Чего ты боишься?

– Дед говорил, три дня.

– Два с половиной, если поторопимся и не будем больше тонуть. Почему он не отвел тебя пока мог?

В вопросе прозвучал некий подтекст, или Анири только показалось?..

– Он надеялся жить долго и не желал для меня подобной участи. А потом… все быстро случилось.

– Стать интуитом не так уж плохо. Знаешь, многие почитают за честь выучиться в Башне и после служить пожизненно в замке у какого-нибудь вельможи или у самого короля. Носить богатые одежды, спать на мягком, вкусно есть…

Анири порадовалась, что он не видит ее лица. Ответила, как могла равнодушно:

– Клетка, даже из золота, не для меня.

– Клетка… допустим. Тогда почему Башня, а не город?

– Как думаешь, что ждет в городе такую, как я? Неопытную, беззащитную, одинокую?

Он мазнул по Анири взглядом, отвернулся.

– Веселый квартал. А через непродолжительное время – смерть из-за неудачно подобранного клиента или от дурной болезни. Ничего хорошего. Только… тебе известно, что в Башню не берут абы кого?

– Дед говорил, у меня есть способности.

Див выразительно глянул на мокрый сапог. Анири покраснела и зачем-то принялась оправдываться:

– Я пока не умею управлять, как надо. Чую только, когда смертельная опасность. Вот одной в лес было нельзя. А с тобой – появлялся шанс.

Бездушный неопределенно хмыкнул.

– Шанс… м-да.

Поправил сучья в костре, пошуровал уголья.

– Давай-ка ложись, интуит, утро вечера мудренее.

За разговором она не заметила, как окончательно стемнело. Действительно. Пора спать.

– А ты?

– А я покараулю.

– Всю ночь?!

– Я бездушный, забыла? – он улыбнулся одними губами.

– —

Посреди ночи она вновь проснулась от страха. Кажется, в обществе бездушного это становилось доброй традицией. Костер почти прогорел, на грани света и тьмы сновали проворные и несомненно голодные тени. Бездушный стоял совсем рядом, чуть пригнувшись, поводя из стороны в сторону дедовым топориком и тлеющей головней. Тени отчаянно трусили, рычали, огрызались, клацали зубами. Анири с трудом подавила почти неконтролируемое желание вжаться в колени спутника и закричать.

Наконец, один из зверей набрался решимости и прыгнул. Резкий взмах, ужасающий звук входящего в живую плоть лезвия, жалобный визг. Серый, почти неразличимый в ночи клубок упал к ногам бездушного. Запах крови. Запах смерти. Остальные тени брызнули прочь.

Див отволок тушу подальше, в кусты. Вернулся и, как ни в чем не бывало, подсел к костру. Подбросил в огонь охапку валежника, обронил коротко: «Спи!». Скоро из темноты раздалось сварливое рычание и тошнотворное чавканье.

До утра она так и не сомкнула глаз. Скорчилась на лежаке, чутко прислушиваясь, трясясь и клацая зубами не хуже волков. На рассвете они растопили на костре снег, разделили последнюю лепешку, молча собрались и двинулись дальше.

Сапоги не высохли до конца. Анири морщилась, но жаловаться не смела. Напротив, мерно шагала вперед, прилежно уставившись в следы бездушного и изо всех сил стараясь не отставать.

На второй день к вечеру захваченные из дома припасы подошли к концу. Див предложил поохотиться, но Анири наотрез отказалась его отпускать – волки не отставали и в сумерках вновь окружили стоянку.

Ночь прошла относительно спокойно. Светились, правда, в темноте угольки глаз, да из кустов слышались раздраженная грызня и нервное взлаивание. К счастью, нападать серые твари больше не решались.

Проснулась Анири, как обычно в присутствии бездушного, от смутного ощущения беды. Настороженный Див застыл в двух шагах от костра, вслушиваясь и вглядываясь в предрассветную мглу. Сперва она решила, что волки вновь осмелели и собираются напасть. Затем поняла, что ошиблась.

– Что? – спросила испуганно.

Он повел носом, словно идущая по следу собака.

– Див?

– В лесу нарушители, гонят зверя.

– Откуда ты…

– Я – гончий. Забыла?

Как-то разом Анири ощутила всю безнадежность собственных надежд.

– И… что теперь? Погоня? Наказание?

Шумно выдохнув, он уставился в снег под ногами.

– Что ты молчишь? – она говорила шепотом, но все же почти кричала. – Ты бросишь меня здесь, одну? Так близко от цели? На поживу волкам?!

Тишина.

– Див… ты обещал. Помнишь, ты обещал проводить меня до Башни!

– Я… обещал.

Слова, как обычно, прозвучали без малейшего выражения. Бездушный беспокойно переступил, как собака на сворке, еще раз жадно вдохнул лесной воздух и вернулся к костру. Бросил небрежно:

– Собирайся, ждать не буду.

– —

…Издалека похожая на оплывшую свечу Башня казалась излишне высокой для сооружения, возведенного вдалеке от жилья и каменоломен. Вблизи она поражала отсутствием не только окон, но и кладочных швов. Создавалось впечатление, будто ее целиком отлили из камня сказочные великаны.

Игнорируя едва намеченную в снегу тропинку, Див забрал вправо и углубился в лес занесенных снегом наростов у подножия.