Правдивая история короля Якова

– Устрицы, – чтобы сказать это, Дарине пришлось сделать над собой усилие. Но на улыбку сил уже не хватило.

– Вот. Точно. Здесь почему-то не подают.

Иларию, как ни странно, хотелось, чтобы они поскорее ушли. Глядя на Дарину, он вдруг отчетливо осознал, что не испытывает к ней никаких чувств, и внезапно понял, что вся его безумная любовь – это всего-навсего ловкий приворот. Каким он был ослом!

Дарина поёжилась под его взглядом, попыталась сохранить спокойствие, но не выдержала и стремительно выбежала камеры. Не попрощавшись. Ничего не объяснив.

Для чего она пришла сюда? Чтобы убедиться, что потеряла его? Могла бы и сама догадаться. Слёзы душили её.

Недоумевающий Урош нагнал её уже на улице. У него хватило такта ни о чём не спрашивать, хотя не удалось стереть с лица беспокойство. Он усадил девушку в карету, в которой они вместе прибыли – она, верная данному ему слову, заехала за ним, направляясь в тюрьму, – а сам отправился домой пешком.

Дарина, кажется, не заметила этого. Как не замечала ничего вокруг.

Карета ехала по оживленным улицам, то и дело встречались небольшие группы людей, возбуждённо обсуждавших последние новости; стражники курсировали по городу, высматривая, нет ли где беспорядка, неугомонные мальчишки то и дело с криками пробегали мимо окон кареты, боясь пропустить что-нибудь интересное; солидные обыватели – обладатели больших домов, и те не ограничились рассматриванием улиц из окон, а стояли возле своих ворот, время от времени переговариваясь друг с другом. Словом, казалось, что все жители Столицы в этот день покинули свои дома. Впрочем, и погода этому способствовала: весна будто бы сорвалась с поводка, она словно почувствовала, что никто больше не будет мешать зиму с летом, и буйно пустилась восстанавливать свои права – солнце прочно водворилось на бесконечно синем небе; воздух, как говорят, «пах весной», птицы носились в поднебесье, словно опьянев от неожиданного счастья. Но Дарина ничего этого не видела, у неё в душе была зима и надежды на то, что она когда-нибудь закончится, не было никакой.

Забившись в угол кареты, она захлебывалась рыданиями. Она его потеряла! Навсегда. Он всё понял. И он её ненавидит. Ни о чём другом думать она не могла, только эти мысли крутились в её голове. И опомнилась она лишь тогда, когда слуги распахнули дверь кареты и она увидела перед собой королевский Дворец. Она снова вернулась сюда!

Слуги с застывшими улыбками ждали, но Дарина продолжала сидеть. Что это: случайность? Рок? Судьба? Удивительно, но, увидев Дворец, Дарина вдруг успокоилась. Словно поселившаяся в ней зима намертво сковала все чувства. Боль и отчаяние сменились ледяным спокойствием. Её жизнь была кончена, она потеряла всё: дом, отца, любовь. Отцу уже не поможешь. Но Иларий был жив, и от неё зависело, останется ли он в этой страшной тюрьме. Именно от неё. Только от неё.

Да, она не зря вернулась во Дворец. Она знала, как должна поступить.

Дарина вышла из кареты и уверенным шагом направилась к воротам Дворца.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ,

совсем последняя, потому что всякая порядочная история должна заканчиваться свадьбой.

Свадьбу назначили через день. Король, получив от Дарины вожделенное согласие, готов был в ту же минуту сочетаться с ней браком и только огромным усилием воли заставил себя отложить бракосочетание на день. Невесте необходимо было время для того, чтобы прийти в себя, и, в конце концов, надо было подготовить наряды (о том, чтобы сшить новые, конечно, и речи быть не могло) и праздничный стол. Все дворцовые повара тут же принялись за дело. Все вещи Дарины в тот же день перевезли в её покои во Дворце – чтоб не было причины хоть на минуту его покинуть. Но она и не пыталась. Ей стоило больших трудов сказать Королю это страшное слово «да», и сразу после этого она впала в апатию, и ничего её уже не интересовало.

Король же, напротив, стал непривычно деятелен и энергичен. Он без устали бегал по Дворцу, раздавая распоряжения, и за короткое время уморил всех слуг так, что они еле стояли на ногах. Глаза его светились огнём, движения стали уверенными. Казалось, он помолодел на двадцать лет.

Ему пришлось выдержать яростный напор Селена, который, прослышав про намечающуюся скандальную свадьбу, тут же примчался отговаривать счастливого жениха. Но и из этого испытания Король неожиданно вышел с честью. Все угрозы ворожея отскакивали от него, как горох, все увещевания благополучно пролетали мимо, а лишь только Селен упомянул Дарину в недостаточно почтительный форме, Яков впал в такую ярость, что обескураженный ворожей поспешил ретироваться.

