Больной вопрос

– Предупредил. Не уверен, что он услышал, он вообще не очень в себе, поэтому я отправил парня за ним присмотреть, и местной страже передал распоряжение свыше – поставить у квартиры охрану.

– Что не в себе, это понятно, – Алекс вздохнул. – Уж на что я с Еленой давно разъехался, а когда её тело обнаружили, тоже не веселился[11 - События из романа «Труп в доме напротив».].

– Скажи мне, Глеб, а когда она в последний раз встречалась с подругами? – спросил вдруг Суржиков.

Хмыкнув, майор полез в записи, долго перелистывал, наконец ткнул пальцем в страницу.

– Вот! В пятницу на прошлой неделе. А вчера у нас был… Понедельник?

– Понедельник. Значит, прошли три дня, из них два – выходные…

– Ты думаешь, что-то на этой встрече пошло не так? – Алекс нахмурился. – Сколько их там было?

Никонов снова заглянул в документы.

– Четверо. Рузанна – пятая. Надо всех опросить, но я ещё не успел.

– Давай мы завтра в первой половине дня этим и займёмся, – предложил Верещагин.

– С подругами я сам справлюсь, а ты по своему делу пробегись. Вечером встретимся, – Глеб захлопнул папку и потянулся. – Всё, граждане, я на выход, а вы спать. Время к полуночи, до нового дня осталось совсем недолго…

Когда за ним захлопнулась дверь, Суржиков спросил:

– Тебе ведь доктора Черняева рекомендовали?

– Да.

– Хороший знакомый?

– Не вполне. Я-то звонил своему врачу, а он на учёбе в Бритвальде. И как раз я попал, когда он с коллегами выпивал в пабе, вот одна из этих коллег и посоветовала пойти к Черняеву, мол, совсем рядом, и руки хорошие.

– Одна… Дама, значит?

– Ну да. Саша, врач мой, даже пошутил, что ссылаться на рекомендацию не надо, а то медсестрой у Олега Евгеньевича жена работает, нехорошо получится.

– Получается, знакомы они были чуть лучше, чем просто коллеги, – проговорил Суржиков медленно. – Чуть ближе.

– Ты считаешь, она была его любовницей?

– А почему нет? Женат он недавно, до этого, думаю, монахом не жил… Интересно было бы её расспросить о предыдущей жизни доктора.

– Боюсь, поездку в Люнденвик городская стража нам не оплатит, – хмыкнул Алекс. – Идём-ка спать, в самом деле, завтра наш ждут эльфийские заморочки и всякие другие дела.

Они разошлись по своим комнатам, но Влад ещё долго ворочался, обдумывая историю убийства Рузанны, её учёбу, работу и мужа. Отчего-то муж этот заочно Суржикову совсем не нравился. Изредка мысли его перескакивали на пропавшие записи мэтра Алариена, и тогда рисовались картинки вовсе уж фантастические. Так он и уснул, посреди рассуждения о необходимости подробного выяснения жизненного пути доктора Черняева, и снились ему зловещие убийцы (все как один в костюмах Макбета, тана Кавдорского, и его леди) и их признания.

В половине четвёртого он проснулся резко, словно его толкнули.

Вокруг было тихо, только где-то далеко, в районе Сухаревской площади сварливым голосом лаяла собака. Но это же явно не могло разбудить? Нет, конечно… Тогда что?

Суржиков стал перебирать в памяти всё, что случилось за сегодняшний день: эльфа и его пропавший архив, возвращение домой и ужин, совещание в кабинете… Нет, не то. «Ужин! Ах, Тьма! Я же записку мальчикам не оставил!» – вспомнил он внезапно, и даже застонал от неудобства.

– Что случилось, ты здоров ли? – откуда-то сверху, словно с потолка, спросил немного сонный голос домовушки Мелании.

– Всё в порядке, спасибо! Спи, извини, что побеспокоил, – вполголоса ответил Влад, нашаривая тапочки.

