Чужие боги

– Надо скорей добраться до человеческого жилья, – решил Арсам, – иначе я окончательно сойду с ума от зноя и одиночества!

Он брёл по выжженной пустыне, не поднимая головы. С каждого возвышения жадно всматривался в очертания вожделенного города, но тот оставался всё так же далёк от него. Наконец резко, как тяжёлый занавес, на песчаное море упала ночная темнота. С её наступлением удушье сменилось холодом. Эмоциональный перс не жалел ярких эпитетов, громко браня пустыню, Египет и египтян с их богами. Арсам уже по привычке ожидал язвительного ответа. Да так и не дождавшись, продолжил свой нелегкий путь, ориентируясь на крохотный огонёк, горевший в далёком городке. Он смертельно устал, еле передвигал ноги. Но всё же ночью двигаться было гораздо легче. Солнце тяжким грузом не давило вниз, а медленно остывавший песок не обжигал ноги. Персу жутко хотелось спать и есть, но хуже всего была нестерпимая бесконечная жажда. Чтобы отвлечься, Ахеменид принялся строить грандиозные планы.

– Вот дойду, я покажу им всем! – грозился он. – В крупном городе наверняка уже стоят войска Камбиза. Свои меня встретят как победителя! Дома, наверняка, уверены, что я погиб. А я вот – он! Живой! То-то будет радости. Я сразу потребую отдать мне этого сморчка Херихора. Объявлю его рабом и заставлю…

Ахеменид с наслаждением стал представлять Херихора, выполняющего самую сложную работу. Но так и смог придумать ничего хоть отдалённо напоминавшего перетаскивание каменных глыб.

– Я привяжу такой камешек, – зло бурчал раб номарха, – и заставлю бегать с поручениями, пусть доставляет депеши в армию, или лучше…

Влюблённый лукаво улыбнулся.

– …я поручу относить свои любовные письма Анахит.

Его мысли перескочили к прекрасной жене номарха.

– Лучше я подарю жизнь этого пузатого Анахит, пусть сама решает, что с ним делать. Тогда уж всё будет зависеть от того, насколько отвратительно вёл себя как супруг.

Влюблённый даже не сомневался, что Херихор был отвратителен. Планы мести отвлекли перса от тяжёлого пути и даже немного прибавили сил. Но под утро он окончательно выдохся, понял, что если не отдохнёт, то не сможет сделать ни шага. Ещё раз взглянув на огонёк, Арсам опустился на песчаный бархан и уснул, не успев даже произнести ни слова краткой молитвы.

Проснулся он от детского голоса:

– Эй, мужик, ты живой? – громко спрашивал незнакомый мальчик.

Он взял руку Ахеменида за мизинец, приподнял и отпустил. Кисть безвольно упала на песок.

– Совсем дохлый, – подытожил мальчуган.

– Я очень даже живой, – вяло возмутился Арсам, но поднялся на ноги.

– Ну, надо же! – присвистнул незнакомец.

Он был совсем маленький, хрупкий. Так непривычно для египтян – голову его покрывали собственные волнистые локоны, а в руках он держал лук.

– Ты кто такой? – потребовал ответа Ахеменид.

– Шэду, а впрочем, какое тебе дело, чужак, – поморщился мальчик.

– Дорогу до города знаешь?

– Конечно, только мне некогда, дела у меня здесь.

Он повернулся к персу спиной и исчез. Только шустрая змейка прошуршала по песку.

– Опять эти демоны! – выругался Арсам. – Что они ко мне пристали? Жил себе жил, как все остальные, нет, вляпался в это египетское колдовство.

Он плюнул, а день уже был в самом разгаре.

– Жалко, этот пацан не разбудил меня раньше, – посетовал путешественник, – а может, я и вовсе проснулся из-за жаркого солнца, и никого не было, – засомневался он.

Внимательно посмотрев туда, где ночью горел огонёк надежды, ясно увидел заметно приблизившиеся дома и узкие улочки.