Всю ночь Яков не сомкнул глаз. Он вспоминал Кадрию, те дни, что они провели вместе. И ту ночь. И, как ни странно, эти воспоминания уже не причиняли ему такой боли. Кадрия в его мечтах постепенно превращалась в Дарину, и Король уже вовсю планировал их совместную жизнь. Он станет самым лучшим мужем на свете. Он не смог сделать счастливой Кадрию – так сделает счастливой её дочь. И сам он ещё не старый, для него ещё не всё потеряно, он ещё будет счастлив. После стольких лет безысходности и душевных мук судьба наконец улыбнулась ему. В его сердце возрождалась любовь, которую у него когда-то украли.

В день свадьбы Король проснулся до зари и два часа проторчал возле зеркала, потом побежал в парадную залу проверить, всё ли готово. Потом долго и тщательно облачался в свой лучший наряд. И всё же, когда он, полностью экипированный, благоухающий, сверкающий прибыл в парадную залу, где ему предстояло встретиться с невестой, было ещё очень рано. Яков не осмелился беспокоить Дарину, понимая, что ей надо гораздо больше времени на приготовление, и принялся терпеливо ждать. Неоднократно он порывался отправить кого-нибудь из слуг узнать, когда она прибудет, но каждый раз отменял свои решения. Между тем, время шло, а невеста не появлялась. Яков начал беспокоиться и, в конце концов, решил сам пойти узнать, всё ли в порядке. Увиденное его сначала удивило, потом испугало.

Дарина сидела на полу в обычном своём платье, волосы были не убраны. Вокруг неё в беспорядке были разложены вещи, которые ей доставили накануне из дома, а прямо перед ней стоял небольшой изящный сундучок. Услышав шаги, Дарина подняла голову, и Яков увидел, что лицо её было в слезах.

Недоумевая, Король приблизился к девушке. Ему пришла в голову мысль, что она просто переволновалась перед таким важным событием (как, наверное, и любая бы на её месте), и Яков захотел её утешить. Он нежно тронул её за плечо, но Дарина отстранилась, и не успел Яков убрать свою руку, вложила в неё сложенный лист бумаги.

– Что это? – удивлённо спросил Король.

Дарина не ответила.

Яков развернул листок. Послание предназначалось ему. Король быстро взглянул на подпись и обомлел. Внизу стояло: «Арн, бывший Верховный Ворожей Древии». Яков принялся читать. Читал он долго, но ближе к концу чтения вдруг пошатнулся и несомненно упал бы, если бы подоспевший Глен, который, как всегда, был рядом, не успел подставить ему кресло.

Письмо выпало из рук Короля, и он некоторое время сидел, бессильно опустив голову и не шевелясь. Потом медленно поднялся и так же медленно, словно сомнамбула, вышел. Глен был потрясён, но Дарину, кажется, такое поведение Короля ничуть не удивило. Она осталась сидеть на прежнем месте. У неё в руках был другой, похожий на первый, листок.

Король, натыкаясь на стены и будто не видя ничего и никого вокруг, добрел до парадной залы. Там на него наскочил Селен, который, воспользовавшись задержкой, решил ещё раз попытаться отговорить Короля от безрассудного шага. Но вид Короля его испугал: он был бледен и шарил вокруг бессмысленным взглядом, словно искал что-то.

– Вашество, – осторожно тронул его за рукав Селен.

Яков посмотрел сквозь него:

– Ты был прав, Селен. Как всегда, прав. Свадьбы не будет.

И пошатываясь, он направился через всю залу к окну. Дойдя до него, он тут же повернул обратно и, обойдя всю залу, вышел в боковую дверь. Он, словно привидение, долго бродил по всему Дворцу, пугая прислугу, молчаливый, отрешённый, безучастный ко всему. За ним, словно тень, так же молча следовал верный Глен. Наконец Король остановился и, постояв несколько минут в задумчивости, решительным шагом направился в покои Дарины.

Он вошёл в тот момент, когда она завязывала на шее лёгкий плащ. Все её вещи были аккуратно сложены в углу комнаты, а возле ног стоял тот самый сундучок, который Король видел недавно.

– Ты… – испуганно произнёс Яков. – Прошу, не уходи.

Дарина, словно не заметив его, продолжала сосредоточенно возиться с завязками плаща.

– Умоляю, – голос Короля стал сиплым и слабым, – останься. Я не буду тебе докучать, только не уходи. Как ты будешь одна? Я помогу тебе. Я тебя обеспечу. Не уходи.