Как был, в пижаме, он прошёл к небольшому письменному столу, стоявшему в его комнате, зажёг крохотный голубовато-белый магический фонарик и при его свете быстро написал карандашом: «Смогу завтра вечером или в пятницу с утра. В.С.»

Отнёс записку в столовую, положил на стол, вернулся в комнату и, забравшись под одеяло, мгновенно вырубился до утра безо всяких сновидений.

Глава 8

«Какой тоской душа ни сражена,
Быть стойким заставляют времена».

    Шекспир, Король Лир

Взять дело мэтра Алариена Алекс согласился.

Причём Влад так и не понял, на чём основывалось это решение. Детектив посмотрел на кабинет, поразглядывал единорога, похмыкал, задал самому мэтру два совершенно необязательных вопроса, вроде «А сколько у вас было пациентов за время работы в Москве?» и «Ваш управляющий, Александр, он вообще москвич или приехал откуда-то? И вам его порекомендовали, или он по объявлению пришёл?», после чего достал бланк договора и сказал:

– Мы возьмёмся за это расследование. Давайте подпишем договор, после чего я бы хотел осмотреть место, где хранились кристаллы с записями. И ещё – кристаллы, вы сказали, были повышенной ёмкости. Вот нам бы увидеть образчик такого кристалла. И ещё узнать бы, где вы их заказывали.

– Заказывал в Гильдии артефакторов…

– Московской?

– Не совсем так. Первые два, на пробу, я купил в Христиании. А потом уже, когда понял, что они вполне годятся, обратился в Гильдию здесь, они и сделали ещё два десятка. Сейчас осталось пять штук. Даже не знаю, понадобятся ли, не дай бог, всплывёт архив – я работать даже в Папуа-Новой Гвинее не смогу… А хранились… Пойдёмте, с пациентами я обычно разговариваю не здесь.

Он подошёл к книжным шкафам, занимавшим всю левую стену комнаты, и нажал на одну из книг. Средний шкаф сдвинулся вперёд и вбок, открывая взгляду обычную дверь. Мэтр распахнул её и сказал:

– Прошу!

«Вот где им мозги-то прочищают!..» – промелькнуло в голове у Влада.

Комната была небольшой, метров двадцать, и окно в ней было во всю стену. Как и окно кабинета, оно выходило в сад. Мебели в этой комнате, можно считать, никакой и не было: кресло, зафиксированное в полулежачем положении, ещё одно кресло – кожаное, с высокой спинкой, и круглый столик перед ним. Столешница была деревянной, и, присмотревшись, сыщики разглядели на ней мозаику-маркетри[12 - Маркетри (от французского marqueter – «видоизменять») – это разновидность инкрустации, техника отделки поверхностей путем наклеивания декоративных элементов из шпона (тонкой фанеры) на деревянную основу. Маркетри широко используется для художественного оформления предметов мебели и декора в виде красивых узоров, орнаментов или рисунков.], изображён был опять же единорог.

– Ну вот, прошу вас, – Алариен обвёл рукой всю обстановку. – Здесь проходит первый этап работы с пациентом, он или она рассказывает мне о своих проблемах, я задаю вопросы. Всё это записывается на кристалл.

– Скажите, мэтр, а пациенты в курсе того, что ведётся запись? – спросил Алекс.

– Конечно! Я не имею права её вести без согласия пациента.

– Понятно. И где хранились кристаллы?

– Вот здесь, – мэтр провёл рукой по поверхности столика, быстро нажал на несколько плашек в рисунке и покрутил столешницу.

В ней раскрылся ящичек размером с толстый том ин-кварто[13 - Ин-ква?рто (лат. in quarto «в четвёртую часть листа», «в четвёртку» от лат. quartus «четвёртый») – полиграфический термин, обозначающий размер страницы в одну четверть типографского листа, краткие обозначения – 4° и 4to. На одном листе при этом помещается 4 листа (8 страниц) книги. Размеры страницы составляют 24,15 ? 30,5 см.]. Был он совершенно пуст.