Проговоришься Черняеву или её родственникам – убью.

– С ума сошёл? – обиделся Верещагин. – Вот уж чем никогда не страдал, так это болтливостью!

– Ладно, не сердись… лучше я предупрежу, чем с языка сорвётся. Так, значит, дальше… Отпечатков пальцев тьма, особенно в приёмной и на стоматологическом кресле, но свежих – только убитая и её муж. За двумя ма-аленькими исключениями, – он замолчал, триумфально дожидаясь вопросов.

– Ну? – оправдал ожидания Влад.

– Во-первых, на сейфе.

– На каком?

– На том, что в приёмной.

– То есть, за спиной у убитой фактически…

– Да, именно так. И на входной двери тот же набор, даже не набор, а, я бы сказал, вся пятерня отпечаталась. А кроме этого, на внутренней стороне входной двери, на ручке – отпечатки четырёх пальцев левой руки, совершенно другие. И те, и другие мужские, но пятерня такая… крупная, широкая, с короткими пальцами. В отличие от второго посетителя.

– Так, – Верещагин нахмурился. – А в кабинете?

– В кабинете – только Черняев. И ещё слепки ауры могут быть интересны…

Он передал протокол магического исследования места происшествия Алексу, и тот углубился в чтение. Впрочем, текста было немного, чуть больше страницы, и дочитал он быстро, после чего поднял глаза на Никонова.

– Значит, преступников было двое?

– Получается так. Двое, оба чистокровные хомо. Пришли по отдельности, первый – через десять минут после ухода Черняева, и пробыл буквально пять – шесть минут, второй появился вскоре после его ухода и оставался на месте одиннадцать минут. Собственно, он ушёл за двенадцать-тринадцать минут до твоего появления.

– Вряд ли это было рассчитано, – сказал задумчиво Суржиков. – То есть, что Алекс придёт к одиннадцати, записано в рабочем журнале, но ведь он мог прибежать и пораньше! Там же указано, что острая боль… А Черняев попросту должен был оказаться на месте, его отсутствие – чистой воды случайность. Могли и на доктора охотиться, а женщина – ненужный свидетель.

– Могли, – не стал спорить Никонов. – В жизни Рузанны Асканян мы пока не нашли никаких тёмных мест, где могли бы спрятаться причины для убийства. Да и после замужества она, по словам соседей, вела весьма простой образ жизни: на работу – с мужем, развлекаться – с мужем. Иногда встречалась с подругами, но это происходило раз в месяц, а то и реже.

– Ты Черняева предупредил, чтобы он был поаккуратнее?