– Хорошо хоть город мне не приснился! Ни один мираж не может оставаться неизменным трое суток подряд, – порадовался он.

Между строениями были уже видны одинокие пальмы с длинными обвислыми листьями.

– Дома в этом городе так высоки, что совсем не видно деревья.

Размышляя об этом, Ахеменид снова двинулся в путь, краткий отдых пошёл ему на пользу, последний участок показался ему гораздо короче и легче бесконечных скитаний прошлых дней.

– Опять какие-то чудеса со временем, – решил Арсам.

На пустыню ещё не упал ночной холод, когда Ахеменид подошёл к каменной ограде с зубцами незнакомого египетского города. Он прошёл между двумя сторожевыми башенками через ворота, пересёк дозорную дорогу и оказался перед воротами внутренней высокой стены из кирпича-сырца. Эти ворота напоминали сирийский бастион. Между двумя мощными башнями стояла третья, шириной в двенадцать шагов, с проходом посередине, через который могла пройти только одна колесница. Консоли подпирали головы извечных врагов Египта – ливийцев, азиатов и нубийцев. Каждый проходящий должен был испытывать гнетущее чувство. Ахеменид увидел привычную помпезность, как в Вавилоне и Сардах, Пасаргадах и Экбатанах, Кирсимате. Городские ворота были покрыты золотыми пластинами с силуэтами фараонов и богов, цветные эмали украшали рисунок. Арсам сразу узнал шакалоголового Анубиса и виденного среди богов великана с соколиной головой. Но даже не звериные лики были самыми странными в этих фигурах, а то, что их лица и ноги были изображены в профиль, широкие плечи и руки в анфас. Все персонажи стояли в этой невообразимой позе, включая длинную вереницу рабов у ног фараона. Среди этого золотого изобилия персу очень не хватало ярко-голубых мозаик и гладких чёрных колонн его родины. Окружавшее его искусство было столь специфично и условно, что поражало своей холодностью и неподвижностью. Украшавшие стены фигуры людей казались переломанными в пояснице и ни капельки не походили на живых египтян.

– В этой стране слишком много жёлтого цвета, – поморщился перс, – жёлтый песок, жёлтые дома, жёлтое золото.

По широкой удивительно ровной улице навстречу иноземцу бежала худая ушастая коза. Повалившись на землю, она поднялась уже знакомым мальчиком. Персу хотелось потереть глаза, он даже тронул рукой мальчишку.

– Ты настоящий?

– Самый настоящий! – обиделся мальчуган. – А главное – я здесь на своём месте!

– То есть? – переспросил Ахеменид.

– То и есть, я местный, я – египтянин, не то что ты – чужак!

– Местный? Значит, знаешь название города? – обрадовался Арсам.

– Я-то знаю, а тебе и знать незачем! Это мой город и его, – он ткнул палец в золотого фараона на воротах, – и их, – он указал на изображения богов.

– Час от часу не легче! Я что, сплю?

– Хочешь сказать, что я только сон? И всего этого в помине нет?! Ну, ты – хам! – бросил мальчик.

И весёлая худая коза побежала дальше. Арсам перебрал все ему известные способы проснуться. Но его старания пропали даром. Покрытые золотом городские стены незыблемо стояли на своем месте. Приятная немолодая женщина, стоявшая поодаль, смотрела на него с явным сочувствием.

– Тяжело тебе у нас.

– Пожалуй, – согласился честный перс.

– Много непонятного?

– Да, буквально всё шиворот на выворот.

– Ну, что же теперь поделаешь, – вздохнула женщина и растаяла в воздухе.

– И эта туда же, – рассердился Ахеменид, – или я сошел с ума, или это мир демона Ахримана. За что мне это наказание?!

– За наглость! – охотно объяснил возникший ниоткуда хищно улыбающийся Анубис. – Нельзя себя так вести на чужой земле. Вредно.