Дарина покончила с завязками и взяла сундучок. На лице Короля выразилось отчаяние. Похоже, он забыл, что является хозяином Дворца и может позвать слуг, которые выполнят любое его приказание. Вместо этого он загородил Дарине дорогу и раскинул в стороны руки, словно собирался играть в ловитки.

– Не пущу!

Но Дарина осталась такой же бесстрастной и серьёзной. Она подошла вплотную к Королю и сказала:

– Слово Арна. Сейчас вы выпустите меня и не будете преследовать. И сегодня же отправите ко мне домой все мои вещи. И не будете делать попыток меня вернуть.

Король безвольно уронил руки и, опустив голову, сделал шаг в сторону. Дарина прошла мимо, даже не взглянув на него. Она беспрепятственно преодолела все коридоры Дворца. На выходе лакеи учтиво распахнули передние двери, и она оказалась во дворе. Пересечь двор тоже было делом простым – никто её не задерживал, и она спокойно вышла за ворота Дворца. Там она на несколько секунд замерла, потом набрала в грудь воздуха и быстро пошла через огромную площадь по направлению к своему новому дому.

А Король долго ещё стоял с поникшей головой, застыв в немой скорби, и никто не решался его побеспокоить. Только Глен (который исхитрился уже прочитать роковое послание), стоя в стороне, скорбно глядел на своего хозяина, но не приближался к нему до тех пор, пока Яков сам не попросил проводить его в покои, где он уселся в кресло и погрузился в тяжкую задумчивость.

Ему предстояло обдумать очень многое. Известие, что Дарина – его дочь, выбило почву у него из-под ног. Сначала он пришел в ужас, поняв, что чуть не совершил страшный грех. Потом стал горячо молиться и благодарить богов за то, что они уберегли его от этого. Вслед за этим последовали недоумение, смятение, растерянность и – радость. Да, он почувствовал радость. Оказывается, он отец! Кадрия сделала ему такой подарок. Значит, он теперь не один – у него есть дочь. И пусть она ушла – ей тоже надо привыкнуть к мысли, что её настоящий отец не какой-нибудь ворожей, а сам Король великой страны, – но она вернется. Обязательно вернётся. Якову не нужна никакая жена. Они будут вдвоём с Дариной править Древией. Он, разумеется, официально признает её. И она полюбит его и забудет Арна.

До поздней ночи размышлял Яков и заснул с твёрдым намерением завтра же объявить Дарину своей дочерью.

Но рано утром к нему пожаловал Селен, который тоже успел ознакомиться с письмом Арна. И Король, лишь взглянув на него, понял, что предстоит тяжелый бой. Но он был готов драться за свою дочь до последней капли крови. В конце концов, он Король. Самодержец. Он не позволит своему личному ворожею командовать. По крайней мере, объяснит, что ни в чём не виноват.

Он собирался бросить Селену в лицо что-нибудь гордое и гневное, но тот, как всегда, его опередил:

– Нет, умоляю, вашество, только не говорите ничего. Если вы скажете, что у вас по стране раскидан ещё десяток сыновей и дочерей, моё сердце не выдержит.

Искренним негодованием запылал взор Короля, но очень быстро потух под пристальным взглядом Селена.

– А вы у нас, оказывается, хват. Это выходит, что пока я прилагал все свои силы для того, чтобы наладить в ВАШЕЙ стране жизнь после смерти вашего отца, Вы тоже не теряли времени даром! Нет уж, позвольте, я скажу! Накопилось, понимаете ли. Кто бы ожидал от вас эдакой прыти! Последние семнадцать лет вы мирно продремали на забытом богами острове – и вдруг! За три дня успели наворотить больше, чем за все эти годы. Но, позвольте напомнить, что я взял вас с собой в Древию не для того… Да! Это я взял вас с собой. Как багаж, как балласт. Так вот, пора уже перестать быть балластом для вашей страны и вспомнить, что вы её Король – уже законный!

Селен перевёл дыхание, но лишь Яков попытался открыть рот, как ворожей вновь разразился длинной и гневной речью:

– Древия только-только начинает оправляться после избавления от ига, по всей стране рыщут шайки сторонников свергнутого узурпатора, в Столице вот-вот разразится бунт! А чем же занят чудесным образом вернувшийся монарх? Он откопал где-то дочь этого самого узурпатора и приютил её в своём Дворце. Хорошо. Я пытаюсь намекать, но он меня не слышит! Ему мало держать возле себя эту особу – ему хочется на ней жениться! Не отворачивайтесь – это не я затеял эту свадьбу! Я думал, хуже некуда, ан нет – сюрприз: оказывается, эта девица – ваша родная дочь! Почему, позвольте спросить, я узнаю об этом последним?

И он впился в Короля таким яростным взглядом, словно хотел просверлить его насквозь. Яков поёжился: